Курс гражданского процесса

Возвращение на родину или побег Е.В. Васьковского в Польшу

До сегодняшнего дня не удалось установить точную дату переезда В.В. Васьковского в Польшу. Более того, в ряде работ, изданных на постсоветском пространстве, даже указываются разные страны, куда переехал Е.В. Васьковский. Интересно в связи с этим отметить, что в украинской юридической литературе проф. Васьковский причисляется к украинским цивилистам[40 - См., например: Ромовська З. Украiнське цивiльне право. Загальна частина. Киiв, 2005. С. 108.], а в одной из самых крупных юридических энциклопедий даже утверждается, что Е.В. Васьковский является «украинским, польским, литовским и русским правоведом»[41 - Юридична енциклопедiя. Т. 1. Киiв, 1998. С. 311.]. С такой формулировкой вряд ли согласился бы проф. Васьковский, будучи поляком по национальности и преподавая в Вильнюсском университете, который до Второй мировой войны был одним из главных университетов. Поэтому ошибочным является также утверждение о переезде Васьковского в разгар гражданской войны в Литву[42 - Там же. С. 312. См. также: Антологiя украiнськоi юридичноi думки. Т. 6: Цивiльне право / За ред. Ю.С. Шемшученко. Киiв, 2003. С. 332.]. Вильно, или Вильнюс, не входило в состав тогдашней Литовской республики со столицей в Ковне.

Возможно, путаница с происхождением возникает из факта, что город, где родился Е.В. Васьковский неоднократно изменял свое название. В момент рождения будущего ученого – Аккерман, в данный момент – Белгород-Днестровский Одесской области независимой Украины[43 - В российских источниках иногда как место рождения указывается г. Одесса (см., например: Томсинов А. Евгений Владимирович Васьковский (1866 – после 1928 г.). С. XI; Занина М.А. в: Правовая наука и юридическая идеология России: Энциклопедический словарь биографий. Т. I / Отв. ред. В.М. Сырых. М., 2009. С. 112).]. В популярном варшавском издании своеобразного справочника данных современных ученых, писателей, художников и т.д. за 1938 г. в качестве места рождения Е.В. Васьковского указан Аккерман, но с припиской: «в данный момент Cetatea Alba, Румыния»[44 - Czy wiesz kto to jest? / Pod. ogоlna redakcja S. Lozy. Warszawa, 1938. С. 781.]. Конечно, из-за этого Е.В. Васьковский не стал великим румынским ученым. В этом же издании указан актуальный адрес профессора за 1938 г.: г. Вильно, ул. Велька (в переводе «Большая»), д. 17, кв. 3. В связи с этим, по всей видимости, неправильной является информация о переезде Васьковского на постоянное жительство в Варшаву в 1936 г.

В польской литературе и архивах не находит также подтверждения версия выдвинутая рядом российских ученых о переезде Васьковского в Чехословакию и чтении там лекций по крайней мере до 1927–1928 гг.[45 - См., например: Занина М.А. Указ. соч. С. 113; Томсинов В.А. Евгений Владимирович Васьковский (1866 – после 1928 г.). С. XVIII. В.А. Томсинов, как мне кажется, отказался от этой версии в своих последующих работах, правильно указывая на переезд Васьковского в Польшу. Ср. на эту тему: Он же. Российские правоведы XVIII–XX веков: очерки жизни и творчества. 2-е изд., доп. Т. 3. М., 2015. C. 85–86.]

