Анализ тетралогии Ф. Абрамова «Пряслины»

Анализ тетралогии Ф. Абрамова «Пряслины»
Евгений Валерьевич Лазарев

Анализ знаменитой тетралогии Фёдора Абрамова "Пряслины", повествующей о военной и послевоенной жизни деревни в Архангельской области, непарадной картине колхозной жизни и деформации крестьянского уклада.

Действие первого романа «Братья и сёстры» происходит весной-осенью 1942 года, когда в результате тяжёлых поражений Красная Армия продолжала отступать, оставляя хлебородные районы страны. Тяжкий труд по снабжению армии и тыла хлебом ложится на плечи женщин, стариков и подростков, живущих в отдалённых от фронта сёлах. Сюжет этого романа разворачивается в деревне Пекашино, расположенной в Архангельской области в верховьях реки Пинега (родная деревня писателя тоже стоит на этой реке). В этом селе остались только старики, женщины, дети и подростки – половина из них – старообрядцы. На фронт отправилось шесть десятков мужчин, чтобы бороться с армиями Гитлера. А в этой деревне тоже был свой фронт – по снабжению урожаем фронта и тыла.

Перед началом посевной кампании в деревне появляется раненный фронтовик Иван Дмитриевич Лукашин. Он был назначен райкомом уполномоченным по урожаю.

На собрании в бывшей церкви, теперь используемой как клуб, колхозники стихийно организовывают митинг, на котором снимают с должности председателя колхоза Лихачёва и назначают нового, бывшего бригадира Анфису Петровну Минину. Новый председатель сталкивается с множеством проблем – нехваткой рабочих рук, продуктов для крестьян, кормов для скота, семян для посева. Против неё настроен один из бригадиров, Фёдор Капитонович, сумевший втереться в доверие руководству района. Но, воодушевлённая поддержкой крестьян, Анфиса включается в работу.

Далее в романе последовательно описываются этапы и тяготы крестьянского труда и быта в военное время. Похоронка приходит в семью стариков Ставровых – Степана Андреяновича и Макаровны – их сын Василий погибает на фронте. Не в силах вынести смерть сына, его мать умирает. А Степан Андреянович, не один год копивший добро для своего сына, всё теперь отдаёт на нужды фронта. Получает похоронку и Анна Пряслина – погибает её муж Иван. Анна – мать шестерых детей (14-летний Миша, 12-летняя Лиза, близнецы Петя и Гриша, и самые младшие – Таня и Федя). Тяжело теперь Анне без мужа. Не может она выполнять все нормы колхозной работы. Миша, как может, помогает ей по хозяйству. Своим трудом и умелостью на колхозных работах, Михаил Пряслин заслуживает уважение старших. Его принимают в комсомол.

Однажды летом вспыхнул лесной пожар. Огонь был так близко, что угрожал урожаю. Вся деревня вышла на борьбу со стихией. Над людьми стала кружить птица, звать на помощь. Оказалось, у этой птицы на дереве гнездо с птенцами, которых нужно было спасти от пламени. Несмотря на запрет матери и остальных жителей, Мишка бросается в лес и вскарабкивается на дерево, чтобы достать птенцов. На помощь Мише бежит 19-летний комсорг Настя. Она отмахивала огонь от дерева, на котором был Михаил. В итоге, Миша достаёт птенцов и благополучно спускается с дерева, но Настя почти полностью обгорает. Её без сознания увозят в больницу.

Председателя колхоза Анфису Минину, несмотря на противодействие партийного функционера Федулова, принимают кандидатом в партию. Анна Пряслина насобирала мешочек колосьев для своих голодных детей. Анфиса Минина застаёт её на горячем. За такой поступок Анна бы получила 10 лет заключения, но Анфиса не предаёт это огласке.

