Девочка и пёс

– Ну что ты, Иви, не плач, всё будет хорошо, обязательно всё будет хорошо, – и она наклонилась, пытаясь встретиться взглядом с зелеными глазами малышки. – У тебя что-то случилось? Может быть ты потерялась?

Элен чувствовала невероятный прилив нежности по отношению к этой маленькой девочке. Примерно с год назад, а может и больше она начала испытывать нечто подобное довольно часто, когда видела маленьких детей, особенно плачущих. Ей тут же хотелось обнять малыша, потискать его, успокоить, позаботиться о нем. Кит туманно намекал на то что это просыпаются некие инстинкты и в очередной раз неодобрительно отзывался о категоричном нежелании Элен играть в куклы. Металлический пёс много раз пытался убедить свою хозяйку, что девочки её возраста должны с удовольствием возиться с куклами, что всё это не просто так, что таким образом юные женщины сублимируют определенные желания, приобретают определенные навыки, а также эти примитивные игры несут и некоторый релаксационный аспект, ибо особям женского пола необходимо находить выход своим врожденным стремлениям заботиться и опекать. Элен пропускала всю эту, по её мнению, ахинею, слово почерпнутое у дяди Васи, мимо ушей. В конце концов Кит посоветовал ей завести какую-нибудь зверушку. На что не слишком тактичная дочь лейтенанта Акари ответила, что у неё уже есть одна. Она тут же раскаялась в своих словах, но было поздно и ей пришлось несколько дней хвостиком ходить за дующемся на неё Китом и клятвенно убеждать его, что он для неё не просто забавный зверек для развлечений, а настоящий друг и учитель. Кит конечно простил её. Он не мог иначе.

Однако он снова немного напрягся, когда его юная хозяйка, вместо того чтобы обратить свой взор на зверушек и кукол, начала заводить осторожные разговоры с отцом на тему того, что неплохо было бы если бы у неё появился братик или сестренка. Однако Валентина Акари казалось ничуть не беспокоили такие запросы дочери, он воспринимал их с юмором. «Зачем это тебе?», спрашивал он. «Ну как, я бы заботилось о нём», не слишком уверенно отвечала Элен. «А что меня тебе уже мало?», улыбался Валентин. «Ну папа!», восклицала Элен, «Ты ведь уже большой, о тебе не нужно заботиться». «Еще как нужно», смеялся отец и Элен отступала. Между тем в приватных беседах Кит пытался аккуратно дать понять своей хозяйке, что для того чтобы у неё появился братик или сестренка одного папы мало. Нужно чтобы у него была жена. Однако Элен лишь презрительно фыркала в ответ и заявляла, что она прекрасно это понимает, что она не вчера родилась и отлично знает откуда берутся дети и что для этого нужно. Но ведь у папы есть Александра Уэйлер и значит всё должно получиться. На что Кит осторожно замечал, что возможно у мисс Уэйлер другие планы и затем, совсем уже мягко, что по большому счету Элен лезет не в своё дело. Но девочка всё равно обижалась, главным образом потому что не могла не признать правоту Кита.

– Нет, я не потерялась, – сказала Иви. – Мой фургон там. – Она махнула рукой куда-то в сторону Галкута. При этом на несколько секунд задержав на нем взгляд.

– А почему ты тогда плачешь?

– Братья Дюрон забрали у меня Ири, – девочка всхлипнула.

– Ну не плач, не плач, – Элен прижала Иви к себе. Потом отняла от себя и улыбнулась. – Ты такая хорошенькая. Давай вот только тебе шапочку поправим. А Ири это кто?

– Это моя кукла, – чуть успокоившись ответила Иви, – мне её тётя Марта подарила. Она всегда со мной. Я всё ей рассказываю, она слушает. А Дюроны забрали её, сказали, что будут в неё ножи бросать. И еще сказали, что я чучело облезлое. – Девочка опять заревела. Запинаясь всхлипами, она добавила: – И ман… ман… дюлина у-ушастая.

Элен снова прижала ребёнка к груди. Она не была до конца уверена что такое «мандюлина», но ей казалось что это какое-то нецензурное слово. И душа её постепенно начинала клокотать гневом. Она живо представила себе как наглые мальчишки забирают у её малышки любимую куклу, при этом еще издеваются и бранятся.