По всей видимости, следует считать установленным фактом пребывание Е.В. Васьковского в Одессе по крайней мере до 1919 г. В польской литературе можно встретить упоминания, что Васьковский с 1919 по 1926 г. был главой городского съезда мировых судей[46 - Srоdka A. Op. cit. С. 447.]. Соответственно, следует предполагать о его пребывании в Вильне хотя бы с конца 1919 г. В других работах указывается, что Васьковский был профессором в Вильне начиная с 1921 г.[47 - Schiller J. Universitas Rossica, Koncepcja rosyjskiego uniwersytetu 1863–1917. Warszawa, 2008. С. 347. Автор данной работы И. Шиллер указывает на существенные расхождения между российскими и польскими научными работами. Например, согласно российским источникам Васьковский происходил из обедневшего польского дворянского рода, а в соответствии с польскими источниками, наоборот, его отец был зажиточным человеком.] По мнению О.Ю. Шилохвоста, проф. Васьковский находился в эмиграции начиная с 1920 г.[48 - Шилохвост О.Ю. Указ. соч. С. 28.] Тем не менее такая информация в более новых работах подверглась критике, как противоречащая архивным данным. По мнению А. Редзика, Васьковский был председателем съезда мировых судей, но в Одессе и до 1920 г., когда мировые суды были ликвидированы большевиками[49 - Redzik A. Eugeniusz Waskowski (1866–1942). W siedemdziesieciolecie smierci wybitnego uczonego i adwokata // Palestra. 2012. Nr. 9–10. С. 261.]. По мнению этого же автора, Васьковский пребывал в Одессе по крайней мере до 1923 г., чему подтверждением служит сохранившиеся письмо проф. Кароля Лютостанского[50 - Професcор Кароль Лютостаньски (в дореволюционных документах на русском языке – Карл Лютостанский (1880–1939)) окончил Императорский Варшавский университет, был профессором возрожденного Варшавского университета с 1919 г. Оказал деятельную поддержку Е.В. Васьковскому при переезде в Польшу. Ср.: Profesorowie Wydzialu prawa i administracji Uniwersytetu Warszawskiego 1808–2008. Warszawa, 2008. С. 102–103.], из которого вытекает, что Васьковский планирует переезд в Польшу и руководит в Одессе Домом польским[51 - Redzik A. Op. cit. C. 261–262.]. Теоретически можно предположить, что Дом польский (точных данных нет) был некоей польской культурно-языковой организацией, занимающейся поддержкой и развитием польской культуры и языка за границей. Такие названия до сегодняшнего дня встречаются за границей в местах проживания польского населения. А. Редзик в своей работе, цитируя письмо Кароля Лютостанского[52 - Ibid. С. 263.], название «Дом польский» пишет с большой буквы, что, собственно говоря, и дает нам основания для догадок, что это некая культурная организация. Но в версии письма Лютостанского, найденной мной в Литовском центральном государственном архиве (Lietuvos centrinis valstybes archyvas) (как мне кажется, это то же письмо), контекст выглядит совершенно иначе.

Перевод последнего абзаца из письма, касающегося проф. Васьковского, выглядит следующим образом:

К декану факультета права

[…]

В то же время позволяю себе выдвинуть кандидатуру проф. Одесского университета Е. Васьковского, одного из наилучших цивилистов, работавших в давней России, поляка, ведущего дом польский, желающего возвратиться в страну. Мне известно, что он высказывался [в данном контексте – выбирал, поддерживал. – Я.Т.] за Польшу и в ближайшее время ожидается его возвращение. Выспрашивал он, может ли рассчитывать на соответствующее занятие в Польше. Профессор Васьковский прекрасно осведомлен не только в российском праве, но и в праве французском и вообще в западноевропейском, так что приобретение его для Вильно было бы первоклассным трофеем. Профессор Васьковский обладает выдающимися педагогическими способностями.

    Кароль Лютостанский,
    профессор гражданского права факультета права Варшавского Университета[53 - LCVA, 175. 2 (VI B), 200.]

Труднопереводимое выражение prowadzi dom polski, что приблизительно переводится как «ведущий дом польский», необязательно означает организацию. Слово «дом» до сегодняшнего дня в польском языке имеет также значение «семья», отсюда выражение «он из хорошего дома», т.е. из хорошей семьи, получил хорошее воспитание. Соответственно, следует предположить, что в письме только подчеркивается, что Васьковский знает польский, употребляет его в семейном кругу, возможно, соблюдает польские традиции. Конечно, данная версия требует подтверждения, но, наверное, еще более сомнительно то, что профессор, мировой судья с 1920 г. занялся иной деятельностью. С другой стороны, революционный хаос мог принудить ученого к этому.

