– Да вот, решил тоже что-нибудь во дворе поискать… – огорченно махнув рукой, объяснил тот.
– А я думал, в Покровском уже мода такая пошла – забинтованными ходить! – усмехнулся Ваня, показывая свою перевязанную ладонь, и, зевая, небрежно спросил: – Ну и как, нашел что-нибудь?
– Только одно бутылочное стекло…
– Все верно, под березами – подберезовики, под осинами – подосиновики. А под нашим небом – одни лишь бутылки растут… Вот будет работы нашим потомкам-археологам! – покачал головой Ваня и упрекнул: – Зря только порезался, да и я у вас уже основательно с миноискателем прошелся…
– И как – что-нибудь было? – затаил дыхание Стас.
Ваня пренебрежительно махнул рукой:
– Да так, ерунда!
– Одну «ерунду» мы уже видели! – напомнил Стас, кивая на лежавшую у подушки печать.
Ваня покосился на нее, и глаза его сразу похолодели. Но голос еще оставался теплым:
– Да нет, правда, ерунда: одну или две подковы!
– Что я тебе говорила? – окидывая Стаса победным взглядом, подала голос Лена.
– Да… Не хватало мне тут еще твоего всадника с лошадью! – зябко передернул плечами тот.
Лена засмеялась, но на ее брата слова Стаса произвели неожиданное впечатление.
– Всадника? С лошадью?! – быстро переспросил он и всем телом подался вперед: – Вы что, монету нашли? Серебряную? Золотую?!
– Да нет! – поспешил успокоить его Стас, опять изумляясь мгновенной, только на этот раз в противоположную сторону, перемене в своем друге. – Это так – Ленка пошутила!..
– А то смотрите, у меня знакомый антиквар есть, через которого можно ее выгодно продать. Хорошие деньги даст, причем без всякой комиссии… – так и буравя Стаса глазами, пообещал Ваня, и его глаза подернулись мечтательным туманом. – Эх, и почему мне еще нет восемнадцати? Открыл бы свое дело! Стал бы предпринимателем…
– Бредпринимателем! – одернула его Лена и осеклась под тяжелым взглядом брата.
– Много ты понимаешь! – накинулся на нее Ваня.
Судя по всему, такой разговор начинался у них не в первый раз. И, кажется, никогда не доводил до добра. Поэтому Стас поспешил перевести его в другое русло.
Он достал ноутбук, включил и, положив рядом печать, тоном ученого спросил Ваню:
– Так: фамилия, имя, отчество, место и год рождения?
– Иван Алексеевич Будко, деревня, то есть теперь – село Покровское, одна тысяча девятьсот восемьдесят… – сразу же присмирев, начал Ваня и, оборвав себя на полуслове, нахмурившись, уточнил: – А… это еще для чего?
– Не бойся, не для налоговой комиссии! Для науки! – бегая пальцами по клавиатуре, поспешил успокоить его Стас.
– A-а!.. Ну, тогда ладно! – приосанился Ваня. – А год рождения-то зачем?
– Так положено! Чтобы в журнале, когда будут писать о находке новой печати Владимира Мономаха, сообщили и краткие сведения о том, кто ее нашел!
Лена умоляюще посмотрела на Стаса:
– А меня тоже можно? – принялась упрашивать она. – Я же ведь тоже там рядом была, землю помогала рыхлить… Хоть самыми маленькими буковками.
– Да ладно, ладно! – великодушно успокоил Стас и ее.
– Мы тоже согласны, – важно добавил Ваня и подмигнул: – Только с условием: если тебе премию за это дело давать будут, то ты уж не забудь поделиться со своим другом процентом!
– Вань! – стыдя, дернула его за рукав Лена.
– Что Вань? Стас историю уважает, – а с древности как говорится? Дружба дружбой, а денежки врозь! – значительно поднял он указательный палец.
– Во-первых, всегда говорилось: «дружба дружбой, а служба службой»! – поправил Стас Ваню. – А еще раньше – «Платон мне друг, но истина дороже…» Так вот, Ваня, я давно уже хотел спросить тебя… – не выдержал он, но тут Лена дернула за локоть уже его: рано, мол, Стасик, рано – забыл, о чем мы договаривались? И он, спохватившись, принялся продолжать расспрос:
– Я хотел тебя спросить… на какой глубине была найдена эта печать?
Ваня подумал и показал немного разведенными в стороны руками:
– Сантиметров тридцать-сорок, не больше.
– Где?
– Я же тебе говорил: в огороде бабы Поли, под камнем. Песочек там был, сухое такое место… Так еще и бумажка рядом была…
– Что?! – пальцы Стаса зависли над клавиатурой. – Какая еще бумажка?
– Ну, не бумажка, а вроде как тонкая кожа, пергамент, наверное, – поправился Ваня. – Старая вся такая, и буквы на ней старинные. Я еще удивился: ни тебе точек, ни запятых, даже пропусков между словами нет – все в один ряд! И как только люди читали?
– Не может быть… – прошептал Стас. – Ведь именно так писали в Древней Руси. Ты понимаешь, – с жаром принялся объяснять он Ване, – от времен Мономаха не осталось ни единого письменного документа. Ни одной строчки… А тут, возможно, целая его грамота! Эта печать ведь, может, к ней прикреплялась!
– Почему это «может»? Наверняка и прикреплялась, если, как вы говорите, это печать Мономаха! Я ведь там одно слово все же сумел различить. В самом конце. И даже запомнил, потому что оно хоть и наше, но совсем не по-нашему написано было…
– Какое?! – вставая из-за компьютера, закричал Стас.
Ваня припоминающе наморщил лоб:
– Как там оно… ага, вот: Володимеръ!
– Володимеръ?!! Но ведь именно так раньше писалось имя Мономаха! Точно – его грамота! И… где же она теперь? – боясь дышать, уточнил Стас.
– Не знаю… – развел руками Ваня. – Может, завернул в нее что-то более ценное и отнес в сарай, или ветром в какой-нибудь двор загнало…
– А может, этот ветер ее в лес или в поле унес и ищи теперь, как говорится, ветра в поле?!
– Нет, – убежденно покачал головой Ваня. – Далеко не могла улететь. Дождь тогда шел. Сильный. Наверняка, где-нибудь рядом к земле прибило… А что, – с тревогой взглянул он на Стаса, – тоже что-нибудь стоющее? Вроде печати Мономаха?
– Он еще спрашивает! – возмутился Стас. – Да это дороже десятка, сотни таких печатей!.. Нужно немедленно звонить Владимиру Всеволодовичу!
Стас схватил телефон и огорченно развел руками: