Будни наемника

– Виноват, Ваше сиятельство, то есть, светлость, – залебезил тот.

– Если хочешь мне девку предложить, сразу скажу, что откажусь.

– Нет, Ваша светлость, зачем же девку? – набычился тот. – Да и девки, как обоз пришел, перепугались и разбежались, их теперь дня два искать придется.

– Короче, – сурово сказал я.

– Ваша светлость хочет обоз догнать, верно? Так я предлагаю не вслед за обозом скакать, а путь сократить. Ежели прямо сегодня выйдете, то через язык пройдете, а к вечеру в Тавлинках будете, вам еще самом придется ждать.

– Ну-ко, ну-ко, – заинтересовался я. – И что за язык такой?

Трактирщик плеснул на пыльную стойку каплю вина, размазал ее и нарисовал нечто похожее на вытянутую кляксу.

– Вот тута, – ткнул он пальцем в основание рисунка, – вот тута мы. А если напрямую пройти, вот так вот, – резанул он кляксу на две неравные части, – так вы два дня выгадаете. Обоз-то вокруг пойдет, а вы напрямую.

– А в чем подвох? – полюбопытствовал я. – И почему дорога не прямо идет?

– Так раньше тута болото было, куда по болоту идти? Дорога вокруг огибает, так подлиннее, зато по суше. Болото высохло. Ну, почти высохло, – поправился хозяин, – а тракт по старинке идет, крюк делает. А я вам проводника дам. Он так проведет, вы даже копыт и сапог не замочите. Проводник за свою услугу два медяка берет, а я с ним потом сам рассчитаюсь. И всем хорошо будет. Вы, Ваша светлость, обоз нагоните без труда, проводник денежки заработает.

Я раздумчиво посмотрел на «чертеж». А ведь в том, что говорил трактирщик, был смысл. Зачем гнать гнедого сломя голову, если есть возможность и время сэкономить и путь срезать?

– А проводник – это не привидение часом?

– Не, привидение – это хозяин прежний, – хохотнул хозяин. – Лет двадцать как помер, а ходит, интересуется. Мы поначалу побаивались, а теперь привыкли. Вреда от него нет, а польза бывает. А в проводники я вам живого человека определю.

Болото я не люблю. Но что толку его любить или не любить, обожать или ненавидеть, если жидкая и полужидкая грязь, проросшая кустами и травой составляет добрую треть земель хоть в Швабсонии, хоть здесь, в Силингии? Болота и болота, тоффель им в дышло и селезенку и прочие части, если они есть. Осушили бы их поскорее, что ли. Земли, годной для пашни, станет больше, а комаров поменьше. Хотя мои ученые коллеги уверяют, что болота для чего-то нужны, но ученые, равно как и писатели, постоянно болтают невесть что. И художники, малюющие унылые пейзажи, им вторят. Кому нужна земля, перемешанная с водой до состояния киселя? И голодные комары, атакующие живого человека похлеще вражеских лучников? А еще постоянно кто-то орет, словно заблудившаяся собака. Вот бы сюда ученых мужей, чтобы помесили сапогами болотную грязь, посматривая по сторонам – нет ли приличной кочки, на которую можно поставить мокрую ногу? Нет, я определенно по возвращению домой найму и отправлю в эти края работников, чтобы осушили выделенный мне князем кусок болота. Внесу, так сказать, свой вклад в дело окультуривания почвы, а заодно превращусь из «болотного ярла» в сухого. Чем плохо прибавить к имеющимся титулам ярл Сухоземельский?

М-да, какого тоффеля я так некстати приболел? Мог бы плюнуть на разболевшиеся косточки и ребрышки, собраться с силами, сесть в седло. В дороге все болячки проходят, проверено. Сейчас полеживал бы где-нибудь на суше, грея старые косточки у огня и потягивая кипяток, сдобренный листьями мяты, посматривая на воинов и возчиков.

Ладно, чего это я так разворчался? Возраст, наверное. Нет, стареть не хочу, у меня невеста молодая. Значит, будем искать положительные стороны. Да, болото под ногами, но почти не хлюпает, ну и что? Зима, комаров нет и нас с гнедым никто не жрет. Змей не видно и это тоже неплохо. И ноги, хотя и в холоде, но сапоги крепкие, не промокли. Ветер дует, но плащ теплый.

