Чужая колея

Марку такая практика не нравилась, и в первый месяц работы он даже подумывал о том, не стоит ли ему вернуться к Данилычу, но после недолгих раздумий решил, что в наступившие времена излишнее чистоплюйство выглядит не совсем уместным, к тому же хозяин сервиса не скупился, и часть сэкономленных на запчастях денег направлялась на премии персоналу.

Поэтому сейчас, меняя масло у старенькой бежевой «шестерки», он не стал обращаться на склад за новым фильтром, а снял старый, тщательно промыл его в бензине и установил обратно.

* * *

Вечер пятницы, как всегда, отметился бойкой торговлей. Дополнительным фактором, сильно увеличившим продажи, стала нежданная получка на расположенном неподалеку стекольном заводе – событие в последнее время редкое, поэтому особенно радостное и требующее немедленного обмывания. И если с утра основной контингент покупателей составляли прогуливающие занятия студенты техникума и надыбавшие где-то денег на дешевую выпивку окрестные бичи, то после пяти косяком пошел рабочий класс. Они подходили мелкими группами, трясущимися от нетерпения руками пересчитывали мятые купюры, скидывались, передавая деньги заранее выбранному делегату, и решительно подталкивали его к узкому окошку. Если у ларька обозначался хоть малейший намек на очередь, Павел, не дожидаясь просьбы Валентины, шустрой сорокалетней тетки-продавщицы, с готовность подключался к процессу, и, слаженно работая в четыре руки, они быстро справлялись с любым наплывом покупателей.

Торговать Паша любил. Глядя, как постепенно заполняется картонная коробка для выручки, он не испытывал алчного желания поскорее пересчитать деньги, чтобы сразу прикинуть, какую сумму сегодня составили его проценты; бойкая торговля вызывала в нем скорее азарт, схожий с азартом попавшего на хороший клев рыбака, который, млея от нежданной удачи, таскает из воды одну рыбину за другой, устилает ими дно лодки и совершенно не думает в этот момент о том, куда денет вечером весь свой богатый улов. Торговля была как спорт, а сладкое чувство финансовой независимости, впервые испытанное Пашей после начала работы в принадлежащей брату палатке, стало приятным дополнением к ощущению собственной успешности. Рома доверил ему часть своего бизнеса, и Паша не подвел: ларек на колесах, подгоняемый по утрам на оживленный перекресток двух широких улиц, давал стабильную, растущую с каждым месяцем, прибыль. Теперь у Паши были все основания напомнить брату об обещании, данном в ресторане при обмывании первой успешной сделки: полностью оформить палатку на него и помочь с деньгами на расширение бизнеса.

Нетерпение, с которым Паша стремился поскорее почувствовать себя настоящим бизнесменом, кроме азарта торговца имело и еще одну, не менее вескую причину. В последнее время он часто вспоминал произошедшее чуть больше года назад событие, и теперь, когда у него появились первые собственные деньги, возникла надежда победить стыд за свое тогдашнее поведение.

…Среди одноклассников, с которыми Паша проучился до восьмого класса, нашлась инициативная группа, решившая организовать встречу выпускников по случаю годовщины окончания школы. Пока еще не были безнадежно утеряны номера телефонов приятелей, пока все не погрузились полностью в новую, взрослую жизнь, пока были свежи воспоминания о курьезных или драматических школьных событиях, ребята решили собрать всех, кого смогут, чтобы вновь, пусть хоть на единственный вечер, почувствовать себя одним классом. Тех, кто ушел после восьмого, позвали тоже, и Паша, получив приглашение, в очередной раз столкнулся с обычной для него проблемой – где взять денег на оплату своего участия. С этой проблемой в итоге помогли родители – Паша не стал ничего сочинять, рассказал матери, на что просит, и Вера Семеновна, вручая сыну деньги, втайне надеялась, что, пообщавшись с одноклассниками, уже выбравшими себе путь в жизни, Павел, чем черт не шутит, тоже возьмется за ум.

