Девочка и пёс

– Где вы были в ночь убийства?

Кория, окончательно запутавшись в поисках правильной стратегии собственного поведения, поглядела на судью почти жалобно и покорно ответила:

– Я ходила на встречу с Ливаром. Да, этот… человек потребовал от меня внушительную сумму денег, если я не хочу чтобы он… чтобы он распускал грязные слухи о моем прошлом. У меня не было такой суммы деньгами и я выпросила у Радвига его кинжал, которым он никогда не пользовался, а носил просто как красивую побрякушку. И в ту ночь когда Ливара убили я отдала ему этот кинжал. Но я не убивала его, никого не нанимала чтобы убить его и даже не помышляла о его смерти. И встретилась я с ним за час или полтора до полуночи, Марана всё лжёт, он не видел меня и я не видела его. И когда я уходила Ливар был жив и судя по всему вполне доволен своей жизнью.

Лург внимательно выслушал женщину. Когда она закончила, он посмотрел на Элен, убедился что всё произнесенное правда и сказал:

– Суд вполне удовлетворен вашими словами, госпожа Кория. И благодарен за ваше сотрудничество. Вы можете идти.

Женщина поднялась со стула. Она неуверенно огляделась и спросила:

– Но кто же убийца?

– Разве вам недостаточно того что это не вы и мы вас в этом не подозреваем? – Спросил судья, холодно глядя на женщину.

– Да вы правы. Мне этого вполне достаточно, – быстро ответила она и вышла.

– Веди сюда Марану, – приказал Лург Зузону.

Когда писарь вышел, судья поглядел на девочку и сказал:

– Мы в тупике. Ливара мог убить кто угодно.

– Не отчаивайтесь. Видите эту фигуру, – девочка показала Лургу некую сложенную из бумаги круглую абстракцию. – Это лилия. Она получается не всегда. А если получается, то значит повезет.

– Кому? – Усмехнулся судья.

– Тому кто сложил. Но в данном случае у нас с вами общая цель.

В шатре снова появился Марана. Судья тут же напустил на себя грозный вид. Как только Зузон занял свое место и взял в руки перо, Лург мрачно произнес:

– Господин Марана, я кажется уже рассказывал вам о "болтливой плётке" и упоминал о подземельях Иврона и Кадионских рудниках. Однако это, судя по всему, не произвело на вас впечатление. Возможно пора вам рассказать о Доме Ронга, как вы считаете?

– З-зачем? – Испуганно спросил охранник.

– А затем что я никак не могу добиться от вас правды! – Резко сказал Лург. – И хотя я достаточно терпеливый человек, но и моё терпение на исходе. – Он сделал паузу, вперив свой самый мрачный взгляд в съежившегося Марану. – Сейчас я прикажу взять вас под стражу и вы отправитесь со мною в Акануран, и там, когда вы будете висеть на крюках в Доме Ронга, я надеюсь вы перестанете мне лгать.

– Ваша честь, – произнес ослабевшим голосом Марана, – что вы такое говорите! Да я же вам всё как на духу. Как на исповеди. Как отцу родному.

– Перестаньте, Марана, – брезгливо сказал судья. – Но так и быть я дам вам еще один шанс. И предупреждаю, солжете опять, прикажу вас заковать в кандалы.

Марана, который до этого стоял, медленно опустился на стул, словно ноги его ослабели. Он не понимал в чем его подозревают, но наслышанный о произволе судий, с ужасом ожидал продолжения.

– Кто и каким образом заставил вас оговорить госпожу Корию?

Марана захлопал глазами. Он уже готовился к тому что его обвинят в убийстве Ливара, а тут такая безделица. Ему представлялось абсолютно нелепым, что судье есть какое-то дело до этой торговки.

– Ваша честь, я не оговаривал госпожу Корию. Я сказал правду.

– Хватит! – С отвращением произнес судья. – Сдайте оружие, господин Марана. А вы Зузон ступайте приведите двух стражников, а затем сходите за кузнецом. Пусть он принесет кандалы и инструменты. Да и позовите лейтенанта Шайто, он где-то рядом с шатром, надо поставить его в известность, что один из людей "Бонры" арестован за лжесвидетельство.

Зузон не спеша отложил перо и медленно поднялся. Он решил что понял игру судьи. Марана округлившимися глазами смотрел то на Лурга, то на Зузона. Ему казалось это непостижимым. Кому какое дело до этой торговки и что с того что он слегка приврал про неё, ведь и дураку ясно что убила она, кинжал ведь был у неё. Но наконец до него окончательно дошло, что сейчас придет кузнец и оденет ему на руки кандалы, после чего вместо того чтобы ехать в веселом караване на запад, в Сайтону, он поедет с мрачным судьей на восток, в Акануран. А там хмурые судебные гвардейцы уведут его в Дом Ронга. Марана посерел.

– Ваша честь, я всё скажу, – быстро заговорил он. – Я ж не думал что это важно. Такая-то мелочь. Ясно же что убила торговка, чтоб ей всю жизнь пусто было, ведь кинжал был у неё. А я-то тут причем? Я ни при чем. Просто господин Мелинор сказал, что будет хорошо, если я скажу, что видел её той ночью, потому что суду, то есть вам, Ваша честь, тогда легче будет во всем разобраться. Я и сказал. А так как Ливар сволочью был, то господин Мелинор и говорит: ты еще, мол, скажи, что слышал как Ливар предлагал Кории убить Радвига после женитьбы, чтобы, мол, суд скорее понял, что Ливар сволочь. Ну я и сказал. Ну чтобы вам всё облегчилось. А вы меня теперь в кандалы! За что? Я же всё вам в облегчение, чтобы вам всё яснее стало.

Мастон Лург жестом руки остановил поднявшегося Зузона и снова вернул его на место.

– Писать что ли всю эту ахинею? – Недовольно спросил тот.

– Пиши мой вопрос. Господин Марана, вы утверждаете что заявить о том что в ночь убийства на месте преступления вы видели госпожу Корию вас попросил господин Мелинор? Так?

– Да, – охотно подтвердил Марана. У него заметно улучшилось настроение как только он сообразил что кандалы отменяются.

– А почему он вообще к вам обратился?

– Я сам к нему пришел, – бесхитростно сказала охранник. – Как услышал как Ливар денег требует от этой торговки, сразу смекнул что она тот ещё бабец, профура дырявая, чтоб её насквозь прохватило. Все ведь в караване что думали, приличная женщина, и с переду и с заду посмотреть приятно, а тут выходит что черт в юбке, преступница злодейская, клейма ставить некуда. Мужа отравила, а денежки себе. Ну я и пошел к господину Мелинору чтобы обо всём его предупредить.

– О чем именно?

– Ну что она та еще злыдня. Того и гляди и молодого Радвига на тот свет спровадит.

– А что вас подвигло на это? – С искренним любопытством, спросил судья.

– Подвигло? – Марана на пару секунд задумался. – Гумо… гуманизм, – с трудом выговорил он.

– Только гуманизм? – Пряча улыбку, поинтересовался судья.

– Ну и это… христианское милосердие. За что ж думаю парню-то пропадать. Паренек то хороший, хоть и дурак.

– Вижу что ошибался в вас, господин Марана, – серьезно сказал Лург. – Не часто в наше время встретишь людей, чьи побуждения продиктованы исключительно гуманизмом и христианским милосердием. С учетом этого, несмотря на то что вы солгали королевскому суду, я отменяю распоряжение о вашем аресте. Ступайте с миром, господин Марана.

Тот радостно подскочил, горячо поблагодарил, пообещал молить бога о благополучии судьи и пятясь задом, вышел из шатра.

– Не верьте вы ему, господин инрэ, – сердито проговорил Зузон. – Тоже мне гуманяка пальцем деланный нашелся. Денег ему Мелинор отсыпал, как пить дать.

Судья скорбно покачал головой.

– Эх, Зузон, не веришь ты в чистоту души человеческой.

– Чьей души? Этого-то прощелыги?! – Воскликнул Зузон.

Лург успокоил его и отправил проветриться, а заодно и привести на допрос отца Радвига, купца Мелинора.

– Что же нам теперь делать? – Расстроено спросила Элен. Она всё-таки надеялась, что от Мараны удастся получить сведения, которые укажут в каком направлении искать убийцу. Но ничего не прояснилось.

– Не знаю, – также расстроено ответил судья. – Сейчас переговорим с Мелинором, но это, конечно, бессмысленно. Совершенно ясно что как только он узнал об убийстве Ливара, то его тут же осенило, что он может использовать это для того чтобы подставить Корию и спасти своего сына от этой черной вдовы. Он заплатил Маране за лжесвидетельство и в этом скорей всего признается. Но больше мы ничего не узнаем.

– Думаете заплатил? – Спросила девочка.