А она была ничего

– Ага, давай, – облегченно попрощался я.

– Овца – почти целую сигу выкинула, – выругался Сема, едва прекратилось цоканье и захлопнулась дверь на пятом этаже.

Я посмотрел наверх между лестницами и, убедившись, что там никого нет, резко повернулся к другу.

– Слышь, я серьезно! Завязывай! Ладно между собой, но при других людях зачем на смех поднимаешь? Мне-то нечего стесняться. Я все делаю правильно. И пусть я хоть всю жизнь дальше буду бегать за Светой, во всем ей потакать и останусь «каблуком», как ты выражаешься. Ведь это всяко лучше, чем сидеть дома в одиночестве, курить сутками напролет и в видеоиграх свои же рекорды бить изо дня в день, – сильно разозлившись, но еще сдерживаясь, произнес я.

– Ты посмотри на него. Федор, у вас что, голосок прорезался? – с мерзкой улыбочкой выпалил разгоряченный Сема, соскочив с подоконника.

– Ой, да иди ты, – махнул рукой я и собрался уходить.

– Давай-давай, вали, – бросил мне в спину Сема. – Своей Светке-миньетке привет передавай.

«Ну все. Идет он на хер, «дружище». Вот прямо здесь и сейчас его урою. Допрыгался, говнюк», – пронеслось в моей голове.

Резко развернувшись, я схватил Сему за грудки и замахнулся кулаком. Он попытался меня оттолкнуть, но я был выше, крупнее и почти уже саданул его, как вдруг мы услышали грохот из шахты, а затем приглушенный вопль: «Kurat[1 - Черт! (Эст.)]!»

Мы тут же отпустили друг друга и подбежали к лифту.

– Кто-нибудь! Помогите! – кричал кто-то оттуда испуганным голосом.

– Кто там? – я сделал вид, что не признал эстонский говор.

– Это Иво! Я режиссер в этом театре! Пожалуйста, помогите! Я в лифте застрял! Кнопка диспетчера не работает! Связи нет! – взмолился Адамсон.

Мы с Семой переглянулись. Еле сдерживая смех, я обратился к постановщику:

– Хорошо, не переживайте! Сейчас позову кого-нибудь! Дер-жи-тесь!

Мы отошли в сторону и тихо, но хорошенько проржались. Сема спросил:

– Ты же не будешь никого звать? Пусть посидит там, про «Луну» подумает.

– Нет, позову, конечно. Я ж не изверг. Но не сразу. У меня есть идея. Сделаем все изящно. И ты, баран, будешь сыт. И волки будут наказаны. Пойдем.

Мы спустились вниз по лестнице на первый этаж. Нам была нужна комната режуправления. Иво, услышав шаги, снова начал молить о помощи. Мой друг шел рядом и молчал.

– Федь… такое дело… прости… вырвалось как-то глупо… не хотел обидеть, правда. Ты же меня знаешь. Я просто неудачно пошутил, – слегка запинаясь, пробормотал он.

– Проехали. И ты меня извини, что накинулся сразу.

Как вы уже могли заметить, Сема частенько любил обшучивать и форсить какую-то одну тему. Долго, многократно, порой не зная меры и переходя границы, но не со зла, как могло бы показаться на первый взгляд. Хотя большинство людей его за это и вовсе на дух не выносили. Ну и еще, конечно, за то, что он был навязчивым, наглым, простым, как три копейки, и очень манерным. Однако я уже давно со всем этим смирился и принял как данность. В том числе и его несерьезные бравады. Ведь, несмотря на все это, он всегда был очень честным, добрым и искренним. К тому же я прекрасно понимал, почему он именно в данном случае себя так вел: я все-таки был его единственным настоящим другом, и он боялся, что я погрязну в бытовухе и мы больше не будем с ним общаться так, как раньше. Надо было сдержаться. И мне, и ему. Эх, ладно, считай, уговорил. Поедем мы после премьеры к Сыдкаевой.

– А куда мы идем-то? – перебил мой внутренний монолог Сема.

– Сейчас увидишь.

