Былые гусары

– Я вас убедительно прошу, господин корнет, отвечать, в которую… – почти грозно произнес Аракин, тяжело переводя дух. – Одна из них мне личность не чужая… Одна из них… Я люблю одну из них и надеюсь добиться взаимности… Вот!.. Я говорю прямо… Мне все равно. Это чувство невыносимо… Лучше прямо объясниться…

И князь от волнения почти задохнулся.

Понявший, наконец, все Звездочкин остановился, задержал Аракина за руку и горячо, наивно, но красноречиво начал убеждать товарища, что он все во сне видел.

Князь, наконец, успокоился, протянул руку корнету и произнес мягко:

– Простите. Я ревнив, как дьявол, как дурак. Но, ради Бога, обещайте, чтобы все осталось между нами. Я высказался вам одному. Из-за того только, что поймал вас на том месте, где бываю всякий вечер, чтобы видеть ее… Я бываю часто у них, но, конечно, не могу бывать ежедневно. Сплетни пойдут… Итак, даете слово, что все останется между нами.

– Даю… Богом клянусь…

– Ну, прощайте, – улыбнулся князь, подавая руку. – Идите на свое тайное свидание.

– Я иду к одному… Меня позвали в гости, – снова смущаясь, отозвался корнет.

– Ладно… Ладно… Идите…

– Ей-Богу!

– Да ладно, говорю…

– Ну ей-Богу же, вы Бог знает что вообразили! – горячо протестовал Звездочкин. – Ну, хотите я вам правду скажу! Хоть и стыдно… Вы ахнете и меня на смех поднимете.

– Почему же… Свидание, вот и все… С какой-нибудь Оксаной, Олесей, а то с Хайкой, то есть жидовкой.

– Ну, слушайте… Я шел к гадалке.

– Что-о? К кому? – воскликнул Аракин.

– К гадалке… Ну вот, что на картах гадают… Тут одна… говорят, удивительная.

Звездочкин ожидал, что товарищ прыснет со смеху и начнет подшучивать, но князь стоял молча и будто что-то обдумывал.

– Откуда же вы знаете, что в городе есть такая?.. – спросил он, наконец.

– Хозяйка квартиры мне сказала.

И Звездочкин, ободренный тем, что князь не стал сразу над ним насмехаться, начал воодушевившись объяснять, что он верит «во многое эдакое…» Он сознался, что у него теперь важное семейное дело на плечах, от которого зависит вся его будущность, и ожидание исхода этого дела его просто измучило. Поэтому он решился развлечься, потешиться и пойти спросить хоть у гадалки, что его ожидает в скором времени.

– Хозяйка говорит, – прибавил Звездочкин, – что эта сущая колдунья, что ее на сто верст кругом все помещики знают и часто за ней своих лошадей присылают, выписывают к себе погадать… Вот какая!.. Что за важность… Ведь это же не бесчестное дело, – извинился корнет. – Ребячество и малодушество идти гадать. Правда. Но, право, иное много хуже. Вот хоть схитрить, обмануть, солгать…

– Ну, Звездочкин, вот что… Я с вами! – вдруг выговорил князь, добродушно рассмеявшись. Ведь я вам не помешаю.

– Идемте. Я очень рад… Очень, очень рад… – воскликнул юный корнет. – Вдвоем веселее, да и удобнее… Будто не в серьез, если два человека и больше… А один пойдет – выходит таинственно. Как будто и впрямь, что важное совершает и прячется… Идемте. Тут недалеко.

Товарищи двинулись, весело болтая.

– Вот не воображал куда вдруг угожу! – сказал Аракин. – Знаете, я еще ни разу этим не занимался… Гадать…

– Нет, я… Я иногда бывал, – сознался виновато Звездочкин. – В Петербурге в зиму-то раза два заходил… Там была эдакая старая женщина, теперь умерла уж, дворянка, разорившаяся, с проломленной головой…

– Вон как! – рассмеялся Аракин.

– Да. Во лбу дыра – кулак влезет. Неприятно было смотреть на нее. Как она, знаете, гадала! Поразительно!

– Несмотря на пролом в башке?

– Напротив, она уверяла, что с тех самых пор, как ее разбили лошади и изуродовали, она именно и начала ясно видеть будущее… Карты она клала бывало так… будто для проформы только. А сама смотрит в стену или потолок и говорит… говорит…

Глава 3

Гусары повернули в переулок и остановились у третьего маленького дома. Калитка оказалась запертой. Крайнее окошко, очень низкое, было довольно ярко освещено. Они постучали.

Через несколько мгновений на дворе раздались шаги, кто-то подбежал к воротам и пискливый голосок спросил:

– Чего там?..

– Здесь живет Авдотья Галактионовна Мушкина? – спросил Звездочкин.

– Здеся. Здеся. Вы к ей, стало быть…

– Да. Да. К ней самой!

– По своей, стало быть, нужде?..

– Да, именно! И крайняя нам нужда, – пошутил князь. – Отпирайте.

Калитка отворилась, и молоденькая девушка, подросток, завидя двух гусар, ахнула и оторопела.

– Чего вы испугались… Мы такие же люди. Не грабители, – сказал Аракин.

– Нет уж, вы дайте… Я сбегаю, спрошу у Авдотьи Галактионовны…

– Пустое… Зачем… – сказал князь и тихо прибавил товарищу. – Идите. Нечего предупреждать. Пожалуй, с носом останемся.

– Как же… Позвольте… – растерянно залепетала девушка. – Там же и гости… Барыня и барышня. Позвольте я спрошусь…

Гусары не слушали и двинулись. Но затем оба остановились, не зная куда идти.

– Ну, идите, говорите Авдотье Евдокимовне, что ли… – сказал князь. Но когда девушка пошла вперед, оба офицера двинулись за ней вплотную… И все вошли вместе в холодные, длинные и темные сени, а затем и в домик. Душный, спертый воздух пахнул на них, когда первая дверь отворилась. Они очутились в просторной горнице, тускло освещенной сальною свечей, где оказалось все, что бывает во всяком доме, но в разных горницах. Тут был и диван, и кровать, и вешалка с верхним платьем, и большая русская печь с раскаленным жаром, где дымился горшок, и пахло щами, и, наконец, в углу столярный станок… Очевидно, эта комната заменяла собой много комнат.

Гусары остановились, озираясь на простую мещанскую обстановку, свидетельствовавшую о достатке.

Девушка юркнула в дверь второй маленькой горницы, где было светлее. Там начался шепот, потом сдержанный смех, очевидно веселая шуточная тревога.

– А ведь мы кого-нибудь из городских накрыли тут! – шепнул князь.

– Я об этом и не подумал! – затревожился юный корнет. – Ведь увидят…