Встретились в недорогом кафе недалеко от школы, состав оказался неполным, с явным перевесом девушек – некоторые парни еще не успели вернуться из армии, однако вечер прошел на удивление душевно. Возможно, именно эта теплая обстановка в сочетании с большим количеством выпивки в итоге и сыграла с Пашей злую шутку. Пользуясь редким случаем, когда он мог сам за себя заплатить, Паша явно перебрал с водкой и, наслушавшись одноклассников, рассказывающих о своих сегодняшних занятиях, невеликих достижениях и более великих планах, сначала впал в состояние пьяной депрессии, потом ощутил внезапную жалость к самому себе, которая, в свою очередь, сменилась глухим раздражением по отношению ко всем присутствующим. Он вдруг начал доказывать, хоть ему никто и не собирался возражать, что да – он ничем не занимается, да – он по полдня валяется на диване, а потом еще полдня бесцельно шляется по городу, да – у него часто нет денег даже на сигареты, но он, Паша Никитин, еще докажет всем, чего он на самом деле стоит. Он не будет собирать бутылки, он никогда не станет попрошайничать, когда-нибудь он обязательно заработает денег, много денег, и тогда он соберет всех за одним столом, причем не в этой забегаловке, а в нормальном ресторане, и сам за все заплатит. Одноклассники слушали, кто смущенно пряча глаза, кто с понимающей снисходительной улыбкой, от одного вида которой в голосе Паши неожиданно прорезались слезливые нотки.

В общем, сцена вышла не очень красивой и, вспоминая ее, Паша злился на себя за то, что снялся с тормозов, выставил себя измученным комплексами начинающим неудачником, опустился до пьяных бессмысленных обещаний. Зато теперь, когда он, пусть и работая на брата, стал зарабатывать больше, чем абсолютное большинство одноклассников, тот слезливый спич представлялся ему уже в другом свете. Он даже стал всерьез подумывать о том, чтобы в скором будущем выполнить давнее обещание, действительно собрав школьных приятелей и приятельниц за одним, организованным им столом.

Возможно, конфуз на встрече выпускников в итоге пошел Паше на пользу. Каждый раз при вспоминании о том вечере в нем только росла уверенность, что ему больше никогда не придется стоять перед выбором, куда пустить завалявшуюся в кармане мелочь – на пару бутылок пива или на пачку дешевых сигарет.

…Белая «семерка» торопливо приткнулась к тротуару напротив палатки, прямо под знаком «Остановка запрещена». По тому, как резко Рома распахнул пассажирскую дверь, как торопливо выбрался из машины и почти бегом направился к ларьку, Паша понял, что у брата случился очередной форс-мажор. Палаточная торговля оставалась побочной, самой незначительной частью бизнеса Романа, он и запустил-то ее больше для того, чтобы младший брат перестал болтаться по улицам и занялся хоть каким-то делом. Сам Рома давно ворочал куда более серьезным бизнесом, а значит, и проблемы, которые могли у него возникать, не шли ни в какое сравнение с мелкими сложностями палаточной деятельности Паши.

– Денег сколько?

Рома ввалился в палатку и, ни с кем не поздоровавшись, сразу схватил коробку с выручкой.

– Не знаю, не считал с обеда, – ответил Паша, невольно прижавшись к полкам с товаром – внутренне пространство ларька явно не было рассчитано на трех человек.

– Ладно, в машине посчитаем, – торопливо проговорил Рома, лихорадочно выгребая деньги из коробки и, словно бумажный мусор, смахивая их в полиэтиленовый пакет. – Собирайся. Со мной поедешь. Валентина, «газон» приедет, вечернюю выручку, что еще наторгуешь, сдашь Андрюхе, водиле.

– На базу. Шустро, – бросил он водителю «семерки», и едва успел втиснувшийся на заднее сиденье Паша захлопнуть за собой дверь, как машина, взревев движком, резко рванула с места.

– Считай деньги, – нервно проговорил Рома, не оборачиваясь на брата и глядя вперед остановившимся злым взглядом.

– Считай, – недовольно отозвался Паша, роясь в ворохе купюр и пытаясь разложить их в стопки по номиналу. – Ссыпал все, разбирайся тут теперь. Случилось чего?