Ниврад, как звали моего проводника, повел нас с Гневко куда-то в сторону, отчего я поначалу встревожился, но потом успокоился. По моим расчетам мы шли не напрямик, а забирали влево, но не чрезмерно. Общеизвестно, что не существует прямых путей и если мы собираемся «спрямить» маршрут, то по болоту придется «кривить».

Болото не промерзает и зимой. Даже сейчас кое-где виднелись лужи (некоторые ржавого цвета, что указывало на наличие железной руды), но идти все-таки полегче, чем летом.

Если парень решил завести меня в трясину, так ему хуже. Голову я проводнику оторвать успею, а заблудиться не заблужусь. Все-таки ориентироваться на местности обучен, солнышко и луна никуда не делись, звезды тоже. Авось да сумею с помощью небесных светил и гнедого отыскать дорогу обратно, а уж там, как пойдет.

Но проводник не производил впечатление злодея. Дорогу выбирал почти сухую, а из оружия имел только короткий нож, годный, разве что потрошить лягушек или подрезать черенки у цветов. А вот одет странно – в кожаной безрукавке на голое тело и короткие штаны. И без обуви. Я не стал спрашивать – холодно ему или нет и так понятно, что не холодно. Знаю, что есть такие люди, которым нравится холод, но сам я кутался в плащ, подбитый мехом и поглубже нахлобучивал шапку с ушами. И кости время от времени ныли, и сердце напоминало о своем существовании. А проводнику хоть бы хны. Идет по болоту босой, приподнимая ноги и шествуя, словно цапля. Я даже попытался рассмотреть – нет ли между его пальцев перепонок, но нет, конечности самые обычные.

С гнедого все-таки пришлось слезть, хотя Гневко и готов нести хозяина куда угодно и по чему угодно. Но наш путь проходил по болотной жиже, в которой мой конь утопал по самые бабки и я решил не рисковать. Ежели ухнем в какое-нибудь болотное «окно», так лучше тонуть по отдельности, чтобы помочь друг дружке. А вместе, так и уйдем куда-нибудь вниз, в глубину болот. Я даже не уверен, что достигнем дна, зато далекие потомки, лет через тысячу отыщут в торфе всадника на коне, станут гадать – и чего же эти дураки сюда полезли?

– Скоро выйдем на твердь, – успокоил меня проводник, будто прочитавший мои мысли.

И впрямь, мы прошли по болотной жиже каких-нибудь сотню ярдов и вышли на твердую поверхность. Нет, определенно веселее. И жижа не чавкает под ногами, и ветер, вроде бы, воет не так противно и зловеще. Зато уши наполнились иными звуками. Откуда – то доносились удары в барабаны и пение на языке, которого я никогда не слышал. Нет, врать не стану, что слышал все языки на свете, но эти звуки мало напоминали человеческие. И ритм, что отбивал неизвестный барабанщик, был абсолютно не знаком и не согласовывался с чем-нибудь родным и знакомым – хоть со строевым маршем, хоть с танцем. Впрочем, мало ли на белом свете музыки?

Пение все громче и громче. Если вслушаться, то можно различить щебет птиц, вой ветра и кваканье лягушки. Пожалуй, кваканье как раз больше всего и подходило к болоту. Надеюсь, мы идем в гости не к родичам ундины, которую мы с магом едва-едва успокоили?

На клочке суши, окруженном сплошным болотом, горел яркий костер, вокруг которого плясали странные люди – почти голые, если не считать одеждой передники стыдливости. Правда, одежду им с лихвой заменяла краска – красная, зеленая и синяя, покрывавшая тела толстым слоем. Присмотревшись, я понял, что цвет имеет прямое отношение к полу и возрасту. Взрослые мужчины окрашены в красный (вернее, в охристый) цвет, женщины (грудь-то рассмотреть можно) – в синий, а молодежь обоего пола – в зеленый. Что же, все логично. Я напрягся, а рука привычно легла на эфес клинка, скосил глаз на Гневко, не сомневаясь, что жеребец прикроет мне спину, если понадобится, но Ниврод тронул меня за локоть.