Датированное 30 октября 1923 г. письмо К. Лютостанского является одной из характеристик, которые были высланы из разных частей Польши известными цивилистами и рекомендовали разных ученых, поскольку руководство факультета права и социальных наук возрожденного Университета Стефана Батория в Вильно устроило своеобразный конкурс (в 1919 г. в Вильно был восстановлен университет, названный в честь своего основателя короля Стефана Батория). Естественно, процесс возрождения университета, несмотря на давние исторические традиции, столкнулся с нехваткой кадров.

Как указывает М. Тарковский, в связи со сложностями правовой системы Польши того времени вильноские цивилисты решили организовать две кафедры гражданского права[54 - Tarkowski M. Poczatki wydzialu Prawa i Nauk spolecznych uniwersytetu Stefana Batorego w Wilnie. Aspekt organizacyjno-personalny // Spoleczenstwo a wladza. Ustrоj, prawo, idеe / Pod. red. J. Przygodzkiego i M.J. Ptaka. Wroclaw, 2010. С. 687.]. Не перечисляя всех остальных кандидатов и причины, по которых они не получили номинации, в конце концов выбор пал на Е.В. Васьковского, хотя изначально предлагались другие кандидатуры. Комиссия по укомплектованию кафедры гражданского права, действовавшей в бывшем Конгрессовом Королевстве, состоящая из ректора Альфонса Парчевского, декана В. Завадского и проф. Францишка Боссовского (кстати, переводчика Г.Ф. Шершеневича на польский язык), постановила рекомендовать на эту кафедру д-ра Егения Васьковского, бывшего профессора и проректора университета в Одессе[55 - LCVA, 175. 2 (VI B), 200, Zalacznik do L.630-1923/24.]. Окончательно конкурс был завершен в 1924 г. В обширной мотивировочной части решения комиссии среди прочих заслуг и должностей Е.В. Васьковского было указано, что в 1918 г. он был деканом факультета права (следует понимать, в Одессе), почетным мировым судьей и главой съезда мировых судей в Одессе, должности были занимаемы до ликвидации мировых судов большевиками в 1920 г.[56 - LCVA, 175. 2 (VI B), 200, Zalacznik do L.630-1923/24.] В связи с этим, учитывая также содержание процитированного выше письма К. Лютостанского, сомнительно, что Васьковский появился в Вильне или в Польше вообще раньше 1923 г.[57 - Так, А. Редзик тоже склоняется к мысли, что до 1923 г. Васьковский пребывал в Одессе (Redzik A. Op. cit. С. 261). Хотя, по моему мнению, нельзя с полной уверенностью это утверждать. Не исключено, что с конца 1920 г. до его приезда в Польшу он находился вообще в другой стране. К сожалению, на данный момент сложно ответить на этот вопрос.] Занятия в Вильне профессор начал не раньше чем в 1924–1925 академическом году. В связи с вышесказанным, по всей видимости, неточной является информация, что Васьковский был заведующим кафедрой гражданского права и процесса в 1921–1924 гг.[58 - Шилохвост О.Ю. Указ. соч. С. 28.]

Следует также отметить, что проф. Васьковский изначально получил назначение на кафедру гражданского права, а не гражданской процедуры. Согласно М. Тарковскому, Институтом гражданской процедуры в период с 1923 по 1928 г. руководил Казимеж Петрусевич и только после оставления ним факультета его место занял Е. Васьковский[59 - Tarkowski M. Op. cit. С. 689–690.]. На заседании 21 ноября 1928 г. совет факультета права и общественных наук принял решение в связи с уходом заместителя проф. К. Петрусевича поручить лекции по гражданской процедуре проф. Васьковскому. Совет просил сенат университета одобрить это решение и представить его в министерство[60 - LCVA, 175. 2 (VI B), 201.].

    Ярослав Турлуковский,
    профессор факультета права и администрации Варшавского университета (Польша)

Дорогому отцу к 40-летию его адвокатской деятельности

Предисловие

Главной и непосредственной задачей автора была догматическая обработка нашего действующего законодательства в области гражданского процесса. Этим определились как метод исследования, так и общий характер курса.

Исторический элемент, который вообще является при догматическом изучении права только одним из средств к уяснению смысла действующих норм, в данном случае должен был отступить совершенно на задний план ввиду того, что Судебные уставы 1864 г. – главный источник нашего судебно-процессуального права – почти не имеют корней в предшествовавшем законодательстве. Больше места пришлось отвести сравнительному элементу, а именно изложению постановлений современных процессуальных кодексов наиболее важных государств Западной Европы: Франции, Германии и Австро-Венгрии. Из этих кодексов французский представляет интерес ввиду того, что он послужил образцом для целого ряда процессуальных уставов, в том числе отчасти и для нашего, а германский, австрийский и венгерский – как новейшие и лучшие образцы кодификации процессуального права на Западе. Что касается Англии, то ее судоустройство и судопроизводство отличаются такими своеобразными, исторически выработавшимися особенностями, что сопоставление их с континентальными порядками могло быть полезным только в редких случаях.

Еще больше внимания обращено на сенатскую практику и юридическую литературу – русскую и иностранную. Результаты, к которым они пришли в важнейших вопросах процессуального права, были критически проверены и вносились в курс, насколько это представлялось возможным без опасности придать ему чрезмерную громоздкость.

Наряду с этой главной, догматической задачей автор преследовал и другую цель – теоретическую. Дело в том, что наука гражданского процесса переживает в настоящее время кризис в двояком отношении. С одной стороны, подвергаются проверке некоторые из основных принципов, являющихся краеугольными камнями современного судоустройства и судопроизводства, каковы принципы коллегиальности, двух инстанций, состязательности, устности. С другой стороны, пересматриваются и заново строятся основные понятия искового процесса, в частности понятия иска и права на иск, которые пришлось расширить с введением в теорию процесса так называемых исков о признании и о преобразовании юридических отношений, и делаются попытки построить общее учение о процессуальных действиях. В основе всех этих реформаторских начинаний лежит, как можно убедиться при ближайшем ознакомлении с ними, иногда ясно сознаваемая, но гораздо чаще бессознательно проводимая тенденция к освобождению теории процесса от влияния цивилистических воззрений. Так, в настоящее время является уже общепризнанным, что процессуальное право – ветвь публичного, а не частного права; выдвинутое Бюловым воззрение на процесс, как на публично-правовое отношение между сторонами и судом, получает все большее распространение; цивилистическое понятие иска как требования, обращенного истцом к ответчику, заменяется процессуальным понятием иска как требования истца к суду (см. § 72); цивилистическое понятие права на иск как присущей субъективному гражданскому праву возможности принудительного осуществления при помощи суда заменяется понятием публичного «права на судебную защиту», направленного против суда или государства (см. § 74); к процессуальным действиям сторон перестают применять правила материального гражданского права относительно юридических сделок, их действительности и недействительности, влияния ошибки, обмана, принуждения, симуляции и т.д. (см. § 80). Некоторые процессуалисты уже прямо и решительно заявляют, что процессуальная теория должна сбросить с себя оковы цивилистики, стать на собственные ноги и строить процессуальные понятия самостоятельно, на чисто процессуальном фундаменте[61 - Rosenberg, Stellvertretung im Process, 1908, 57. Cp.: Stegemann, Die Parteien im Process (Zeitschrift f?r deut. Civilpr., 17 B., 343, 386–386); Franck (ib., 13 B., 220) и др.].

Ввиду такого положения современной науки гражданского процесса представлялось безусловно необходимым подвергнуть подробному исследованию основные принципы и общие понятия процесса. С этою целью автор, выделив принципы судоустройства (§ 10 и 15) и судопроизводства (§ 36), рассмотрел значение каждого из них порознь, а затем во взаимодействии (§ 36 и 51). В итоге обнаружилось, что система гражданских судов и порядок производства в них построены судебными уставами 1864 г. на рациональных основаниях и нуждаются только в детальных поправках. Вместе с тем выяснилось и то направление, какое желательно было бы придать стоящему на очереди преобразованию нашей местной юстиции[62 - Когда заканчивалось печатание настоящей книги, Государственная Дума и Государственный Совет приняли проект реформы местных судов, выработанный согласительной комиссией. Изложение его содержания будет сделано во втором томе курса.].

В то же время пересмотр общих понятий гражданского процесса применительно к постановлениям современных процессуальных уставов привел автора к убеждению в правильности пути, избранного новейшим направлением процессуальной теории, стремящимся к построению системы процесса на самостоятельном фундаменте независимо от цивилистических предпосылок. С такой точки зрения автор дал общее определение искового процесса (§ 1 и 34) и изложил учение об иске и о процессуальных отношениях.

Что касается системы изложения, то автор стремился к наибольшей естественности, простоте и наглядности. Для этого им введено деление искового производства на общую и особенную части (§ 35), а в особенной части сначала изложено движение простого, нормального процесса в общем порядке производства, затем осложнения процесса (соединение исков, вступление третьих лиц и пр.) и, наконец, особые формы и порядки производства.

Объяснение сокращений

Вестн. Пр. = Вестник Права.

Гражд. зак. = гражданские законы, помещающиеся в ч. 1 т. X Свода законов.

Журн. гражд. пр. = Журнал гражданского и уголовного права.

Журн. Юрид. Общ. – Журнал С.-Петербургского Юридического Общества.

Журн. М. Ю. = Журнал Министерства Юстиции.

Юрид. Вестн. = Юридический Вестник.

Arch. civ. Pr. = Archiv f?r die civilistische Praxis.

Gruchots Beitr. = Beitr?ge zur Erl?uterung des deutschen Rechts, begr?ndet von Gruchot.

Gr?nh. Zt. = Zeitschrift f?r das privat- und ?ffentliche Recht der Gegenwart, herausgeg. von Gr?nhut.

Jahrb. f. Dogm. = Jahrb?cher f?r die Dogmatik des heutigen r?m. und deut. Rechts.

Zt. Zp. = Zeitschrift f?r deutschen Civilprocess.

Учебники, курсы, комментарии и пособия, указанные в § 3–6, цитируются по фамилиям авторов, причем римские цифры означают тома, а арабские без прибавления знака § – страницы; решения Гражданского кассационного департамента Сената цитируются указанием года и номера (напр., 75, № 6 = решение Гражд. кассац. деп. за 1875 г. № 6), а решения других департаментов отмечаются их сокращенным названием (Угол. = Уголовного департамента, Суд. = Судебного, О. с. = Общего собрания).

Введение

§ 1. Область гражданского процесса[63 - Нефедьев, Учение об иске, вып. I, 1895; Гредескул, К учению об осуществлении права, 1900; Розан, Процесс как юридическая наука (Журн. Мин. Юст., 1910, № 8); Малышев, I, § 1–5; Азаревич, I, 1–21; Гольмстен, 1–12; Энгельман, § 3, 4, 6; Нефедьев, Курс, § 1; Учебник, § 1. Drechsler, Ueber die Begriffe Civilprocess und Rechtsstreit (Arch. civ. Pr. 62); Wetzell, § 1; Bayer, § 1; Renaud, § 1; Menger, § 1–3; Birkmeyer, § 1, 4; Wach, § 1–6; Hellwig, I, § 1, 7, 8, 12; Schmidt, § 1; Weismann, § 1–6; KIeinfeller, § 1; Kohler, § 2; Canstein, § 1; Schrutka, § 1; Pоllаk, § 14, 16; Вalasits i Fierich, § 1–3; Garsоnnet, § 1; Glasson, § 1; Chiovenda, 52 ss., 244 ss.; Simoncelli, Capo I.]

