А это вы читали?

Прочитавшему книгу становится очевидным, что политический юмор является относительно безопасным высвобождением агрессивности по отношению к власти.Более того, эффект, производимый политическими шутками, анекдотами, карикатурами и т. п. , полезен, в первую очередь, самим политикам. Поскольку, по мнению автора: “1) расширяет их умственный кругозор; 2) повышает их общую культуру; 3) привлекает к ним ослабевшее внимание; 4) препятствует диктаторским замашкам; 5) ослабляет многие межличностные конфликты; 6) освобождает их от штампов, от монотонности и однообразия в действиях”.

Таким образом, господа политики, не следует вам обижаться на ехидные шуточки, отпускаемые по вашему адресу. Напротив, надо воспринимать их с благодарностью и, по возможности, с пониманием. И вообще, дорогие сограждане, давайте следовать замечательному совету Юлиана Тувима: “Живи так, чтобы твоим знакомым было скучно, когда ты умрешь”. Ведь юмор, в конце концов, не более чем зеркало, в которое мы иногда смотримся. А на зеркало пенять – сами знаете…

Корона с бубенчиками, или Карп Фердыев как зеркало российской действительности

Валерий Рокотов. Идиотский роман. – М.: Подкова, 1998.

В издательской аннотации к этой книге ее главный герой определяется как “шут, одинокий рыцарь, поставивший перед собой Великую Цель – разогнать тоску, которая веками владеет миром”. Как известно, все Великие Цели недостижимы в принципе. Поэтому люди, упрямо идущие к ним, обычно вызывают сочувствие и даже симпатию.

Он и в самом деле довольно симпатичен, этот Карп Поликарпович Фердыев, странноватый гибрид бравого солдата Швейка и Карлсона, который живет на крыше (возможно, у кого-то возникнут другие ассоциации). Именующий себя “маэстро”, достойный гражданин нашей удивительной страны, погруженный вместе с ней в наше удивительное время.

Что касается названия романа, то автор явно кокетничает – не такой уж он идиотский. Во всяком случае, не более чем многие вполне серьезные сочинения на вечно актуальную для нас тему о перманентно грозящей катастрофе и методах борьбы с ней. О кокетстве сочинителя недвусмысленно свидетельствует эпиграф из Джонатана Свифта: “Моя задача не развлекать, а вызывать яростное негодование”. Ориентир, таким образом, выбран неплохой.Беда лишь в том, что современному отечественному сатирику в части генерирования в читательских мозгах яростного негодования (тоже своего рода Великая Цель) трудновато конкурировать не то что с создателем бессмертного “Гулливера”, но даже с рядовым депутатом Госдумы, голосующим за повышение собственного благосостояния.

Сюжет этой остроумной и злой книги бесхитростен, как детская считалка. Молодой человек, студент журфака, от лица которого ведется повествование, случайно знакомится с неким доморощенным философом, абсолютно маргинальной личностью, яростным борцом с любыми материальными устремлениями. Этот современный Сократ, исписывающий стены своего жилища собственными плодами раздумья и афоризмами житейской мудрости, вызывает у юноши, порой подозрительно смахивающего на alter ego автора, явный интерес. Беседы с ним и участие в его не всегда безобидных забавах составляют основное содержание романа.

Конечно, Карп Фердыев не тянет на Козьму Пруткова и уж, тем более, на Артура Шопенгауэра – сентенции его, как правило, довально банальны, типа: “Несчастные злы, счастливые равнодушны”. Впрочем, нет-нет, да и мелькнет среди фердыевских трюизмов кое-что поинтересней, вроде: “Честность – это богатство, обладатель которого платит самые большие налоги” или: “Плохие новости лучше узнавать позже. Со временем они становятся не такими уж скверными. А с хорошими надо спешить, иначе они могут прокиснуть”. (Хотя нечто подобное, кажется, уже встречалось.)

Маэстро в большей степени человек действия, чем кабинетный философ, и его шуточки далеко не всегда хорошо заканчиваются. Одна из них была весьма высоко оценена: пять лет за антисоветскую агитацию.

