Девочка и пёс

– Вертик, оприходуй чикчу, – приказал он.

Хотя они с Вертиком вроде как были равны, но это лишь до поры до времени. В серьезных передрягах хмурый нервный молодой человек безоговорочно признавал старшинство и авторитет Буша, ибо тот занимался лихим ремеслом лет на десять дольше его и то что он до сих пор жив и здоров говорило о многом.

"Зеленобородый" приблизился к девушке. Минлу напряглась. "Надо атаковать сейчас!", вспыхнуло в её голове. Она понятия не имела что значит "оприходуй", но и так было ясно что ничего хорошего. Все наставления учителя о незамутненности сознания, пустоте сердца и равновесии духа в момент поединка сейчас нисколько не помогали. Внутренне она вся дрожала и до равновесия духа ей было очень далеко. С мечом в руках ей порой удавалось ощутить подобный настрой и войти в сражение "так же легко как перешагнуть лужу", но рукопашная схватка с матерыми решительными мужиками ввергала её в трепет. И тем не менее она приготовилась ударить "зеленобородого" в живот, в солнечное сплетение, выбить из него дыхание, остановить его ци, пресечь на минуту его центральный меридиан. Но парень опередил её и без всякой подготовки, как-то походя, лениво, словно нехотя хлестко ударил её краем ладони в шею. Минлу тут же задохнулась и потерялась. Вертик швырнул её животом на стол, задрал ей голову, накинул узкую бечевку и затянул на горле петлю. Дикий ужас пронзил девушку, она поняла что её задушат. Но Вертик, придавив кирмианку к столешнице, поочередно, с большой ловкостью обмотал всё той же бечевкой каждую её руку и затем связал их вместе, соединив предплечья. Через полминуты Минлу была мастерски и надежно блокирована. Упираясь ногами в пол, с заведенными назад руками она лежала на столе, выгнув спину и приподняв голову, веревка сдавливала ей шею, но дышать всё же позволяла.

– Не дергайся, курва, – зло сказал молодой человек и не сильно ударил девушку по затылку, стукнув её лбом в столешницу и причинив боль натянувшейся бечевкой. У Минлу потекли из глаз слезы.

Буш одобрительно покачал головой. Затем носком сапога, двумя ударами, он заставил Минлу шире развести ноги.

– Отличная поза, – ухмыльнулся он. – Жаль, зря пропадет.

– Успеешь еще, – с презрением отозвался Вертик. Он пребывал в уверенности, что кирмианцы это низший народ и якшаться с их грязными, вонючими женщинами это унижение собственного достоинства.

135.

Цыс и Талгаро стояли возле двери в кабинет.

– Ну что, готов? – Взявшись за ручку, тихо спросил Цыс.

Лоя утвердительно кивнул. Шляпу он откинул за спину и обе пуны уже держал в руках. Сердце его бешено колотилось, а бледное лицо всё пошло синюшно-лиловыми пятнами от волнения. "Как бы этот карлик-бздун от разрыва сердца не помер", неприязненно подумал Цыс, прекрасно понимая что отступать уже будет некуда. Если Талгаро завалит всё дело, Цысу придется самому разбираться с бандитами. А это его совершенно не устраивало.

– Хвала твоей доблести, воин, – серьезно сказал он. – Во имя Аллаха Милостивого, ступай и победи. И пусть пророки охраняют тебя в битве, пусть все святые ислама пребудут с тобой.

Цыс усмехнулся про себя. Во время своего пребывания в Мэдфорде, заведении для умалишенных, он перечитал кучу религиозных книг, другой литературы там просто не было, местные целители искренне полагали что именно сочинения о божественных силах и вышних сферах помогут душевнобольным людям снова обрести покой сердца и остроту разума. Правда подборка книг была совершенно хаотичная, вперемешку все конфессии и религии, шаманство и эзотерика, но это никого это не волновало. В результате чтения всех этих откровений, диспутов, учений, толкований, священных текстов и пр. в голове Цыса образовалась громадная мешанина всяческой метафизической чепухи и при этом он твердо уверовал, что никакого бога не существует в принципе, а всё это досужие выдумки глупых и слабых людей или праздных бездельников и хитрых лгунов. Но тем не менее у него то и дело слетала с губ какая-нибудь божба, проклятие или благословение именем какого-нибудь очередного бога или богини. Его это очень смешило, ибо он сам себе представлялся этаким забавным клириком-космополитом, который верит во всё сразу и ни во что конкретно.