– Они мирные, даже слишком мирные, – успокоил меня проводник. – Болотные люди лягушку не убьют.

Спокойные и миролюбивые дикари? Разве так бывает? Да они бы уже должны нашпиговать меня стрелами. Не потому, что я враг, а на всякий случай. Чужак, он враг по определению. Интересно, чем они тут питаются, если даже не в состоянии убить лягушку? А змею могут?

Но раскрашенные люди при появлении чужаков не схватились за луки или копья, а начали разбегаться, причем, делали это довольно умело. Вроде, на болоте и прятаться – то негде, все кругом видно, а вот уже все исчезли, словно бы их тут и не было, а кругом дохлые березки да чахлые сосенки. Молодцы, мысленно похвалил я дикарей, но тут же их и отругал. Все – таки, допустили нас до самой поляны, а могли бы дозорных выставить, чтобы мы обнаружили лишь костер. Ловушки могли бы какие-нибудь изготовить, сети на чужаков поставить.

Но убежали не все. Остался один из дикарей – старше остальных лет на сто, с длинной седой бородой. Старик улыбнулся мне вымученной улыбкой и кивнул на место рядом с собой.

– Садитесь, ярл, – предложил мой проводник, а потом с беспокойством спросил: – Вы же не станете убивать старейшину?

– Почему я должен кого-то убивать? – обиделся я. Он что, считает меня записным убийцей? Хорошее же обо мне мнение в княжестве сложилось. – Если старейшина не попытается меня убить, так и я его не трону.

– Он не попытается, – горячо заверил проводник. – Я ж говорил, они даже лягушку не тронут.

Лягушку-то может не тронут, кому она нужна, а вот человека? Ладно, посмотрим.

Проводник просиял и защебетал-заквакал, донося мое миролюбие до старика. А тот разразился в ответ длинной речью, состоящей из воя ветра и крика болотной птицы.

– Старейшина рад, что вы не станете его убивать, – сообщил проводник.

Вместо ответа я только вздохнул. А что отвечать-то? Я тоже бываю рад, если меня не хотят убивать.

– Эти люди привыкли, что если их кто-то встречает на болоте, то спешить убить, – сказал Ниврад. – Незнакомых всегда боятся.

Вот это я прекрасно понимаю. Все странное и непонятное лучше уничтожить сразу, чтобы не бояться и не ломать голову над последствиями.

Проводник хотел еще что-то сказать, но старик вдруг громко зачирикал, обращаясь куда-то в сторону. Не иначе, сообщал своим людям, что мы не представляем опасности.

– Ты понимаешь их речь? – поинтересовался я, хотя вопрос и был глупым. Ясно, что понимает, если чирикает так же, как «болотники».

– Немного, – скромно ответил Ниврад. – Я вырос на этих болотах, даже играл с в детстве с детенышами.

И скорее всего, приходишься этим людям либо близкой родней, либо дальним родичем. Но это я не стал говорить вслух.

– Спроси старейшину – можем ли мы немного отдохнуть и идти дальше? – попросил я.

– Не нужно спрашивать, – отозвался проводник. – Он уже сказал, что сейчас нас накормят, а потом проведут по короткой тропе.

– А Гневко пройдет? – обеспокоенно спросил я.

– Телега пройдет, а не то, что конь, – сказал Ниврад. – На самом-то деле на болоте очень много дорог.

– Это хорошо, что дорог много, – кивнул я. – И то, что покормят, тоже неплохо.

– Только, господин ярл, – замялся парень, – вы вряд ли станете есть их пищу. Они не едят горячего, да и еда для вас непривычная.

Тоже не страшно. В седельном мешке у меня хранился кое-какой запас и для себя, и для гнедого, поэтому не переживал. Лучше я сейчас расседлаю жеребца и отпущу его попастись. И сапоги с портянками неплохо бы просушить.

– Гр-рр. Иго… – недовольно пробурчал гнедой, кивая на траву.