– Может – случилось, может – нет. Посмотрим.

Паша понял, что брат не собирается ничего объяснять при водителе, и занялся пересчетом выручки.

Отсутствие собственной машины уже давно доставляло Роме определенные неудобства, но покупка тачки каждый раз откладывалась, – в самый последний момент деньги оказывались срочно необходимы для нужд бизнеса. К тому же Паша подозревал, что брат не собирается довольствоваться простыми «жигулями» и ездить «как все». С ростом оборотов и прибыли росли и Ромины амбиции, и если одежды это никак не касалось – он мог месяцами ходить в старых потертых джинсах и заношенном свитере, то тачка оставалась для него непременным атрибутом успеха. Скорее всего, в недалеком будущем Рома видел себя за рулем роскошной иномарки, чтобы каждый житель их небольшого города наглядно убедился, чего добился Роман Никитин за какой-то год после возвращения из армии.

Ну, а поскольку перемещение на «бомбилах», тем более с крупными суммами, стало уж очень неудобным, Рома нанял в качестве персонального водителя Сергея Ивановича, соседа, проживающего на той же улице через два дома, проработавшего всю жизнь в такси, вышедшего недавно на пенсию и владеющего еще не совсем старой «семеркой». К несомненным плюсам Иваныча можно было отнести его замкнутый характер, полное отсутствие тяги к задушевным беседам (Паша всегда поражался этой немногословностью, сохранившейся после стольких лет работы в такси), неизменной пунктуальностью и спокойно-философским отношением к необходимости пахать на двадцатилетнего пацана.

– Ром, тут девяносто с копейками, – сообщил Паша, закончив подсчет и аккуратно перевязав пачки резинками.

– Мало. Ладно, если что, скажу, где еще взять, сгоняешь на Иваныче.

Давно осталась позади центральная часть города, за окном промелькнули деревянные постройки частного сектора, впереди показался лес, вплотную подступавший к обочине и словно поглощавший узкое полотно дороги. По прямой сквозь лес ехали недолго; сбавив скорость, машина аккуратно свернула с шоссе на малоприметную грунтовку, от которой остались лишь две почти заросшие травой колеи. Еще через несколько минут грунтовка уперлась в покосившиеся, густо покрытые ржавчиной, металлические ворота. По обе стороны от ворот за высоким кустарником угадывались остатки полуразрушенного бетонного забора, над воротами на полукруглой арке еще можно было прочесть надпись «Пионерский лагерь “Солнышко”».

Павел, в последние месяцы бывавший тут неоднократно, казалось, только сейчас обратил внимание на царившее кругом запустение.

– Слушай, Ром, а в каком году лагерь закрылся, не помнишь? Я к тому, что такое ощущение, будто тут лет пятьдесят никого не было, а на самом деле от силы лет пять. Вот, блин, без хозяина все рушится.

– Теперь хозяин есть, – отозвался Роман. – Теперь все ништяк будет. Иваныч, давай к конторе.

Они проехали мимо двух деревянных одноэтажных корпусов, пересекли большую поляну, на краю которой высился ржавый флагшток (очевидно, место для проведения линеек), и подкатили к двухэтажному кирпичному строению – главному корпусу, когда-то вмещавшему в себя помещения для персонала и столовую.

– Иваныч, жди. Паша – со мной. Бабки не забудь.

Рядом с крыльцом главного корпуса, прямо на заросшем травой газоне, стояла новенькая белая «девятка».

– Нормально живут ответственные работники, – со сдержанной злостью буркнул Роман и уже перед самыми дверями слегка придержал взявшегося за ручку Павла.

– Слушай сюда, короче, – начал он деловито. – Тебе надо быть в теме, я при Иваныче не хотел… Короче, мне позвонили, сказали, что приперся какой-то хер с «Автоматики», чего хочет, непонятно, но явно без бабла уезжать не собирается. Сидит, ждет меня. Короче, я говорю, ты молчишь, если у него действительно серьезные предъявы найдутся, сгоняешь на Иваныче за бабками.

