Случайностей не бывает

Артем не видел, разумеется, сквозь стену, зато слышал: кончиться могло плохо.

– Угу, – он на всякий случай виновато склонил голову.

И – надо же – увидел скошенными глазами легкую рябь примерно посередине столешницы, ниже от центра.

– А это что?

Он осторожно показал.

– Хм. Это, Артемиус, по всей видимости, фикус.

– Какой еще фикус?

Табачный Дух молча сдвинул скрепку на указанное место. На голову Артему упал горшок с фикусом.

*****

– Он говорит, что удивлен тем, как у тебя получается, – прошептала ему в ухо ведьма Лена, осторожно промокая ссадину под волосами салфеткой.

Ссадина тут же затягивалась. Лежащий на полу Артем со стоном поднял голову, пытаясь осмотреться. Ведьма придержала его под шею, взъерошив волосы, чтобы вытряхнуть из них сухую землю.

– Что?..

– Ты делаешь успехи, – улыбнулась Лена. – Только осторожнее.

От ее улыбки голова Артема сразу перестала болеть.

– Я же тебе говорила. Тут – не Москва. Всякое бывает. Это, – она подобрала с пола упавшую вместе с Артемом скрепку, – его прошлый ученик. Андрей. Его тоже я оформляла. – Ведьма взглянула на скрепку со вздохом. – Высокий такой был. Симпатичный.

Артем приподнялся на локте, на всякий случай застонав, стараясь, чтобы его шея осталась в ладони Лены.

– А-а-а… Можно его… Обратно?

Он подвигал пальцем в воздухе, как будто передвигая скрепку по столу. Глаза Артема горели искренним интересом и озабоченностью. Он мало чего в жизни хотел, как возможности расколдовать эту скрепку. Почему-то он видел в ней себя.

– Можно, конечно. – В комнату вплыл Табачный Дух со стаканом воды в руке. – На Южном полюсе в день осеннего равноденствия две тысячи сорок третьего года, в момент, когда в Москве на улице Земляной вал сдохнет хомяк черного цвета, в Стоунхендже турист уронит фотоаппарат, в австралийском штате Новый Южный Уэльс пойдет дождь и будет идти ровно столько же времени, что дождь в Сиэтле неделей раньше, при условии, что Маргарет из Йоркшира научится кататься на доске, и непременно на Бали, и еще при чертовой куче условий!

К концу перечисления голос Духа становился все громче, а на слове «куча» стакан в его руке лопнул, осколки искрами брызнули в стороны, а вода полила сухой корень фикуса.

Корень пошевелился.

– А я ему говорил: «Не трожь оглоблю». Кричал даже. А он: «Лошадка, лошадка». Дурак, в общем.

Дух взял из пальцев Лены скрепку, потер о свой бок, как будто мог вытереть земляную пыль о дым, и положил на стол. Все еще лежащий на полу Артем пообещал себе никогда-никогда не делать того, чего Дух не разрешает.

– Ты иди, Леночка, – сказал Табачный Дух. – Мы тут сами приберемся. Ведьма потянула Артема за шею, помогая есть.

– Ой, Душик, ну ты посмотри, какой он бледный. – Она еще раз осторожно отряхнула ему волосы. – Человек же. Они же такие хрупкие…

Артем слегка покраснел и попытался подставить под ладонь ведьмы щеку вместо макушки.

– … дохнут постоянно, не пойми почему, – продолжила Лена.

Артем вздрогнул и отдернулся от ее руки.

– Ну ладно. Ты как, в себе? – Она заглянула в глаза Артема.

Артем был скорее в ней, но утвердительно кивнул. Ему показалось, что, закрывая с той стороны дверь, она глянула на него в щелку.

– Вот такая у нас работа, – медленно произнес Табачный Дух, поглаживая скрепку призрачными пальцами, – захватывающая. Так, бывало, захватит, что только хрусть. Да ты не бойся, – угадал Дух вопрос по открытому рту Артема, – у нас несчастные случаи не часто бывают. Ты, главное, думай, перед тем, как сделать, глядишь, большая часть тебя и доживет до старости. Слу-у-ушай! – Глаза Духа загорелись, – а чего ждать-то, мучиться?