– И ещё в ухо дали, – уткнувшись в грудь своей новой подруги, проревела Иви.

Глаза Элен потемнели. Она отняла девочку от груди и спросила, глядя ей в глаза:

– Ты знаешь где они сейчас?

Иви перестала плакать и испуганно уставилась на Элен.

– Там, – указала она рукой в сторону противоположную той, откуда пришли Галкут и Элен. – Но тебе нельзя туда! Они побьют вас.

– Нас?

Иви провела ладошкой по сопливому носу и кивнула на Галкута. Элен достала из внутреннего кармана платок и принялась обтирать заплаканное лицо девочки.

– И даже его? – Улыбнулась она, также кивнув в сторону Галкута.

– Конечно, – без всяких сомнений объявила Иви. – Они самые злые и противные в караване, даже капитан Эркхарт их не трогает. Они из Вэлуонна. Говорят что они оборотни.

Элен, отдав Иви платок, поднялась на ноги и, насмешливо прищурившись как Брэд Джулиан, поглядела сверху вниз на ребёнка.

– Побудь здесь, Иви, – с легкой покровительственной интонацией произнесла Элен. Сейчас она испытывала настоящее удовольствие от собственной персоны. Ей очень нравилось чувствовать себя такой же неотразимой и бесстрашной, как её любимый герой. – Всё будет хорошо. Мы скоро вернемся.

– Нет, – Иви вскочила на ноги и схватила руку Элен. – Не ходите. Они убьют и съедят вас. Они пьют кровь. И еще выкапывают мертвецов на кладбищах и продают их чернокнижникам.

В зеленых глазах Иви и во всей её ауре зиял настоящий ужас. И Элен почувствовал как некие малодушные сомнения начинают отдаваться слабостью в её коленках. Но она решительно освободилась от руки девочки.

– Мы скоро придем, Иви, просто подожди нас здесь.

– Нет, – упрямо повторила девочка. И на этот раз это был уже не страх. Элен видела что он никуда не исчез из ауры ребёнка, но Иви превозмогала его. – Я пойду с вами.

Какое-то время Элен колебалась, но в конце концов взяла ребенка за руку и дальше они пошли вместе.

На самом деле Элен не испытывала большой тревоги по поводу предстоящей миссии по возвращению Ири. Ужасные братья Дюрон по живописанию малышки выглядели, конечно, устрашающе, но Элен не сомневалась, что ребёнок просто преувеличивает. Пара-тройка хулиганистых мальчишек ничуть не пугали её, она считала что видела подобных на Макоре и они ничуть не впечатлили её. Да у них хватило отваги заехать по уху пятилетнему ребёнку и отобрать у него игрушку, но они конечно же спасуют когда столкнуться с вполне себе взрослой, самостоятельной, уверенной в себе личностью. И Элен улыбалась про себя, радостно думая о том что папа несомненно гордился бы ею, увидев как она бесстрашна и решительна.

Галкут, следовавший метрах в десяти за детьми, также не придал особого значения произошедшему с маленькой Иви и нисколько не волновался по поводу встречи с какими-то дерзкими сорванцами. И даже напротив, ему представлялось достаточно забавным пронаблюдать как юная сэви станет отчитывать малолетних хулиганов.

Троица быстро шагала по тропинке, огибающей маленький лес, который в свою очередь окружал широкий пологий холм. Через несколько минут они вышли на симпатичную прогалину, упиравшуюся в подножье холма. Здесь, на практически ровной полянке, покрытой всё тем же нежным бирюзовым «мхом», расположились шесть человек. Четверо сидели вокруг костра, над которым на вертеле запекалась туша какого-то небольшого животного, а двое других стояли в стороне ближе к деревьям.

Элен быстро оглядела всех присутствующих. Из тех кто сидели возле костра двое были помоложе, лет 20-22, двое других ближе к тридцати. Стоявшие возле деревьев были подростками, первый лет 11-12, другой постарше года на три.