Между Анфисой и Иваном Лукашиным возникает взаимное чувство. У Анфисы есть муж, который, увы, не сделал её счастливой. Она бы его и рада бросить, да только муж был на фронте. У Лукашина жена погибает в оккупированной немцами деревне. Не смотря на чувства любви, которые он испытывал к Анфисе, Иван поддаётся ласкам, исходящей со стороны деревенской красавицы Варвары Иняхиной. Она заигрывала со многими мужчинами, которые попадались у неё на пути, хотя и обещала быть верной своему мужу Терентию, когда тот уходил на войну. Анфиса застукала их на горячем. Лукашина терзает за тем совесть. Ещё думает он о том, что не время сейчас о любви думать, его место на фронте, тем более что совсем недавно поступили тревожные сводки – немцы вышли к Волге. Он понимает, что основную работу выполняют здесь жители деревни, а сам он здесь фактически бездельничает. Наконец, райком отпускает Лукашина, и он покидает деревню, чтобы вернуться на фронт. Анфиса, узнав об этом, бросается за ним вдогонку, чтобы объяснить ему, наконец, что она его любит – но не догоняет. Она видит, как Иван вместе с конём, будучи уже на другом берегу реки, скрывается в зарослях.

Второй роман «Две зимы и три лета», вышедший в 1968 году, рассказывает о тяжёлом быте крестьян деревни Пекашино. Действие романа разворачивается в 1945-1948 гг.

Михаил Пряслин с осени до весны трудился на лесозаготовках. Вот наступила весна, и он на пароходе возвращается в родную деревню. Заходит в дом и радует семью подарками, которые он купил благодаря промтоварным талонам Егора Ставрова – внука Степана Андреяновича. Он привёз материал на пошив одежды, сапожки новые для Лизы. Елизавета была довольна этим подаркам, а вот младшие братья и сестра Татьянка отнеслись к подаркам сдержанно. Но сколько было радости у них, когда Миша выложил на стол буханку ржаного хлеба. Давно у них на столе не было такого богатства – в военные годы приходилось мох есть и сосновую заболонь.

Младшая сестрёнка Татьяна выложила новость: завтра бабы будут корову в силосную яму загонять. Оно ведь как – забивать колхозную скотину нельзя, а вот ежели её под несчастный случай подвести да составить акт, тогда, пожалуйста. На какие только хитрости не приходилось идти, чтобы прокормить себя, детей! А тут ещё победу отмечать надо, вот Анфиса Минина и решилась на такой шаг – дала добро. Устроили в деревне праздник. Анфиса Минина поднялась в застолье и выпила за Мишку – он за первого мужика всю войну выстоял! И все стали ему подливать из своих стаканов. В итоге, Миша допился до такого состояния, что оказался на повети у Варвары Иняхиной.

Анна Пряслина об этом узнала, подговорила председательницу, пришла Анфиса к Варваре, и сказала ей, чтоб с парнем не крутила, и дошло всё до того, что Варвара уехала жить в райцентр с новым мужем.

Сколько было муки за войну с этим лесом – большой план по лесозаготовкам был. А теперь война кончилась – план ещё больше стал. Подростков снимали с ученья и отправляли в лес, посылали стариков, женщинам вообще не давали никакой скидки. «Страну надо отстраивать» – говорил новый секретарь райкома Подрезов.

А осенью нужно было большие налоги сдавать: зерно, шерсть, кожу, яйца, молоко, мясо. Города нужно кормить. Затем правительство объявило закон о займе – собирать деньги на восстановление хозяйства. Уполномоченный райкома Ганичев сказал, что выше контрольной цифры сдавать можно, а ниже нельзя.

В район прибыло два трактора – на одном из них работал Егорша Ставров, проходивший до этого курсы механизации. Мишу Пряслина назначили бригадиром, а на лесозаготовки вместо него поехала Лиза. А в селе с подачи Подрезова сняли с председателей Анфису Минину, потому что, как объяснил секретарь райкома, шла на поводу у баб, потакала их личным интересам. Свою руку к снятию Анфисы с председателей приложил и Михаил Пряслин, в отместку за то, что Анфиса разлучила его с Варварой. Новым председателем стал вернувшийся с фронта Иван Дмитриевич Лукашин.

