Хроники кровавого века 3: война великая

– Я почти все своё здоровье в Орловском централе оставил, – Пудель отодвинул от себя стакан с «ханжой», – здесь в Москве остатки на ваше пойло разменивать, не намерен. Вели водки подать!

– Водка больших денег стоит! – вздохнул Сабан. Он обвёл зал трактира рукой: – Здесь её пить некому.

– Как же вы живёте-то теперь?

– Скучно, – вздохнул Сабан.

– Где Наталья, красавица моя ненаглядная? – Васька Пудель достал пачку «Дюген». Рубля, что Иван Косых дал ему, как раз только и хватило на эти папиросы.

– Она на Лубянке промышляет, – ответил Сабан, – там во дворе доходного дома «Россия», двухэтажная гостиница, вот она клиентов в её номера и водит.[47 - Ныне это внутренняя тюрьма ФСБ РФ в Москве, по адресу улица Большая Лубянка дом 3.]

Десять лет назад Наталья, шестнадцатилетней девчонкой пришла из деревни в Москву, и устроилась служанкой к генералу Разумовскому. Двадцатилетний генеральский сынок попользовался Натальей, а когда она сообщила, что беременна, хозяйка Разумовская, выставила её за порог, да ещё и причитающееся жалование не заплатила. Что было делать бедной служанке?! В деревню ехать, там отец вожжами до смерти забьёт. Сидела она и горько плакала возле Хитровского рынка, там её и повстречал Васька Пудель.

Он оплатил врача, который сделал Наталье аборт, приодел её. Исподволь, обучал, объясняя, как красивая девица может зарабатывать деньги. Наталья оказалась прилежной ученицей, пользовалась большим спросом у клиентов. Со временем из хитровской ночлежки переселилась в меблированные комнаты, но Виктора Кудельмана не забывала, встречала ласково. Увидев, расцеловала, привела в свои апартаменты, где принимала клиентов. Там наконец-то Васька Пудель смог выпить водки.

– Москва от денег пухнет, все их на войне зарабатывают, – они лежали утомлённые от любви и водки. Наталья погладила Пуделя по голове: – Сейчас, только ленивый дурак без денег ходит. На спекуляциях и военных поставках разное жульё такие деньжищи огребают.

Наталья улыбнулась:

– В последнее время их ловить стали, для них даже тюрьму отдельную выделили «Каменщики»[48 - «Каменщики» – в Российской империи, это была Московская губернская уголовная тюрьма, знаменитая «Таганка». Своё название «Каменщики» она получила от места, где была воздвигнута в 1806 году – «Переулок Малые Каменщики». Находился этот переулок неподалёку от таганской площади, вот откуда второе, более известное название этой тюрьмы, (даже есть песня «Таганка»). Тюрьма снесена в 1958 году.]. Знаешь такую?

– Знаю, – Пудель поцеловал Наталью в щёку.

– Хоть и есть для этого жулья своя тюрьма, но воровать меньше не стали, – Наталья рассмеялась, – людишек, что возле войны крутиться, столько развелось, что никакой полиции на них не хватит. Так что если будешь слушать меня, расскажу как деньги зарабатывать.

– Сначала приятное, а о делах потом, – Пудель повалил Наталью на кровать.

– Никогда ты не разбогатеешь, коли об этом всегда думать будешь, – хохотала та.

Вечером Васька Пудель нашёл Сабана в хитровском трактире «Каторга». Тот сидел в компании ещё одного фартового человека – Яши Кошелькова,[49 - Яша Кошельков – Яков Кузнецов (1890-1919), Московский бандит, прославился тем, что отобрал автомобиль у главы правительства Советской России В.И. Ленина. После этого спустя несколько дней был убит в ходе совместной операции ВЧК и МУР] пили своё пойло.

– Хватит гробить здоровье ханжой, – Васька Пудель поставил на стол две бутылки водки. Он сел на стул: – Слушайте меня, и водку пить будете, а не эту бурду.

Васька вылил ханжу из стаканов на пол, и налил туда водки.

– Это можно, – оживился Яша Кошельков.

– Значит так, работаем вчетвером. Кто четвёртый, вам знать не полагается. Завтра в десять вечера, ждите меня в подворотне «Утюга»[50 - «Утюг» – дом на Хитровской площади. Своё название получил из-за треугольной формы. В современной Москве это дом по адресу: Певческий переулок дом ? строение 2.]. Я на пролётке подвожу вам пьяного клиента. Оприходуете его, но берёте только золото и деньги.

Сабан и Яшка Кошельков всё сделали, как велел Васька Пудель. Тот, играя роль ямщика, подвёз к «Утюгу» пьяного купчишку, который обнимался с какой-то дамочкой. Кудельман вышвырнул купчишку в подворотню и укатил, а там его приняли Сабан и Кошельков. Задушили заготовленным шнурком, да обшарили карманы.

Тем временем Васька Пудель отвёз дамочку, и вернулся к «Утюгу». Закинув труп в пролётку, отвезли на Пречистенскую набережную. Утопить купчишку в Москве – реке должен был Яша Кошельков. Уж больно ему приглянулось пальто купчишки, и он забрал его себе. В темноте подходящего камня Яша не нашёл, а просто дотащил труп до полыньи и сбросил, в надеже, что сам утонет.

Московская сыскная полиция располагалась по адресу малый Гнездиковский переулок дом 5/3, а с другого конца этого же дома (точный адрес Большой Гнездиковский переулок дом 3/5),[51 - После Октябрьской революции в этом здании на Большом и Малом Гнездиковском переулке находился Московский уголовный розыск (МУР). В 1930 году здание снесли, и МУР переехал по своему нынешнему адресу Петровка дом 38.] находилось Московское охранное отделение полиции, оно ведало политическими делами.