Все шестеро обладали высоким ростом и хорошим телосложением. Подростки, конечно, были по-мальчишески худощавы и стройны, особенно самый младший, но четверо мужчин у костра, со своими широкими плечами и крепкими торсами выглядели вполне внушительно и брутально. Особенно один из них, самый рослый, с выбритой до блеска головой и носивший на своих могучих плечах меховую накидку из шкуры какого-то зверя. Вообще, по мнению Элен, во внешнем облике всех шестерых, довольно разнородном и отчасти неряшливом, явно прослеживалось стремление к некоторому эпатажу. У одного было массивное кольцо в носу, у другого на шеи и руках сплошные цветные татуировки изображающие скопище разнокалиберных змей, выползающих на виски и нижнюю челюсть, у третьего, самого старшего, внушительные и на взгляд Элен отвратительные бакенбарды. Вообще у него было очень много растительности на лице, причем как показалось девочке чуть ли даже не под глазами, не удивительно, решила она, что его принимают за оборотня. Впрочем, по сидевшим у костра она лишь скользнула взглядом и удостоверившись что это взрослые мужчины, потеряла к ним интерес, ибо посчитала что тем конечно же нет никакого дела до детской возни и вмешиваться они не будут. Гораздо больше внимания она уделила мальчишкам. По правде она была немного удивлена тем, что эти двое не такие уж и дети. Она почему-то пребывала в уверенности, что те кто обидели Иви вряд ли намного старше самой малышки. Ну возможно на год-два, но никак не в несколько раз. Неужели этаким дылдам интересно издеваться над такой малявкой, подумала Элен с негодованием. Она не хотела себе в этом признаваться, но всё же она явно слегка оробела при мысли, что ей придется противостоять таким великовозрастным негодяям. Но она приободрила себя тем размышлением, что никакого противостояния скорей всего не будет. Когда они увидят какая она решительная, умная, бесстрашная и взрослая они конечно же не станут связываться с ней, отдадут куклу и отпустят с миром.

Она бросила взгляд на старшего мальчика. Он был очень хорош собой. Идеальные прямые светлые волосы красиво обрамляли его вытянутое правильное лицо с ровным совершенным носом, тонкими губами, темными бархатными глазами и ниточкой наметившихся усов. На юноше была белая рубаха с длинными широкими рукавами, синий жилет, весьма потертый и выцветший, но некогда несомненно являвшийся достойной и дорогой частью туалета, светло-коричневые легкие брюки расшитые серебряными нитями и короткие щегольские сапоги с загнутыми голенищами. Кроме того его запястья и шея были замотаны блестящими, шелковыми, ярко-красными лентами. «Франт», подумала Элен. Но впрочем без особой неприязни. Его младший брат был гораздо менее привлекателен. Коренастый, с неряшливыми русыми волосами, маленькими глазами, толстыми губами и пуговицей-носом, да и еще с какой-то нелепой остроконечной шапкой, сдвинутой на самый затылок, он в первый момент производил впечатление беззлобного деревенского недотёпы, вечно шмыгающего носом, глупо улыбающегося и стремящегося всем угодить. Но Элен тут же поняла что это весьма обманчивое впечатление.

К сожалению ей редко удавалось совершенно однозначно определить по виду ауры что за человек стоит перед ней. Может быть ей ещё просто не хватало опыта, но она также вполне допускала мысль, что весьма вероятно это невозможно в принципе. По крайней мере в большинстве случаев. Цветные переливы и полиморфные фигуры аур прежде всего выявляли текущий эмоциональный фон человека, то что он чувствует и переживает в данную конкретную минуту. Но о его характере, темпераменте, пристрастиях и привычках судить по ним было крайне сложно. Очень часто в аурах присутствовали долговременные малоизменчивые образования, которые несомненно несли какую-то информацию, но Элен пока не научилась уверенно определять что именно они говорят ей. Главным образом потому что они были весьма разнообразны, кроме того более-менее устойчивыми эти структуры становились по мере взросления человека, а у детей как таковые практически отсутствовали. Да, кое-что из склонностей души того или иного человека она определяла безошибочно, как например в случае с Хишеном, который ей представился настоящим духовным чудовищем, моральным инвалидом, искалеченным жуткой злобой, властолюбием и вседозволенностью.

Но что касается «деревенского недотёпы», она и по его колючим глазам, и по каким-то темным подсказкам ауры, и каким-то еще седьмым чувством поняла что он жесток и злораден. Однако она не прониклась этим впечатлением в достаточной мере для того чтобы по-настоящему опасаться его.

