Белый Гонец

Не меньше всадников был удивлен и еще больше озадачен ставший свидетелем того, что произошло, Славко.

Два сломанных копья с одной стороны да, судя по всему, легко раненный в плечо стрелой – с другой.

Вот и вся схватка.

Однако самым непонятным для него было то, что упустивший такой обоз хан был доволен!

– Конечно, два-три убитых нам бы не помешало, но хватит и этого! – показал он на перевернутую повозку и разбросанные по дороге мешки.

– Главное, того, кто нам нужен, не было с ними! – подтвердил Куман и, проткнув один из них копьем, зачихал, окутавшись вырвавшимся из мешка белым облаком.

– Мука, хан! – лизнув испачканный палец, прокричал он.

Остальные половцы кинулись к другим мешкам, но Белдуз грозным окриком остановил их:

– Стойте! Куда?! Забыли, за чем мы сюда приехали? Дались вам эти жалкие мешки, когда скоро всё-всё нашим здесь будет!

Хваля своего мудрого и хитрого хана, половцы вернулись на место, спешились и, подбросив в костер сразу две большие охапки сена, снова принялись за еду.

Вспыхнувшее пламя ярко осветило снявшего с себя серебряный наличник хана.

Славко чуть не заплакал от досады.

Вот беда: когда нечем было убить хана, тот был совсем рядом, а когда в руках оказалась сабля – то стал недосягаемо далеко.

Ему было даже не до смеха, когда Узлюк, увидев грязную портянку на своей еде, недоуменно уставился на нее:

– Ветром, что ли, ее сюда принесло?

И, зашвырнув портянку в ручей, с брезгливым выражением стал поедать свою рыбу.

– Надо всегда знать, где класть свою пищу! – нравоучительно заметил ему хан, берясь за свой прут.

Беседуя о чем-то со старым половцем, он слегка подогрел на огне свой кусок рыбы и, когда тот зашипел, зашкворчал, аппетитно покрываясь мелкими пузырьками, поднес к губам и нетерпеливо вонзил в него мелкие частые зубы.

Славко так и подался вперед, ожидая, что будет дальше… Это уже было куда интереснее!

На мгновенье хан замер, словно прислушиваясь к чему-то. Потом нос его беспокойно заерзал. Затем лицо перекосилось от отвращения. И, наконец, рот брезгливо открылся, и с длинно высунутого языка на землю посыпалось то, что он еще не успел проглотить…

Плечи Славки затряслись от беззвучного смеха.

«Знай, хан, наших! – прошептал он. – То ли тебе еще будет, когда ты у меня за всё, за всё отвечать будеш-шь!» – передразнивая Белдуза, прошептал он.

А у костра тем временем началась самая настоящая паника.

Куман участливо наклонился к хану, спрашивая, что стряслось.

Но тот только хрипел и отплевывался, отмахиваясь от него больной рукой, отчего хрип перешел уже в стоны.

Половцы в испуге вскочили.

– Что случилось?

– Не подсыпали ли злые духи или русские лазутчики отравы в пищу нашему любимому хану? – гадали они.

Но злых духов, по общему мнению, отогнал бы дым от костра. А у русских не в обычае травить не то что друг друга, но даже врагов, как это принято в Византии или в той же родной их Степи.

– Что же тогда произошло?

– И вообще, почему, когда мы вернулись, у костра не было сторожа?

На все эти вопросы решил дать ответ сам хан.

Понемногу придя в себя и отдышавшись, он снова взял свой прут. Сначала тщательно обнюхал кусок налима, потом, оглядевшись, увидел на снегу пятна свежего конского навоза, человеческие следы, на которые кивком указал ему старый половец, и, наконец, сказал:

– Нет, это не яд!

Половцы с облегчением выдохнули.

Мало того, что они так боялись за жизнь своего хана, так ведь успели и сами приложиться к оставленным кускам…

Хан показал пальцем на догоравшую в костре налимью голову:

– Где тот болван, которого я оставил сторожить костер?

И тут, на свою беду, из камышей появился Тупларь.

Ему бы помедлить, выждать, пока пройдет первый, самый яростный, гнев хана. Так нет же – сунулся прямо под горячую руку.

– Ага, вот и он! Что это? – с угрозой спросил у него хан, указывая пальцем на лежавший у ног кусок рыбы.

– Оборотень! Человек-рыба! – с жаром принялся объяснять Тупларь, но хан даже слушать его не стал:

– А ну-ка, дать-ка мне плетку!

Сразу несколько услужливых рук потянулось к хану:

– Вот, хан!

– Нет, моя лучше!

– Держи!

Белдуз, не глядя, выбрал первую попавшуюся плеть и наотмашь хлестнул ей по лицу не осмелившегося даже отпрянуть половца.

– Вот тебе!

– За что, хан? – простонал тот, закрывая лицо руками, и, когда отнял их, Славко увидел на его лице косой красный рубец.