Автор проводит своего героя через тюрьму и психушку, монастырь и рекламное агентство, ярко живописуя и театр абсурда нашего не столь отдаленного прошлого, и театр абсурда сегодняшнего дня, при этом радуя читателя множеством остроумных находок. Чем, например, плох диспут в дурдоме на тему: “Может ли еврей дружить с русским, не презирая его в глубине души? И наоборот?” Или случайно найденный дневник Николая Бухарина с записями вроде истории о том, как будущий Отец народов, на спор продававший на сходненском рынке помидоры, получил черепно-мозговую травму в ходе милицейской облавы на “лиц кавказской национальности”, в результате чего и были впоследствии приняты многие исторические решения. Или просто название секретного города физиков-атомщиков – Пи…ц-26.

Читатель, имеющий некоторое представление о коридорах “четвертой власти”, наверняка оценит страницы, посвященные “второй древнейшей профессии”. Похоже, автор не понаслышке знает предмет, от журфака МГУ до редакции “Известий”, и отдает должное в равной степени и тому, что было вчера, и тому, чем в полной мере наслаждаемся сегодня. Вполне вероятно, кое-кто даже узнает себя, не испытав при этом особого удовольствия.

“Какое время на дворе, таков мессия…” Шут, как и мессия, адекватен своему времени. Более того: шут – зеркало своего времени. Благополучное время ни в мессиях, ни в шутах вообще не нуждается. В нашем с вами отечестве и те, и другие всегда востребованы. Во все времена и те, и другие плохо кончают. Карп Фердыев – не исключение.

Завершается эта вроде бы веселая книга отнюдь не весело – под лязг танковых гусениц и в сполохах огня работающих установок “Град”. Демократическая власть намеревается сровнять с землей последний оплот социализма, символический Скотогонск, среди защитников которого, по собственной доброй воле, оказывается идейный борец с мировой скукой Карп Фердыев. Оказывается не потому, что ему так уж уютно в этом социалистическом заповеднике – тамошним властям он, как и любым другим, поперек горла. По законам театра абсурда он намерен погибнуть в обреченном городе, где для него все родное: милиция, вытрезвитель, КГБ, даже судья, который когда-то вынес ему приговор. В городе, где он был провозглашен Королем дураков и коронован короной с бубенцами. Даже шут не может позволить себе быть свободным от общества – раньше или позже приходит время выбирать. Фердыев осознанно выбрал из двух зол наверняка не меньшее, но более родное.

Ave, маэстро! Чего же другого можно было ожидать – сатира по сути своей грустна. Российская – тем более. “Идиотский роман” Валерия Рокотова еще раз это подтверждает.

Ложечка дегтя напоследок. Дочитав книгу, вспоминаешь, что начиналась она веселеньким предуведомлением: “На самом деле это не мой роман. Просто однажды я ехал в поезде с интересным попутчиком, который весь вечер читал мне свое сочинение. Книга меня ошеломила. В общем, я не удержался : ночью удавил его и украл рукопись. В. Р.” Вот с этим, пожалуй, В. Р. несколько погорячился.

Вместо заключения

Положитесь на П. Г. Вудхауса! Юмор как анестезирующее средство

Не знаю, помогает ли еще нам песня строить и жить, но то, что юмор сегодня помогает выжить – уж это точно!

Ну-ка, любезные сограждане, напрягите свои натруженные мозги и попытайтесь вспомнить: давно ли вы по-настоящему смеялись? Смеялись беззлобно, по-детски беспечно и вдобавок – до слез (не путать с распространенным сегодня вариантом: смехом сквозь слезы!). А хотите проверить, в состоянии ли вы еще смеяться подобным образом? Есть подходящий тест.

Да, забыл предупредить: если у вас напрочь отсутствует шестое чувство, то самое, которое по мнению ряда видных философов и психологов, отличает человека от любого высокоорганизованного животного (речь, естественно, идет о чувстве юмора), вам не следует тратить время на эти несерьезные заметки. Остановитесь прямо сейчас, плюньте и выбросьте из головы все, о чем успели прочесть. В порядке компенсации потерь вашего драгоценного времени дарю вам ценную мысль: отсутствие у индивидуума вышеупомянутого чувства никак не отражается на его пищеварении. И другую, еще более ценную: отсутствие чувства юмора значительно увеличивает шансы смеяться последним, что, согласитесь, для серьезного человека – обстоятельство первостепенной важности.

Так что еще надо разобраться: следует ли считать этот якобы недостаток действительно недостатком или совсем наоборот. В общем, уважаемые поклонники крутых детективов, дамских романов и читатели сводок биржевых новостей, прошу вас больше не напрягаться. Надеюсь, вы не испытываете ощущения какой-то ущербности, и, более того, осознание своего неоспоримого преимущества в отношении возможности смеяться последним пришлось вам в кайф. Удачи вам и успехов! Для тех же, у кого с шестым чувством все О. К., продолжим.

Задумывались ли вы когда-либо о национальных особенностях в области юмора? Ведь вопрос-то – интереснейший, связанный непосредственно с тем, что называют национальным менталитетом. В национальном юморе этот самый менталитет народа отражается, может быть, более четко, нежели в чем бы то ни было. В самом деле, невозможно спутать, скажем, грубоватый чешский юмор с неизменно изящным польским, простодушный белорусский – с лукавым украинским, соленый русский – с пряным среднеазиатским или с извечно горьким еврейским. Уточним: речь идет о наиболее характерном для данной нации виде юмора. Исключения, разумеется, возможны, но, как всегда, лишь подтверждают общее правило.

А кроме того, юмор, как все живое, может со временем значительно, до неузнаваемости, трансформироваться в соответствии с изменениями в национальном менталитете, если таковые происходят. Допустим, средневековый французский юмор, максимально приближенный к природе (фаблио, Рабле), имеет, мягко говоря, мало общего с современным.

Или – вот еще прелюбопытный вопрос: почему, например, Германия, страна высочайшей европейской культуры, с давними сатирическими традициями (средневековые шванки), в последующие времена не явила миру ничего мало-мальски значительного в этой области, если не считать сатирической линии в творчестве Гейне? Или, допустим, Япония? Китай?.. О нашем родном российском юморе, о смеховой культуре России можно говорить вообще бесконечно, отдельно – о фольклоре, отдельно – о литературных традициях, от Кантемира до Жванецкого.

Вопрос об особенностях национального юмора издавна привлекал к себе внимание философов и писателей, культурологов и литературоведов, этнопсихологов и даже психоаналитиков. Уже простое перечисление имен о многом говорит: Гоголь, Белинский, Достоевский, Чернышевский, Марк Твен, Дж. Мередит… Истоки русской смеховой культуры подробно исследованы Д. Лихачевым и А. Панченко в работе “Смеховой мир Древней Руси”. (Вообще вопросы смеховой культуры чрезвычайно глубоки и весьма серьезны – почитайте хотя бы “Смех” А. Бергсона или классическое исследование М. Бахтина “Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса”.)

Однако довольно теоретизирования, перейдем, наконец, к тому, ради чего, собственно, и написаны эти непритязательные заметки.

Любите ли вы настоящий английский юмор, как люблю его я? Ну. хотя бы – наполовину?.. Приходилось ли вам испытывать ни с чем не сравнимое наслаждение при неспешном смаковании диккенсовских “Записок Пиквикского клуба” или над страницами Джерома К. Джерома?.. Эх, английский юмор, старый добрый английский юмор, кто тебя выдумал? Знать, у мудрого и благополучного народа ты мог только родиться , в той земле, что любит шутить… И какой, мягко говоря, чудак сочинил миф о чопорности англичан? Не иначе – они сами, в порядке конструктивной самокритики. Вовсе не чопорность это, а нормальное человеческое чувство собственного достоинства, к сожалению, плохо знакомое нашему несчастному народу.

Вообще, о чувстве юмора, хоть отдельного человека, хоть всей нации можно безошибочно судить по способности смеяться над самим собой. Англичане владеют этим в совершенстве. Неоспоримое свидетельство тому, в частности, – произведения знаменитого во всем мире и практически неизвестного у нас писателя П. Г. Вудхауса.

(Уф, наконец-то добрался!)