«Франт» в правой руке держал за лезвие небольшой нож с крестообразной рукояткой. Элен поглядела внимательней вокруг и вскоре заметила приколотую к одному из деревьев серую фигурку с торчащими в разные стороны лапами и длинными висячими ушами. Несомненно это и был несчастный Ири.

Элен осторожно высвободила свою руку из ладошки Иви и, улыбнувшись ребёнку, бодро сказала:

– Подожди меня здесь, я сейчас приду.

В широко распахнутых глазах Иви она увидела трогательную искреннюю тревогу. Но кроме этого ещё и надежду и восхищение. Элен захлестнули самые приятные эмоции, нежность к малышке и острое удовольствие от того что в неё так истово и преданно верят. Она решительно зашагала по направлению к дереву.

Чувствуя на себе пристальные взгляды обоих подростков, она шла вперёд, стараясь идти ровно и спокойно, хотя ей жутко хотелось ускорить шаг и закончить всё как можно быстрей.

Ири, тряпичная серо-белая кукла, изображавшая то ли ослика, то ли собаку с висячими ушами и большими грустными глазами была приколота к стволу деревянным Т-образным колышком. Элен едва дотянулась до него, однако первая попытка выдернуть его успехом не увенчалась. Колышек был вбит глубоко и прочно. В этот момент она услышала за спиной насмешливый голос, как она поняла, старшего из юношей, благообразного светловолосого «франта»:

– Эй, шмарка стриженная, ты ничего не попутала?

Элен на секунду замерла. Она вдруг вспомнила про нож в руке подростка. Нож, который тот явно собирался метнуть в печального Ири. И ей тут же представилось что сейчас мишенью станет она. Приступ страха холодной волной прошелся вдоль её позвоночника и ей захотелось обернуться. Но она сдержалась и предприняла новую попытку по извлечению колышка.

– Эй, лоханка ушастая, я с тобой разговариваю, – снова обратился к девочке «франт». И на этот раз в его насмешливом тоне проскользнула раздраженная интонация.

Элен почти физически почувствовала как нарастает напряжение и ей снова захотелось обернуться, чтобы убедится что ей ничего не угрожает. И снова она удержалась. Девочка вспомнила как однажды мисс Уэйлер ей сказала о том что зачастую нет более сильного оскорбления чем полное игнорирование. Эти слова глубоко запали ей в память, видимо потому что Александра произнесла их с какой-то странной болезненной интонацией и девочка, восхищенная собственной проницательностью, решила, что тут несомненно замешан её отец, который так упорно не желает проявлять к этой молодой женщине своих истинных чувств, которые, как была убеждена Элен, совершенно точно имеют место быть.

И опять она никак не прореагировала, продолжив попытки по освобождению Ири.

– Бульдожек, разберись, – услышала Элен ленивый приказ «франта» и замерла.

Младший подросток направился к ней. Девочка не сомневалась, что он ничего ей не сделает, не посмеет, и всё же ей было очень неприятно, когда он подошел к ней со спины. Всё её тело напряглось и требовало чтобы она немедленно развернулась, ибо не видеть приблизившуюся вплотную опасность, пусть и весьма эфемерную, было невыносимо. И превозмогая себя, девочка вновь потянулась к колышку.

– Ты чё, овца тупая, плохо слышишь?! – Звонким голосом рявкнул Бульдожек и отвесил Элен чувствительный подзатыльник.

В первый момент от неожиданности девочка сжалась и даже пригнулась. Но затем возмущенная до глубины души, она резко развернулась. Больше всего её задело даже не то что противный мальчишка вообще посмел дотронуться до неё, а то что он таким образом разрушил взлелеянную ею уверенность в собственной неприкосновенности, которая вроде как должна была зиждиться на производимом ей впечатлении бесстрашной, решительной, взрослой личности.

Она натолкнулась на загорелое круглое лицо, которое словно всё было стянуто к маленькому вздернутому носу. «И правда похож на бульдога» со злостью подумала девочка. Но в следующий момент она поняла, что не знает что делать. Ей конечно следовало как-то осадить зарвавшегося мальчишку, но она не представляла каким образом. Никогда в жизни ей не отвешивали подзатыльников не то что чужие люди, но даже и папа и дедушка.

– Ты чего руки распускаешь? – Воскликнула она тонким голосом.