Артем начал от него отодвигаться.

– Да ты не бойся, – Табачный Дух схватил его за руку, – может, сразу к нам, к духам? Я гильотинку-то обратно соберу, это недолго. Стой-стой-стой, ты подумай сам, болеть нечему, помереть не можешь, стой, не пролезешь ты в эту форточку, девушки тебя не интересуют, это же какая экономия, осторожно, ты эту дверь будешь сам чинить, ладно, все на сегодня, и завтра не опаздывай, там ступеньки, смотри под ноги, мы с тобой завтра наверх попробуем выйти, на практическое занятие. Не опаздывай! – крикнул Дух, выглянув в коридор в сторону уже закрывающейся входной двери дома с башенками.

Табачный Дух вернулся в кабинет, задумчиво осмотрелся.

Пол засыпан землей, частично превратившейся в грязь, осколки глиняного горшка, осколки стакана, валяющийся в центре комнаты стул, обломки стула в углу, в другом углу веревки и блоки: детали гильотины с лезвием из косы. Фикус успел отползти в угол.

– Позанимались, – констатировал он.

Подлетел к столу, присмотрелся, сдвинул скрепку влево. Ничего не произошло. Нахмурился, присмотрелся, кивнул. Чуть-чуть выдвинул ящик стола. Исчезала грязь, осколки, сломанный стул, целый стул. Дух положил скрепку в ящик, задвинул. Подобрал успевший уползти в угол фикус за лист, вылетел в коридор. Дверь захлопнулась сама.

Вытирая со лба холодный пот, из щели между оконной рамой и стеной выполз паук. За ним, нервно оглядываясь, вылезла взъерошенная муха. Из кабинета напротив послышался крик Лены:

– Домой? Ты домой захотел? После того, как полтора часа бумаги заполняла? Да я прямо сейчас тебя домой отправлю! Сначала левую ногу!..

*****

Спал Артем плохо.

Ему снилось, что он заскакивает в вагон метро между закрывающимися дверьми, которые оказываются острыми, как лезвия косы, и его разрубает пополам. Одна половина едет в человеческую Москву, другая остается на перроне, становясь призрачной и дымной. И он понимает, что это он остается. А та половина, что уезжает и машет рукой через стекло – это какая-то жуткая тварь, которая в его теле займет его место и в институте, и дома, у родителей.

А ведь перед сном он хорошенько себя выгулял. Даже набегался.

Домой пошел пешком. Пользоваться метро он опасался. Смешно для коренного москвича, но Черная ветка как-то его нервировала. Другого общественного транспорта Тут не было, но можно было, во-первых, полететь, во-вторых, на чем-нибудь поехать. Или на ком-нибудь.

Летать Артем опасался и решил прокатиться верхом. На чем-нибудь. На лошадях он ездить не умел, но Тут можно взять напрокат диван или кресло. Еще вчера он заметил стоящую у обочины нечисть с уздечками и хомутами в руках и решил, что это вроде стоянки такси. Боялся подойти, да. Он же Тут почти ни с кем не успел пообщаться, а те, с кем успел, пугали его до заикания. Но надо же начинать нормальную тутошнюю жизнь. Бытовую. Когда Артем летал на Гоа, он тоже потел перед тем, как подойти к местным и арендовать мопед, но смог же, даже с его английским.

Артем миновал киоск, где торговали мухоморами и какими-то маленькими грибочками. На газоне возле киоска сидел домовой, держал в пальцах каждой руки по такому грибочку, и о чем-то с этими грибочками спорил. Даже скандалил.

Артем выбрал такую траекторию, чтобы, если что, сделать вид, что он не специально идет арендовать средство передвижения, а просто гуляет мимо, глазея по сторонам. Приблизился, замедлился, попытался понять, на чем же здесь можно поехать. Высокий леший поднял руку с уздечкой и вопросительно посмотрел на Артема. Надо было начинать.

– А я тут, это…

– До Гнилой Речки докинешь?

– Что? Простите…