Сведения о Вудхаусе в Литературном энциклопедическом словаре, 1987 г. издания, как водится, блистательно отсутствуют. Кое-какую информацию можно почерпнуть в “Англо-русском словаре персоналий”. Пелем Гренвилл Вудхаус родился в 1881 г. в Англии, где прожил первые 28 лет своей долгой, 94-летней жизни. С 1909 г. жил в США. За свои труды удостоен звания пэра и чести быть представленным в Музее восковых фигур мадам Тюссо.

Автор почти сотни книг, Вудхаус, по авторитетному мнению лондонской “Таймс”, еще при жизни был признан классиком и комическим гением. Что же касается нашего знакомства с творчеством писателя, то оно ограничивается снятым по его произведениям и показанным по некоторым отечественным телеканалам сериалом “Дживс и Вустер”, а также двум изданным в России книгам. Первая небольшая книжечка “Кодекс Вустеров” выпущена редакцией международного журнала “Панорама” в 1998 г., вторая, “Положитесь на Псмита”, вышла в издательстве “Текст” в 1998-м.

Обращает на себя внимание одно интересное обстоятельство. Свои наиболее известные циклы произведений – о Псмите и о Дживсе – Вудхаус публикует, начиная, соответственно, с 1910 г. и с 1919 г., то есть формально являясь уже американским писателем (кстати, именно в качестве такового он фигурирует в вышеупомянутом словаре персоналий). В аннотации к одному из российских изданий П. Г. Вудхаус именуется английским писателем, в аннотации к другому – англо-американским. Слегка напоминает легенду, согласно которой семь городов выясняли отношения на предмет того, кому принадлежит честь называть себя родиной Гомера.

Беру на себя смелость утверждать: так же, как Набоков, проживший три четверти жизни вдали от родины, является гораздо более русским писателем, чем американским, Вудхаус должен по справедливости считаться писателем английским, во всяком случае, что касается вустеровского и псмитовского циклов. Никаких сомнений здесь быть не может – автор не может быть никем иным, кроме как англичанином, англичанином, что называется, до мозга костей. Ничего удивительного – Англию он покинул уже взрослым человеком, впитав пресловутый национальный менталитет, как говорится, с молоком матери. Что подтверждается не столько тематикой, сколько самим духом его произведений. Чтобы это понять, не обязательно изучать творчество Вудхауса в полном объеме – льва, как известно, узнают по когтям.

Не будучи знаком с работами в области вудхаусоведения, могу, тем не менее, с достаточной степенью уверенности предположить, что писатель признан достойнейшим наследником диккенсовско-джеромовских традиций в мировой юмористике.

Опять-таки, не имея возможности судить о творчестве Вудхауса в целом, хочу, по крайней мере, поделиться собственными впечатлениями о романе “Положитесь на Псмита”.

Пересказывать Вудхауса бессмысленно. (Как, впрочем, и любое произведение такого уровня в жанре юмора.) Это фейерверк остроумия, бездна того самого неподражаемого английского юмора, о котором уже было сказано. Вдобавок – виртуозно закрученный, по-американски динамичный детективный сюжет (все-таки и Америка кое-что внесла!), в построении которого Вудхаус дает сто очков вперед многим признанным мастерам собственно детективного жанра. Совершенно невероятные стечения обстоятельств, абсолютно непредсказуемые повороты сюжета, обаятельнейшие персонажи. опять же чисто по-английски симпатичные злодеи…

Конечно же, это не детектив, это блистательная пародия на него. Может быть, вы полагаете, что пародия, по определению, нечто вторичное, не заслуживающее настоящего внимания? Вспомните: ведь Сервантес тоже создавал своего бессмертного Дон Кихота как пародию на рыцарские романы… Само собой, не следует искать здесь какие-то аналогии и проводить параллели в заведомо неевклидовом пространстве всемирной литературы – дело это абсолютно бесперспективное и никому не нужное. Вудхаус есть Вудхаус, и этим все сказано.

Все вышеизложенное позволяет с уверенностью рекомендовать книгу “Положитесь на Псмита” как превосходное, быстродействующее анестезирующее средство. Противопоказаний и побочных явлений нет. Один недостаток: в условиях нашей сегодняшней действительности – эффективно только во время употребления.

И еще один совет напоследок. Читайте эту замечательную книгу по 10 страниц непосредственно перед сном, и вы в течение целого месяца будете засыпать в прекрасном настроении. Приятных вам сновидений!