В январе 1915 года начальником Московской сыскной полиции был назначен Карл Петрович Маршалок. По существу, труп со следами удушения, найденный на Пречистенской набережной, было его первым делом в роли начальника уголовного сыска. Маршалок был опытным сыщиком, и работу организовал умело. На белье, которое было на трупе, обнаружили метки иностранных магазинов, из чего сыщики сделали вывод, что это приезжий. По всем полицейским частям города поступило указание:

«Проверить все гостиницы. Не пропадали ли у них постояльцы?»

Спустя четыре часа, Маршалку позвонил пристав 2-го Арбатского полицейского участка Жичковский, и сообщил, что в меблированных комнатах Хромовой, пропал финский купец Вяйне Алто. Почти одновременно с этим агент сыскной полиции Ахромеев доложил: « Половой трактира «Каторга» Иван Ильин, доносил, что Яков Кошельков появился в трактире в новом клетчатом пальто».

Яшку арестовали, а дальше пошли дела неподведомственные Московской сыскной полиции. Направился Карл Петрович Маршалок к своему соседу – начальнику Московского охранного отделения полиции жандармскому подполковнику Мартынову.

– Александр Павлович, кажется, я влез в твой огород, – Маршалок уселся на кожаный диван в кабинете Мартынова.

– Раз влез на мою делянку, поведай, что нарыл, – жандарм достал коробку папирос «Гербовые», угостил сыщика.

– Охотно, – ответил тот, прикуривая.

Рассказал Маршалок, что нашли в Москве – реке труп финна Вяйне Алто. За его убийство арестованы известные на Хитровке разбойники Николай Сафронов по кличке Сабан и Яков Кузнецов по кличке Яша Кошельков.

– Третий их подельник Васька Пудель, это Виктор Кудельман, который недавно освободился из тюрьмы, – Маршалок потушил окурок в пепельнице, – Сабан и Кошельков говорят, был у них и четвёртый, но его они не знают. Только думают, что это женщина.

– Погоди Карл Петрович, ты мне всё толкуешь про дела уголовные. А где же тут мой интерес?

– Яша Кошельков с покойничка пальто снял, а мы его у него изъяли. За подкладкой пальто вот что нашли, – Маршалок вынул из внутреннего кармана пиджака бумаги.

В это же самое время, Васька Пудель прибежал к Наташе. Та только что проводила клиента, и на столе остались недопитая бутылка шампанского, конфеты и немного фруктов в вазе.

– Сабана и Яшу Кошелькова взяли, – выпалил он, и налил себе остатки шампанского в фужер. Залпом выпил: – Сука Кошельков на пальто чухонца позарился, на нём и погорел. Сдал нас с Сабаном. Меня корешок, Ванька Страус успел предупредить, и я сразу к тебе.

– Что же теперь будет?! – побледнела Наталья и плюхнулась на разобранную постель.

– Не бойся! Сабан и Кошельков о тебе ничего не знают, лица твоего в пролётке разглядеть не могли, – Пудель взял из вазы персик, надкусил: – Мне из Москвы бежать надо.

Он улыбнулся:

– Россия большая, найду место, где схорониться, через год вернусь, – сел на кровать рядом с Натальей. – Не бойся подруга, мы ещё попьём с тобой шампанского.

Жандармский подполковник Мартынов, получив бумаги от Маршалка, немедленно выехал в Петербург, точнее Петроград. С первого сентября 1914 года столица Российской империи стала именоваться на русский лад. Там на улице Таврической в доме 17 располагалось контрразведочное отделение Главного управления Генерального штаба, которое возглавлял жандармский полковник Ерандаков. Изучив бумаги Мартынова, он немедленно вызвал в Петроград начальника контрразведки Северо-Западного фронта Батюшина.

Полковник Батюшин, просмотрев бумаги, сообщил, что в них отображена дислокация частей десятой армии их фронта.

– А начальник контрразведки там полковник Мясоедов, – задумчиво произнёс он.

– Опять этот Мясоедов! – хлопнул ладонью по столу Ерандаков. Он вскочил со стула и нервно заходил по кабинету: – Сколько разговоров было, что Мясоедов германский шпион! Депутат Гучков ему в лицо такие обвинения бросал, и даже на дуэли по этому поводу с ним стрелялся. И что же?!

– Началась война с Германией, и он начальник контрразведки армии, – улыбнулся Батюшин. Он достал портсигар, закурил папиросу: – Таковы порядки у нас Василий Андреевич.

Полковник Ерандаков пристально смотрел в лицо Батюшину:

– Что с вами Василий Андреевич? У меня, что на лбу узоры рассмотрели?!

– Вот что Николай Степанович, поезжайте к себе, и установите за Мясоедовым наблюдение, а мы здесь начнём разрабатывать комбинацию, – очнувшись от своих мыслей, велел Ерандаков.

Ему на ум пришла занятная идея: в Петрограде на излечении находился подпоручик 23 Низовского пехотного полка Колаковский. Этот полк в августе 1914 года входил в состав второй армии генерала Самсонова.

Десятого августа 1914 года Колаковский со своим взводом производил разведку в районе Мазурских озёр в Восточной Пруссии. Взвод нарвался на эскадрон германских драгун, в скоротечном бою, Колаковский был ранен в ногу и брошен своими солдатами. Так он угодил в германский плен.