Талгаро, снова подумав что над ним издеваются, недобро покосился на "сэна Хорвига". Но тот глядел на него мрачно и торжественно, словно и правда провожал товарища на эпическую битву и был полон искреннего переживания и тревоги. Он глубоко вдохнул и также тихо ответил:

– Готов.

Цыс распахнул дверь и поспешно посторонился. Талгаро на ватных ногах вошел внутрь. Цыс тут же прикрыл дверь, оставив щель, и прижался рядом к стене, чутко прислушиваясь. Правой рукой он сжал за спиной свой либингский нож, полный решимости пустить его в ход, если понадобится. "Если гном уложит хотя бы одного, считай уже удача", решил он.

Буш удивленно уставился на возникшего в комнате лоя. Увидев выражение лица товарища, Вертик проследил его взгляд и обернувшись, тоже несколько озадаченно посмотрел на маленького человечка.

– Тебе чего, карапуз? – Вполне добродушно поинтересовался Буш.

Минлу, услышав что в комнате что-то происходит, вывернув голову, с трудом поглядела в сторону двери. При этом бечевка на шее дополнительно натянулась, причиняя ей боль. В этот момент Талгаро посмотрел на распластанную на столе девушку. Их глаза встретились. Лоя показалось, что он видит на лице кирмианки гримасу жуткого страдания. Гнев придал ему сил и он молча прыгнул на огромного, удалого, бритоголового бандита в распахнутой до пупа красивой рубахе с серебряным отливом. В момент прыжка лоя крутанул правой кистью и стальная цепочка пуны развернулась, рассекая воздух. Заточенные до состояния бритвы звенья цепи размашисто полоснули Буша по шее. Боли тот почти не почувствовал, но инстинктивно дернул головой. Талгаро приземлился перед мужчиной и тут же снова взмахнул пуной, на этот раз рассекая грудь, шею и подбородок противника снизу-вверх. И затем уже справа налево и теперь стальной хлыст прошелся по лицу Буша. Талгаро всё время действовал только одной пуной, той что была намазана густым слоем из смолотой мякоти «волчьих ягод», то есть ядом, который ни в коем случае не являлся для человека смертельным. Заставить себя использовать пуну в левой руке, с "Печатью Адолиса", он так и не смог.

Буш так и не успел среагировать. Все три удара стальным хлыстом уложились буквально в несколько секунд. Мужчина только дергался и отступал назад. "Ах ты херовина мелкая!", злобно то ли сказал, то ли подумал он, чувствуя как обильно увлажнилось от крови его лицо, шея и грудь и как пока еще несильное жжение проникает в тело. Буш всё-таки испугался. Он понял что некий яд попал ему в кровь. А за страхом явился стыд. Погибнуть от руки бледного недомерка представлялось ему невыносимо унизительным. Он схватил рукояти кинжалов и дернул их вверх, освобождая от ножен.

Вертик пришел в себя и что есть силы пнул лоя в правый бок. Маленький человечек вскрикнул и сложившись в бесформенный ком, как кукла, отлетел к стене. Это зрелище доставило Вертику острое удовольствие. Желая его продлить, он бросился к лоя и принялся сверху-вниз вколачивать в него удары деревянной подошвой правого сапога. Талгаро, утратив всякий боевой дух, весь сжавшись и свернувшись, оглушенный болью и страхом, никак не сопротивлялся.

Буш, сжимая в каждой руке по кинжалу, безучастно наблюдал за происходящим. Он ощущал легкий жар и дурноту. Какая-то липкая пелена обволакивала его тело, словно он очень долго, из последних сил, бежал при страшной духоте и сейчас его, задыхающегося и вспотевшего, вот-вот свалит обморок. Он начал чаще дышать, но воздух словно не входил в грудь. Стало трудно сфокусировать на чем-нибудь взгляд, окружающие предметы как будто едва заметно дрожали, приобретая странную зыбкость и смазанность. Буш потряс головой, дурнота усилилась, глухая, мерзкая тошнота подкатывала к горлу. Начала болеть голова, сначала где-то в переносице, затем ближе к вискам и темени.