Пряслины отправляются на покос. Затем пришла весть от Лукашина, что заболела корова Звездоня, которая всю войну кормила семью Пряслиных молоком. В итоге, болезнь посчитали неизлечимой, и корову пришлось зарезать. Миша пошёл торговать мясом на базар, на котором повстречал Варвару, которая подговорила женщин покупать у Михаила мясо, после чего продажи пошли нарасхват.

Тем временем Егорша Ставров пришёл свататься к Лизке и сказал, что ежели согласишься выйти за меня, сегодня же вечером приведу вам из района корову. Лиза согласилась. Егор продал свой мотоцикл и купил для семьи Пряслиных корову.

Третий роман «Пути-перепутья» опубликован в 1973 году.

Сразу после свадьбы Егор уходит в армию. Михаил Пряслин знал, зачем Егор на Лизке женился – чтобы на неё своего деда взвалить, а самому ходить вольным казаком – но Михаил жалел сестру, не говорил ей правды.

Лиза получила письмо от Егоршы. Он остаётся на сверхсрочную службу. Расплакалась, конечно, Лиза. Дошла до отчаяния из-за того, что мужа рядом нет. Но был у неё сын Вася, был и Степан Андреянович. Было ради кого жить.

Анфиса Минина и Иван Лукашин жили теперь одной семьёй. Зашёл к ним как-то секретарь райкома Подрезов, позвал Лукашина хозяйство смотреть, насчёт косилки в соседнем колхозе договориться. К обеду вернулись, сели за стол. Анфиса, конечно, постаралась – первый секретарь райкома за столом. Поели, выпили, и тут Анфису как прорвало: давай Подрезову высказывать, все, что на душе накипело – шесть лет после войны прошло, а бабы до сих пор досыта куска не видали. А Подрезов сидит, как ни в чём не бывало – его разве этим проймёшь. Да он и снял Минину с председателей за то, что она на поводу у женщин шла, за каждого заступалась. А для Подрезова главное – план. Подрезов не только умел команды раздавать, всё и сам умел делать: и пахать, и сеять, и строить, и невод забрасывать.

У Лизки новая беда – свёкра привезли с покоса при смерти. Степан Андреянович как только пришёл в себя, сразу попросил властей позвать. Когда пришла Анфиса, велел бумагу составить, что весь его дом и все постройки отдать Лизе. Вот как он её любил, как родную.

На дедовы похороны приехал Егорша. Он уже был пьян, загодя начал поминать. Потом как протрезвел, начал с сыном Васей играть, затем делами занялся – ступеньки заменил, крыльцо подновил, отремонтировал баню, ворота. И самое главное – поднял на дом охлупень с конём – дедову затею. А на седьмой день заскучал.

В Пекашине делали новый коровник. Основу заложили быстро, а затем топоры затупились, точить было нечем, мужики и разбрелись, оставив коровник недостроенным.

Иван Лукашин пошёл по домам уговаривать плотников выйти на коровник. А те отказываются. Они ОРСу грузы таскают – там и деньгами платят немалыми, и продукты дают. А в колхозе что они получат? Оказался председатель в тяжёлом положении – коровник строить надо, ведь зимой скотина помёрзнет, а идти на работу никто не хочет. И решился он выдавать каждому, кто пойдёт на эту работу, по пятнадцать килограмм ржи. Да только тихо, попросил он их. Но такое разве скроешь? Бабы как узнали, крик такой подняли, а тут, на беду, как раз уполномоченный Ганичев мимо проезжал. Арестовали Лукашина за разбазаривание колхозного хлеба в период хлебозаготовок.

Михаил Пряслин начал по деревне подписи собирать в защиту председателя. Земляки хоть председателя и хвалили, а подписались только сам Михаил и Илья Нетёсов, да Лиза Пряслина, невзирая на запрет мужа. Егор как узнал за эту подпись, сразу в ор кинулся, раз тебе слово брата дороже моего слова – уйду. И ушёл. И больше его в деревне не видели. А утром Раиса Клевакина пришла к Михаилу и тоже поставила подпись. И после этого Михаил понял – вот кто его невеста. Долго он ходил, всё Варвару вспоминал, которая и умерла с горя, не сложилось у неё счастье в личной жизни, и тут эта подпись вмиг расставила все точки над «i».

