В глубине темноты раздался ласковый смешок.
– Глупенькая! Явь да неявь бывает только для слепых, а для проснувшихся – всё едино, отделить одно от другого невозможно. Ты сейчас темноту видишь, но со временем осветишь этот мир светом своей души и ведения. Не будет для тебя препятствием ни время, ни пространство.
– Дак я чо, ясновидящей стану?
Огонёк мигнул и заискрился.
– Как глупость бабью истаешь, перегонишь её в разумение, так и станешь. То, что сейчас из тайных свитков узнала – только маленький шаг к этому. Главное – делай, трудись. Потом и кровью отработаешь доступ к безвременным источникам. Не бойся и берись за любую работу.
Любочка вздохнула.
– А куда ж деваться? Сама решилась, возврату назад нету.
Темнота как эхо откликнулась на её вздох.
– Трудно тебе станет среди людей, во тьме они рождаются, в темноте и живут. А когда ещё и в тебе тьма не изжита, вдвойне трудней. Помни, испытания ждут суровые, пройти их сможешь лишь с чистыми помыслами и лёгким сердцем.
Любочке показалось, что вокруг неё стало светлей, как будто начали различаться неясные силуэты и чьё-то тёплое дыхание. Оно манило к себе множеством знакомых ощущений. Вот-вот у Любочки растворится внутренняя заслонка и она вспомнит что-то очень для себя важное.
– Баба Поля, а где ты сейчас?
Огонёк вновь замерцал.
– Жду своего часа, когда призовут. Не забудь завтра поставить свечку перед Николаем-угодником. Сходи в церкву, там закажешь поминовение, как положено.
– Так Вы умерли?
– Ушла! Сегодня под утро.
Последние слова растаяли в бесконечности. Любочка без всякого перехода уплыла в сон и пробудилась уже с первыми лучами солнца. До обеда она сходила в церковь, поставила свечки за упокой, но батюшка без свидетельства о смерти отпевать усопшую отказался.
Дома Любочка прибралась. Когда на улице закрапал дождь, сердце сжалось от предчувствия. Всё виденное во сне сбывалось.
“Господи, – взмолилась Любочка, – не оставь меня глупую, неразумную!”
И так искренне из неё выпорхнуло умоление, что страха разом не стало.
Рустам пришёл после полудня. Он осмотрелся и, обнаружив отсутствие хозяйки, сразу взорвался грубыми ругательствами:
– Что, русская шлуха, опять гдэ-то отсасывала? Бладская харя! А ну, давай, раком становысь! Вот тут – на стол… Быстро, я сказал! …Что молчышь, простытутка ыбаная?
Рустам наконец заметил, что Любочка никак на него не реагирует, а сидит на стуле, сложив руки на коленях, и молчит. Взгляд спокойный, словно не разъярённый мужчина рядом с ней буйствует, а кино какое смотрит.
– Ты… сучка…
Рустам уже хотел как следует отчихвостить столь негостеприимную подругу, но тут встретился с её взглядом. Сколько в нём струилось нежности, непонятной муки и сострадания… А страха не было и в помине.
– Ты што уставылась? Не слишала… курва…
Последние слова Рустам произносил неуверенно. Он смешался. От неподвижной фигуры Любочки исходило что-то странное и пугающее.
– Ты… ты… што это…
Но Любочка, словно живое изваяние, продолжала сидеть неподвижно, только глаза засветились странным блеском. Рустам замер, а потом осторожно попятился. В этот момент в серванте громко звякнули тарелки, парень взвился и опрометью бросился вон из квартиры.
– Вэдьма-а!!!
Любочка проводила его убегающую фигуру долгим взглядом.
– Нет, миленький, ещё не ведьма, но я ею непременно стану!
Ещё два раза довелось Любочке повстречаться с бабой Полей. Каждый раз она приходила к ней на пороге засыпания. Подплывёт огонёчек к самым глазам, помигает и слова от него источаются.
– Баба Поля, а правда, что ведьмы на помеле летают?
– Зачем же на помеле-то им летать? Они по воле своей без всякого помела где хочешь оказаться могут.
– А чего в народе про это такие страшные сказки сочиняют?
– В народе непонятное всегда страшным делали. Вот твой бывший ухажёр, Рустам, как сейчас про тебя думать будет?
Любочка хмыкнула, но тут же задумалась.
– Ничего, конечно, хорошего. Пририсует рога с копытами да и отправит на… этот… на шабаш! Я вообще слышала, что они умных женщин не любят.
Огонёк на мгновенье растаял.
– Ой, девонька, много у тебя в голове туману. Нешто не видишь разницу между умной и мудрой?
Любочка горестно вздохнула.
– Да не задумывалась я над такими материями, баба Поля, не до этого было. Всё в облаках витала…
– Теперь придётся тебе и с облаками своими разбираться. Незначимых вещей для тебя боле не будет. Упустишь что – не сносить тебе головы. Реальный мир, он ведь с каждого реально и спрашивает. Поняла?
– Думаю, разберусь… Баба Поля, а как там, ну, с той стороны?
Огонёк замерцал.
– Нет никакой “с той стороны”. У жизни одна сторона. Только здесь сокрытого у человека нет, потому многие и страшатся умереть. Слепцу с памятью встренуться и лицом к лицу с плодами своей жизни – всё равно как к огню прислониться.
Любочка вдруг смутилась.
– А где ж оказываются те… ну, кто сам себя жизни лишил?
– Вот со своим и оказываются. От чего убегали, с тем и встречаются. Только времени тут не стаёт.
Любочка поёжилась.