Буш увидел как кирмианка слезла со стола и поднялась на ноги. Бандит снова потряс головой, пытаясь прогнать пелену и стискивая зубы от головной боли и расплескавшейся по телу дурноты.

Минлу, со стянутыми за спиной руками и сдавливающей шею веревкой, отошла от стола и быстро глянула на бандита. Вид его был ужасен. Плоть вдоль длинных порезов вспучилась и побагровела, залитый кровью буквально с головы до ног, с каким-то мутным взглядом и позеленевшим лицом. Девушка отвернулась и мрачно поглядела на Вертика, увлеченно мутузившего лоя.

– С-сзади, – прохрипел Буш и шагнул к Минлу.

Молодой бандит обернулся. Девушка яростно, со всей отпущенной ей силой нанесла ему мощный прямой удар правой ногой в грудь. "Зеленобородый", закряхтев, подался назад к стене и едва не упал, споткнувшись о тело лоя. Минлу, несказанно упоенная сладостью мести, бросилась вперед и продолжила бить ненавистного молодчика ногами. Бессчетное количество раз она отрабатывала эти удары о плотные мешки с пеком и деревянные колоды, обшитые кожей. Её голени и ступни теперь и сами были словно из дерева. И лупила своего врага она не абы как куда придется, а ровно как её учили, поражая его самые уязвимые и болезненные места. В пах, в колено, в голень, а когда одуревший от боли Вертик осел вниз, она заехала ему ногой в подбородок и там что-то хрустнуло, заставив девушку испытать то же хищное удовольствие, которое совсем недавно испытывал сам Вертик. Но в следующий миг Буш схватил её, навалился на неё и повалил на пол. Даже ошалевший от воздействия яда, Буш не забыл, что девица нужна Золе живой и так и не пустил в ход свои длинные кинжалы.

Девушка яростно билась под громадным, сильным, липким от крови телом. Но со связанными руками и едва способная дышать от удавки она была в его власти. Ярость сменилась ужасом. Буш прижал её к полу и перехватил один из кинжалов, так чтобы ударить кирмианку тяжелым навершием рукояти. Минлу решила что этот жуткий человек сейчас убьет её. Она забилась сильнее, но широкая грубая ладонь так сжала её шею что дышать стало практически невозможно. У Минлу потекли слезы, она что-то сипела, брызгая слюной. И вдруг её угасающее сознание вздрогнуло и застыло. За плечом окровавленного позеленевшего бандита возник еще один человек. Он взмахнул рукой и чем-то тяжелым заехал Бушу в висок. Бандит обмяк. Неизвестный оттолкнул его тяжелое тело в сторону, освобождая Минлу.

– Спокойно, красавица, я с Талгаро, – сказал мужчина приятным глубоким голосом.

Минлу, тяжело дыша, расширенными глазами глядела на него. Её всю трясло. Но "я с Талгаро" всё же произвело некоторое успокаивающее действие. Да и круглое открытое лицо незнакомца вполне располагало к себе. Мужчина помог ей сесть, после чего большим ножом разрезал веревку на её руках и снял петлю с шеи. Потирая предплечья, девушка благодарно посмотрела на незнакомца.

– Надо быстро уходить, остальные вот-вот вернутся, – сказал Цыс, практически силой поднимая обмякшую девушку с пола.