Четвёртый роман «Дом», опубликованный в 1978 году, повествует о событиях, происходящих в деревне Пекашино в 1973 году. Двадцать два года прошло с момента событий, описанных в предыдущем романе тетралогии «Пути-перепутья».

Михаил возвращается из Москвы, где он гостил у сестры Татьяны. Говорит, как в коммунизме побывал – двухэтажная дача, пятикомнатная квартира, машина… Приехал домой, в котором он жил со своей женой Раей и трёмя дочерьми, и сам стал ждать гостей из города – братья Пётр и Григорий должны приехать. Как приехали братья, Михаил начал им показывать свой новый дом: сервант полированный, диван, тюлевые занавески, ковёр на стене. Мастерская, погреб, баня. Но братья мало обращали на всё это внимание – в голове одна сестра Лиза сидела. Егор как бросил её двадцать два года назад, так в деревне и не объявлялся. Умер её сын Вася. Но вскоре после смерти у Елизаветы рождается двойня – Михаил и Надежда. Отцом их был один постоялец, который квартировал одно время у неё в доме. Потом он ушёл – от него ни слуху, ни духу. А с тех пор как у Лизы дети на стороне появились, Михаил и перестал с ней разговаривать.

А вот Пётр и Григорий, не взирая ни на что, горячо любили свою сестру, пошли к ней в гости. Посидели за столом, затем пошли на кладбище: проведать маму, Васю, Степана Андреяновича. Там у Григория начинается припадок эпилепсии. Так у него всегда бывало, когда видел какой-нибудь разлад в семье. А взаимоотношения между братьями и сёстрами давным-давно нарушились. Фёдор из тюрьмы не выходит – ворует всё время; Михаил с Татьяной от родной сестры отказались, а тут ещё и у Петра с Григорием нелады. Были маленькие – сны одинаковые видели, а теперь?

Лиза рассказывала братьям, как жизнь в Пекашине поменялась. Народ другой стал. Раньше работали до упаду. А теперь по часам. Положенное отработали – и к избе. Уже был не колхоз, а совхоз, полно всякой техники, работников много поприезжало – а хозяйство идёт в упадок. Убыточный совхоз. На дотациях у государства сидит.

Совхозникам разрешили продажу молока. Но коров теперь меньше стало. Кому охота с ними возиться, все хотят по-городскому. Один Михаил по старинке работает. Из-за этого у него и тёрки с управляющим Таборским.

За дни отпуска Пётр решил отстроить старый пряслинский дом. Григорий, тем временем, стал за няньку Лизиным двойнятам. Саму Лизу Таборский направляет на дальний телятник за болотом. Брошенных на произвол телят никто в деревне не кормит, не поит, Таборский так и сказал Лизе, есть совесть – пойдёшь, нет – пускай подыхают. Пока Лиза шла к телятнику, на встречу к ней подъехал почтовый автобус. И первым спрыгнул с его подножки… Егорша, от которого больше двадцати лет в деревне не было ни слуху, ни духу.

Объявившись в Пекашино, Егор начал своим дружкам рассказывать, как исколесил он всю страну, в Сибири побывал, женщин всяких перебрал – не сосчитать, сколько отпрысков после себя оставил. А дед-старообрядец Евсей Мошкин ему и говорит: «Не девок ты губил, Егорий, а себя. Земля держится на таких, как Михаил да Лизавета Пряслина!»

«Ах, так! – распалился Егорша. – Ну, посмотрим, как эти самые, на которых земля держится, у меня в ногах ползать будут». И продал Лизын дом Пахе-рыбнадзору. А Лиза в суд на Егора подавать не хотела – по законам совести жила, а совесть ей не позволяла подать в суд на внука Степана Андреяновича.