– С «Автоматики»? – удивился Паша. – Ты же, вроде, все им забашлял уже, чего еще надо?

– Не знаю я, – нетерпеливо перебил Рома. – Если начнет пургу гнать, сразу пошлю его подальше. Только, сдается мне, не приперся бы он сюда, чтобы на понт взять, скорее всего, по спирту прессануть хочет. Я завтра как раз первую цистерну жду, чуешь, какое совпадение? Ладно, пошли, ща на месте разберемся.

Они пересекли широкий холл, со стен которого так никто и не снял доски с расписаниями кружков, графики дежурств по лагерю, огрызки стенгазет и меню столовой, и торопливо двинулись по длинному коридору. Одна сторона коридора состояла из окон, выходящих на поляну для линеек, вдоль другой тянулся ряд дверей, ведущих в комнаты для персонала. В самом конце коридора, у двери бывшей пионерской комнаты, превращенной Романом в свой кабинет, на одном из приставленных к стене стульев восседал, держа на коленях большой кожаный портфель, солидный седой дяденька в деловом костюме. При появлении братьев он неторопливо поднялся, заученным движением поправил и так безупречно сидящий на нем галстук, сделал пару шагов вперед и, наметанным глазом определив, кто из этих двух парней тут главный, с широкой улыбкой протянул руку Роману.

– Роман Николаевич? Добрый день. Кузьменков Василий Сергеевич, замдиректора по административным вопросам НИИ «Автоматика». У меня к вам небольшое дельце, если позволите.

Не обратив внимания на протянутую руку, Рома обогнул Кузьменкова, подошел к двери, полез в карман за ключами.

– У меня мало времени. Двадцать… нет, пятнадцать минут.

– Этого вполне достаточно, Роман Николаевич.

Если Кузьменкова и покоробила неприкрытая враждебность собеседника, виду он не подал, во всяком случае, широкая дежурная улыбка оставалась все такой же добродушной.

Обустройством своего кабинета Рома планировал заняться сразу после запуска производства, а сейчас в комнате царил бардак, типичный для случаев недавнего поспешного переезда: на полу в беспорядке валялись папки-скоросшиватели, на единственном столе в окружении немытых кружек красовался электрический чайник, шкаф для бумаг зиял распахнутыми дверцами, и было видно, что в нем пока отсутствуют полки, системный блок компьютера вместе с монитором и клавиатурой сиротливо пылились в углу.

Рома уселся в кресло за столом, Паша с Кузьменковым выбрали себе по одному из расставленных по комнате стульев.

– Слушаю вас, – выдавил Роман, не глядя на посетителя.

Хорошо зная взрывной, иногда просто бесноватый характер брата, Паша мог себе представить, каких трудов стоило сейчас Роману сдерживаться. Оба понимали, что этот солидный дядечка явился сюда с единственной целью – получить денег. Рассчитывает он на разовый куш или хочет встать тут «на зарплату» – это скоро выяснится, как прояснятся и аргументы, которыми он обоснует свой аппетит. В любом случае Павел понимал, как хочется сейчас его брату просто заорать: «Пошел вон, крыса! Из того, что я горбом заработаю, тебе, тварь, ничего не обломится!» Эта была любимая фраза Ромы, но использовать ее можно лишь в случаях, когда точно знаешь, что за человек сидит перед тобой.

– Роман Николаевич, мой вопрос носит несколько э-э-э… конфиденциальный характер, – заявил Кузьменков, покосившись на Павла.

– Это мой брат, – отрезал Рома таким тоном, после которого дальнейшие возражения казались абсолютно неуместными.

– Хорошо, – невозмутимо продолжил Кузьменков. – Роман Николаевич, я, как вам уже известно, являюсь заместителем директора по административным вопросам НИИ «Автоматика», с которым ваша фирма не так давно…

– Я купил у «Автоматики» этот лагерь, – перебил Роман. – Сделка закрыта, деньги выплачены в полном объеме. Что дальше?

– Да, но некоторые параметры заключенного договора…