Поставив её на ноги и убедившись, что она может стоять самостоятельно, Цыс бросился к неподвижному Бушу. Из раны на правой стороне его головы текла кровь. "Подох поди", абсолютно равнодушно, мимоходом подумал Цыс. Он опустился на корточки и принялся обшаривать пояс и карманы бандита. Извлек два кошеля, один совсем тощий, другой потяжелее. Забрал себе. Снял с шеи золотую цепь, при этом испытав отвращение прикоснувшись к курчавым волосам на груди Буша. Наконец осмотрел его руки и с некоторым трудом содрал с пальцев перстни, не тронув только те что были выкрашены в зеленый цвет. Минлу с легким недоумением и неприязнью наблюдала за его действиями. Поднявшись на ноги и встретив её взгляд, Цыс ободряюще улыбнулся и сказал:

– Богоугодное дело ты сегодня совершила, девонька. Исусе Христе, сыне Божий и двенадцать Его апостолов радуются на небесах и пьют за твоё здоровье.

У Цыса было хорошее настроение. По его мнению всё складывалось как нельзя лучше. Лоя проявил себя отлично, радостно думал он, сделал всё как надо, отходил здоровенного бандюгана за милую душу, отмудохал его в сопли и кашу, да и девчонка неожиданно оказалась полезной. За всем происходящим в кабинете Цыс осторожно подглядывал в щелку и выступил на сцену только когда ему уже ничего не угрожало и даже более того, никто из "зеленых" уже был не в состоянии его запомнить.

Минлу прочистила горло, при этом чувствуя боль в истерзанной шеи и с тревогой проговорила:

– Талгаро....

Цыс послушно подскочил к лоя и поднял его практически за шиворот. Рядом стонал и барахтался Вертик.

– Ты как, приятель? Выжил? – Спросил Цыс, почти весело.

Талгаро выглядел ужасно. Его голову щедро покрывали фиолетово-оранжевые шишки, это было что-то вроде синяков у лоя и бледно-красная, с голубоватым оттенком кровь текла из разбитого рта и пары глубоких ссадин. Но тем не менее он был в сознании и даже мог стоять на ногах. Цыс отлично знал насколько живучи лоя, особенно черные. Но и белые, несмотря на их довольно тщедушный вид, на самом деле были весьма крепки и выносливы. При этом оба народа очень быстро восстанавливались от самых тяжелых ран, в этом их могли перещеголять только авры, которые, как слышал Цыс, вообще были способны отращивать себе отрезанные конечности.

– Ты настоящий герой, – искренне сказал Цыс. – Выберемся из этой заварухи, я какому-нибудь стихоплету закажу сочинить оду про тебя.

Талгаро, убирая пуны в чехлы за спиной, посмотрел на него чуть раздраженно. Цыс тем временем опустился рядом с Вертиком. Молодой человек вроде бы был в сознании, но его глаза глядели куда-то в пустоту. Он тихо стонал и его сломанное лицо кривилось гримасой злобы и боли. "Ну и урод!", с омерзением подумал Цыс и бесцеремонно отвернул голову Вертика в сторону, дабы тот не смотрел на него лишний раз и не запоминал. Быстро и ловко обшарив одежду бандита, он присвоил себе медальончик с изображением миловидного женского личика и вроде как украшенный маленькими драгоценными камешками, Цыс решил что позже разберется, мешочек с "алмазной пылью", небольшое круглое зеркальце, "Чего эта образина только в нем рассматривала?", с усмешкой подумал Цыс, изумительные игральные кости из кирмианского хрусталя, вещь действительно дорогая, и довольно пухлый кошель. Цыс подбросил кошель на ладони и подмигнул лоя.

– Тебе на оду, – с улыбкой сказал он.

– Надо идти, – устало произнес Талгаро.

– Да, уходим. – Цыс поглядел на Минлу. – Спокойно идите за мной и делайте вид что жизнь удалась.

И не дожидаясь каких-нибудь вопросов, Цыс быстро вышел за дверь.

Талгаро слабо улыбнулся девушке и у той екнуло сердце при виде изуродованного лица лоя.

– Идем, – сказал он.

– Кто он такой? – Почти шепотом спросила Минлу.

Талгаро, прихрамывая и как-то странно согнувшись в бок, уже шел к двери. Он повернулся и пожал узкими плечами, при этом чуть скривившись, видимо от боли.

– Случайный знакомый, – сказал он, – у него какие-то свои счеты с "зелеными". Он их ненавидит.

Не слишком успокоенная Минлу торопливо последовала за лоя. На поверженных бандитов она старалась не смотреть.