Юридические нормы, определяя отношения между гражданами и предоставляя одним из них права, а на других налагая обязанности, делают это в общей и отвлеченной форме. В законах не говорится об отдельных лицах – об Иванове, Петрове, Павлове – и об их взаимных отношениях, а идет речь вообще о покупателях, продавцах, нанимателях, собственниках, владельцах, о духовных завещаниях, договорах, правонарушениях – словом, о целых категориях лиц и отношений. Вследствие этого каждое отдельное лицо не может найти в законах непосредственного перечисления своих прав и обязанностей, а чтобы узнать их, должно делать логические выводы из юридических норм, подводя свое фактическое положение под абстрактные определения закона. Даже в тех случаях, когда отношения граждан определяются в конкретной форме нарочно для этого совершаемыми сделками (договорами, завещаниями), все-таки формы совершения сделок, условия их действительности и юридические последствия обсуждаются на основании постановлений законодательства.

Таким образом, конкретные права и обязанности отдельных граждан познаются ими посредством выводов из абстрактных предписаний юридических норм и фактических обстоятельств каждого случая, т.е., говоря короче, путем конкретизации норм[64 - Нефедьев, Учение об иске, 27–30; Курс, 11–13; Гредескул, 71 и сл., 87 и cл., 94 и сл.; Розин, 25–26.].

В громадном большинстве случаев граждане делают одинаковые выводы из юридических норм и добровольно приводят их в исполнение. Однако нередко бывает, что между ними возникает разногласие и что лица, которые являются, в силу закона, обязанными к совершению каких-либо действий в пользу других лиц, уклоняются от исполнения этих обязанностей, потому ли, что не хотят, или же потому, что не могут исполнить их. В таких случаях появляется необходимость в каких-либо способах разрешения споров между гражданами и понуждения их к исполнению обязанностей. Этих способов несколько.

Самым простым и естественным представляется на первый взгляд самостоятельное осуществление своих прав с применением, в случае надобности, физической силы, т.е. самопомощь в ее двоякой форме: самоуправства и самообороны. Так и осуществлялись права в первоначальные эпохи. По замечанию Иеринга, «самоуправством и местью, этим диким видом правосудия, как выражается Бэкон Веруламский, начинало каждое право»[65 - Иеринг, Дух римского права, I, 1875, 102–103.]. Однако применение этого способа стало ограничиваться по мере развития цивилизации и укрепления государственной власти ввиду его ненадежности и нецелесообразности. В самом деле, самопомощь, с одной стороны, страдает тем же коренным недостатком, какой вообще присущ применению физической силы к разрешению всяких споров: палка о двух концах, и победителем может оказаться вовсе не тот, кто прав. С другой стороны, самопомощь легко приводит к насилию над чужой личностью, нарушению общественного порядка и спокойствия и к другим преступным действиям, так что в благоустроенном государстве она может быть терпима только в виде исключения, при наличности особых условий[66 - Вопрос о пределах и условиях допустимости самопомощи подлежит исследованию наук гражданского и уголовного права. В общем, он должен быть разрешен в том смысле, что пассивная самопомощь (самооборона) допустима безусловно, а активная (самоуправство) – поскольку не выражается в запрещенных уголовными законами действиях или оправдывается невозможностью обратиться за помощью к органам государственной власти (Windscheid, Pand., I, § 122–123; Неуеr, Die Selbsthilfe (Arch. f?r b?rg. R., 1901, 19 B.); Friedemann, Die Selbsthilfe, 1898). Более тесные пределы поставлены самопомощи в русском действующем праве (Анненков, Система русского гражд. права, I, 1910, 621 и сл.; Буцковский, Действующий закон о самоуправстве и насилии (Журн. гражд. пр., 1873, № 1); Таганцев, Русское уголовное право, I, 1902, 616). Проект гражд. улож. (кн. 1, положения общие, с объяснениями, 1903, 260 и сл.) значительно расширяет эти пределы по образцу Германского уложения.].