Пройдя по коридору, по обеим сторонам которого были бежевые однотипные двери, мы подошли к нужной комнате. Едва я поднес руку, чтобы постучать, как она открылась, и на пороге появился Владик.

– О, Федя, Сема, привет! – поздоровался он с нами на выдохе.

Мы пожали руки. Сема после этого украдкой вытер свою о штаны.

– Ребята, не видели Иво? После этого ужасного и вопиюще бестактного инцидента с Долгополовой он куда-то пропал. Ну она, конечно, дура. Так себя вести. Еще заслуженная артистка. Тоже мне, – тарахтел Владик.

Сема сверкнул глазами и собрался сделать рывок в его сторону, но я, почувствовав это, «случайно» толкнул своего друга плечом и покачал головой.

– Да, несдержанная она дама. А мы как раз к тебе по этому поводу. Иво просил передать, что подумал над произошедшим и считает, что все-таки был не прав, – подытожил я.

Сема кашлянул от удивления.

– Но как же это так? Ты же присутствовал в зале? Ты же все видел? – залепетал Владик.

– И присутствовал, и видел. Но буквально только что встретился с Иво, разговаривал с ним. Говорит, дал маху, извиниться хочет. Его слова, не мои.

– Эх, ну да, возможно, и был не прав немножечко, – неохотно согласился он.

– Так вот, – продолжил я, – Иво сказал, чтобы ты сходил в магазин и купил Алине Владимировне бутылку самого дорогого шампанского и большой букет цветов.

– Самый большой, – вклинился Сема.

– Да, самый большой, – я одобрительно взглянул на друга.

– Эм…Ну…Хорошо…Я схожу… А почему он сам не попросил меня? – вдруг озадачился Владик.

– Его и Бород… ой, Аркадия Валерьевича срочно вызвал худрук к себе. Там продюсеры приехали. Что-то обсудить хотят. Он сам толком не знает. И телефон у него сел еще, как назло, представляешь? – театрально усмехнулся я. – Мы на четвертом этаже с ним столкнулись. Он про худрука нам как раз сказал, попросил нас с тобой поговорить и что-то еще… Ах да, точно! Зарядку по пути надо захватить и на репетиции ему передать. Блин, хорошо, что вспомнил!

Я решил нагрузить подробностей для пущей убедительности, вжился в образ, приложил руку ко лбу и глянул на Сему так, словно принести зарядное устройство Адамсону было крайне важной задачей, а я про это чуть не забыл. Сема в ответ одобрительно замотал головой, пытаясь не засмеяться.

– Кстати, у тебя нет, случайно? А то у меня модель телефона другая. Так бы свою ему отдал. Такой человек все-таки важный и занятой. Без телефона-то нельзя, – еле выговорил я, вновь обращаясь к Владику, уже слегка нахмурившись, чтобы тоже не расхохотаться.

– Ой, да-да-да, конечно! Сейчас принесу. One moment, – он шмыгнул обратно в комнату и быстро вынес провод. – Вот, держи.

Владик очень любил вставлять английские фразы в свою речь по поводу и без. Вероятно, думал, что так выглядит более professional.

– Спасибо, Влад, – поблагодарил его я. – Деньги, кстати, на все возьми у Иво. Столько, сколько потребуется. Он сумку же здесь оставил?

– Ага, вот она, – радостно ответил Владик.

– Еще записку напиши и прикрепи ее к букету, – добавил Сема. – Мол, извиняюсь там, Алина Владимировна, тыры-пыры, все дела. И в корзину все положи. Короче, сам разберешься. Ну, и ей отнеси, естественно. Точнее, на первом этаже около ее кабинета оставь. А Иво потом сам к ней еще подойдет.

– Да, хорошо, ребята! Спасибо огромное, что передали! Побегу тогда!

– Не за что! Давай, удачи! – попрощался я.

Сема ограничился кивком.

Владик быстро закрыл дверь на ключ и побежал к выходу. Прогона, как вы уже могли догадаться, в тот день так и не было. Не столько из-за пропажи Иво, а сколько из-за того, что в итоге понадобилась скорая: у Долгополовой, как оказалось, очень сильная аллергия на лилии. Твою мать.