А у Михаила, тем временем, возникает спор с управляющим Таборским из-за того, что семена кукурузы сильно глубоко засевают, и верхний пласт почвы такой, что никакой росток не пробьётся. Не всё ли равно, за что тебе платят по высшему тарифу? – спрашивает Таборский у Михаила.

Виктор Нетёсов на Таборского написал заявление в область. Приехало начальство – начало чесать управляющего. А у Михаила на душе легче стало: есть ещё, значит, в деревне люди, которые про хозяйство думают, а не о том, как денег побольше зашибить, сервант новый купить, детей выгодно пристроить и бутылку развернуть. Через неделю стало известно, что Таборского сняли. Новым управляющим назначили Виктора Нетёсова.

Паха-рыбнадзор тем временем разрубил ставровский дом и увёз половину. Егор подошёл к этому изуродованному дому, посмотрел на высокую лиственницу, которая росла здесь ещё до появления этого дома, и вдруг жалко ему стало Лизу, и деда своего вспомнил, и жалеть начал о том, как жизнь свою провёл, и что с этим домом сотворил.

В конце романа Михаилу сообщают, что Лизу придавило бревном, в момент, когда ставила она деревянного коня, снятого со ставровского дома, на отстроенную Петром старую избу. Лиза без памяти попадает в районную больницу. Михаил стал за всё винить себя: не уберёг Лизу. Шёл и вдруг вспомнил тот день, когда отец уходил на войну.

О такой вот тридцатилетней судьбе северного русского крестьянства на примере жителей деревни Пекашино пишет Ф. А. Абрамов в своей тетралогии «Пряслины», за которую автор получил Государственную премию СССР в 1975 году.

Во вступлении к тетралогии повествователь всматривается в вырезанные на деревянной столешнице иероглифы – фамильные знаки пекашинских крестьян.

«Рыжие, суковатые, в расщелинах, плахи стола сплошь изрезаны, изрублены. Так уж повелось исстари: редкий подросток и мужик, приезжая на сенокос, не оставлял здесь памятку о себе. И каких тут только знаков не было! Кресты и крестики, ершистые ёлочки и треугольники, квадраты, кружки… Такими вот фамильными знаками когда-то каждый хозяин метил свои дрова и брёвна в лесу, оставлял их в виде зарубок, прокладывая свой охотничий путик» [1].

Карасёва указывает на то, что эти фамильные знаки – отсыл к древним временам, когда людям ещё не были известны современные виды письма [2]. Далее автор замечает, что символы переходят в буквы и тут же пишет: «Припав к столу, я долго разглядывал эти старые узоры, выдувал травяные семена, набившиеся в прорези знаков и букв… Да ведь это же целая летопись Пекашина! Северный крестьянин редко знает свою родословную дальше деда. И может быть, этот вот стол и есть самый полный документ о людях, прошедших по пекашинской земле» [1].

В данном эпизоде употребляется слово «летопись». В современной украинской энциклопедии указывается: «Летописи – исторические произведения, вид повествовательной литературы в России 11-17 вв., состояли из погодных записей либо представляли собой памятники сложного состава – своды летописные. Летописи были общерусскими (например, «Повесть временных лет», Никоновская летопись и другие) и местными (Новгородские Летописи и другие)» [3].

Сама тетралогия «Пряслины» тоже является своеобразной летописью. В ней имеется присущее летописям хроникальное повествование, писание по годам – по «летам». Далее во вступлении Ф. Абрамов пишет: «1942 год. Незабываемая страда. Она проходила на моих глазах. Но где же главные страдницы, потом и слезой омывшие здешние сенокосы? Ни одной женской надписи не нашёл я на столе. И мне захотелось хоть одну страничку приоткрыть в этой деревянной летописи Пекашина…» [1]. Карасёва указывает на то, что тетралогия «Пряслины» вполне могла бы называться «Пекашинские хроники» [2]. Такая вот местная «Пекашинская летопись».