Другой способ состоит в том, чтобы спорящие избрали, по взаимному соглашению, постороннее лицо, которому они оба доверяют, и попросили его решить, кто из них прав, обязуясь подчиниться его решению. Это – так называемый третейский суд. Но, во-1-х, он предполагает наличность обоюдного согласия спорящих и готовность подчиниться решению избранного судьи. Во-2-х, иногда между гражданами никакого спора нет: обе заинтересованные стороны одинаково понимают закон и делают из него одинаковые выводы, но сторона, обязанная исполнить какое-либо действие в пользу другой стороны, уклоняется от этого, вовсе не отрицая существования своей обязанности. Наконец, в-3-х, неограниченное допущение третейского суда связано с опасностью злоупотреблений: входя в соглашение с третейскими судьями, граждане могут вести фиктивные споры и получать фиктивные решения с целью обхода постановлений закона, которые для них почему-либо невыгодны или стеснительны. Ввиду этого третейский суд хотя и допускается для разрешения юридических споров между гражданами, но не может иметь значительного применения.

Остается третий способ – обращение к помощи государственной власти. Он является наиболее удобным и верным для лица, желающего осуществить свое право. Здесь уже не нужно согласие противника и не опасно его сопротивление: государственная власть обладает достаточными средствами для того, чтобы сломить упорство отдельного гражданина и принудить его к повиновению.

При этом, однако, государственная власть не может оказывать свою помощь всякому, кто обращается за ней, без разбора. Нередко ведь помощи просит тот, кто ее вовсе не заслуживает, кто в действительности не имеет того права, какое себе присваивает. Поэтому, прежде чем взять под свою защиту просителя, государственная власть должна проверить правомерность заявляемого им требования, т.е. правильность сделанного им вывода из юридических норм и фактических обстоятельств.

Таким образом, когда частное лицо обращается к государственной власти за содействием при осуществлении своих прав, ей предстоит: 1) проверить правомерность требования просителя и 2) осуществить его, если оно окажется правомерным.

Первая задача является, говоря вообще, несравненно более сложной и трудной, чем вторая. Чтобы проверить правомерность требования гражданина, т.е. правильность сделанного им логического вывода из фактических обстоятельств дела и норм объективного права, необходимо установить эти обстоятельства, отыскать подходящие нормы и истолковать их. Все это предполагает знание действующего права, опытность в применении его, умение разбираться в юридических отношениях – словом, требует создания особых органов власти, которые обладали бы надлежащей подготовкой и действовали при условиях, обеспечивающих правильное и беспристрастное разрешение дел. Вследствие этого в современных культурных государствах проверка правомерности предъявляемых гражданами друг к другу требований в области их частных правоотношений поручается специальным органам власти, именуемым гражданскими судами, а для деятельности их устанавливаются определенные формы и правила, образующие организованное производство, называемое гражданским процессом в тесном смысле слова, а также спорным судопроизводством – ввиду того, что оно происходит в форме спора между гражданами перед судом, или исковым – ввиду того, что оно начинается посредством заявления одним лицом иска (требования) по отношению к другому лицу.

Вторая задача сводится к применению мер физического принуждения: отнятию имущества у незаконного владельца и передаче его настоящему собственнику, выселению жильца из квартиры за истечением срока найма или вследствие неуплаты квартирных денег, уничтожению постройки, возведенной на чужой земле, и т.п. Все такого рода фактические действия, совершаемые с целью осуществления признанных судом правомерными требований граждан, образуют производство по исполнению судебных решений, или исполнительный процесс. Эти действия настолько просты, что с успехом могут быть выполняемы любым органом власти, хотя бы и не обладающим теми специальными качествами, которые необходимы для удовлетворительного разрешения первой задачи – проверки правомерности юридических требований. Поэтому исполнение судебных решений поручается не самим судам, а другим, низшим органам власти (судебным приставам, полиции), действующим под контролем судов.