Ещё тетралогию «Пряслины» роднит с древнерусскими летописями агиографический мотив. Так, в «Повести временных лет» выделяют агиографические произведения: мученическое житие (сказание о двух варягах мучениках), сказание об основании Киево-Печерского монастыря. С этой точки зрения интересна подглавка «Из жития Евдокии-великомученицы» в последнем романе тетралогии Абрамова «Дом» [2].

«Из жития Евдокии-великомученицы» – это своеобразное мини-произведение, входящее в состав романа «Дом» и повествуется в нём о жизни Дунаевых – Евдокии и мужа её Калины Ивановича, прошедших через все передряги Гражданской войны, коллективизации, сталинских репрессий. Тем самым, автор указывает на многострадальное прошлое России. Но пройдя через все трудности, через все испытания эти герои не отрекаются друг от друга, всё так же полагаются на Божью волю. Калина Иванович всё так же придерживается своих жизненных принципов, и его жена Евдокия неотступно следует за своим мужем, куда бы ни бросала его жизнь, осознавая, что это её жизненный путь [2].

В тетралогии вырисовывается ещё один образ мученика – образ Евсея Мошкина – старообрядца, потерявшего на войне двоих сыновей, отсидевшего в лагерях. Отправили его на исправительные работы в лагерь ещё в тридцатые – за распространение религии – а вернулся он в Пекашино только после войны. В романе «Две зимы и три лета» есть эпизод, в котором Евсею Мошкину снова грозит заключение за всё то же распространение религии. Заступились за него жители деревни, начальство решило не отправлять старика опять в лагеря – просто сослали его в другой посёлок. А в романе «Дом» есть эпизод, в котором Евсей Мошкин, находясь в нетрезвом состоянии, угодил в выгребную яму и в ней он три дня и просидел. Михаил проходит мимо, слышит, какие-то голоса из ямы исходят, аж испугался, подошёл к краю и увидел – Евсей Мошкин. Начал его было вытягивать, а Евсей Мошкин запротестовал, не надо вытягивать меня отсюда, это меня Бог наказал за моё пьянство, буду здесь сидеть, и грехи свои замаливать. А Михаил ему говорит, это тебя водка наказала, а если хотел здесь сидеть и грехи замаливать, зачем звал на помощь, молчать надо было. Позвал Михаил мужиков, и начали Евсея вместе вытаскивать. Не выдержало здоровье Евсея, слёг он. А когда к нему доктор приехал и хотел его в районную больницу забрать, Евсей Мошкин сказал ему, не нужно меня никуда забирать, три дня мне осталось прожить, после чего Господь заберёт меня к себе. Как ни отговаривал его доктор, не помогло – старик стоял на своём. Так и оставили его как есть. А на третий день всё и сбылось, как говорил Евсей – чувствовал он, сколько ему дней было отмеряно.

В древнерусских летописных источниках огромное значение имеет метафорический образ «света». Он был заимствован из византийской агиографической литературы. А она, в свою очередь, взяла этот образ из Библии – из книги «Бытие». «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы» [4]. Традиционно христианские святые изображались окружёнными световой каймой, похожей на сияние, что указывало на их богоизбранность. В древнерусской литературе образ света присутствовал там, где прославлялась Святая Русь, где описывались князья, ставшие на защиту своей родины и своей веры, в описании житий святых.

Как указывает Карасёва, мотив света выступает важным компонентом структуры образов в тетралогии «Пряслины». Причём элементы «света» во внешнем облике героев представляют своего рода ключ к открытию их внутреннего мира. Наиболее ярко это можно увидеть в описании героини Елизаветы Пряслиной. В одной из глав романа «Две зимы и три лета» есть такие строки: «Он [Михаил] посмотрел на мать, посмотрел на светлую голову сестры… Лизка ещё ниже опустила голову. Светлые и крупные, как дробь, слёзы катились по её пылающим щекам» [1]. Функция эпитета такова, что он незримо указывает на невиновность героини в данной ситуации. В словосочетании «светлые слёзы» автор использует эпитет «светлый», потому что хочет указать на то, что у Лизы «искренние», «чистые» слёзы. Именно эти слова являются контекстуальными синонимами слова «светлый» [2].