– Надо его на стол положить, – сказал старик, обращаясь к молодому человеку.
Они отдали полотенце и бутылку Элен и перенесли барона на ближайший стол. Расположив его там, старик взял у девочки бутылку и прямо из горла щедро полил на раны.
Барон страшно закряхтел и засопел.
– У-ух, – весело сказал старик и объявил: – Так будет лучше.
Поставив бутылку на стол, он принялся закутывать рукава.
– Дорогая, – позвал он, глядя на молодую кухарку, – нам нужна твоя помощь.
Сесилия вопросительно поглядела на Громми Хага.
– Иди, – с трудом сказал тот. – Мне хватит и Розы.
Девушка передала полотенце служанке и подошла к столу с раненым.
– Тебя как зовут? – Спросил старик.
– Сесилия, господин.
– Вот что Сесилия, нам нужно две чистых простыни, острые ножницы, тонкая игла, свечи и крепкая нить, по возможности шёлковая. – Старик посмотрел на девочку. – Вы не согласились бы, сэви, помочь милой Сесилии все это принести сюда?
В этот момент к столу приблизились Мастон Лург и Галкут.
– Конечно, – спокойно ответила девочка, не глядя на своего похитителя. Она ожидала что тот начнет возражать, что-нибудь вроде того что племяннице городского судьи по статусу не положено помогать служанкам, а на самом деле потому что опасается того что она снова попытается убежать. Но к ее удивлению судья не сказал ни слова, и даже Галкута не отправил присматривать за ней.
Когда Сесилия и Элен ушли, старик обратился к Мастону Лургу:
– Господин инрэ, позвольте мне выразить свое восхищение вашей юной спутницей. Мужество этой девочки потрясло меня.
– Благодарю, – сдержанно ответил Мастон Лург. – Мой брат был бы счастлив услышать ваши слова.
– Ваша племянница необыкновенный ребенок и ваш брат вне всяких сомнений может гордиться своей дочерью. – Старик закончил закатывать рукава и обратился к Ринну: – Так, а теперь помоги мне раздеть, господина барона.
Мастон Лург в сопровождении своего слуги подошел к лежавшему на животе туру. Некоторое время судья рассматривал неподвижное тело.
– Что с ним было? – Спросил он, скорее просто как размышление вслух, чем ожидая услышать ответ.
– Слайва, – коротко ответил Галкут.
Мастон посмотрел на своего слугу.
– Слайва? Но …, – судья кажется что-то понял. – Но тогда значит кто-то снял ее?
– Госпожа Элен, – тихо проговорил Галкут.
Взгляд судьи потемнел. Некоторое время он пристально смотрел на своего слугу.
– Следуй за мной, – сказал судья, направляясь к входной двери.
Пройдя через разгромленную залу они оба вышли из помещения.
Когда они вернулись обратно, Сесилия и Элен уже принесли старику предметы, которые тот просил. Обмыв руки вином, подержав иглу над горящей свечой и вдев в ушко золотистую шелковую нить, старик приготовился шить. Поглядев на стоявших у стола Элен и Сесилию, он с легкой улыбкой проговорил:
– Я бы рекомендовал дамам на некоторое время покинуть нас.
Те послушно отошли к двери, ведущей на кухню.
Судья приблизился к хозяину постоялого двора, чья голова лежала на коленях Розы.
– Ты как? – Спросил Мастон Лург.
– Терпимо, господин инрэ, – проговорил Громми Хаг, – спасибо за участие.
– Ты знаешь кто была эта парочка? – Спросил судья, уже проявляя хорошую осведомленность в нюансах дела после разговора с Галкутом.
Однако по выражению лица хозяина «Одинокого пастуха» судья понял что тот подобной осведомленностью не обладает.
– Высока вероятность, что это они посадили на туру слайву, – объяснил Мастон Лург.
– Слайву?… – Несколько растеряно пробормотал Хаг. – Но зачем?
– А где она кстати? – Поинтересовался судья и повернулся к Элен.
– На кухне в банке, – нехотя проговорила девочка, не глядя на Лурга.
– Между прочим, – вмешался старик, быстрым и уверенным движением протыкая иглой человеческую кожу, – за слайву можно получить хорошие деньги. В Вэлуонне или, скажем, в Шинжуне. – Старик посмотрел на ужасно бледное лицо Феира Арвинга. Глаза барона блестели от слез, а плотно сжатые губы приобрели синюшный оттенок. Владелец тонкого черного кольца обратился к Ринну, чьи руки крепко держали плечи лежавшего на столе человека: – Слушай, приятель, дайка ему еще вина глотнуть, а то он на вид как мертвяк.
Молодой человек аккуратно приподнял голову барона и поднес к его губам горлышко бутылки.
– Шинжунцы бывало сажали слайв на захваченных туру и выпускали их на вражеские армии, – продолжил старик. – Врагам приходилось не сладко, доложу я вам.
После этого сообщения некоторое время все молчали.
Мастон Лург посмотрел на Громми Хага.
– Ладно, я думаю нечего тебе лежать тут на полу, – сказал судья, затем поглядел на своего слугу и распорядился: – Галкут, отнеси пострадавшего в его комнату на постель. Роза тебе поможет.
Элен бросила быстрый взгляд на Галкута. Она видела в его ауре багровые переливы телесных повреждений где-то под левой подмышкой. Определенно ему было больно. Наверно даже очень. Может быть сломаны ребра, может быть острый конец сломанного ребра упирается в какой-нибудь внутренний орган. Это мне совершенно безразлично, сказала она себе. Она не позволила себе думать о том чтобы с ней могло случиться если бы Галкут не бросился с кастрюлей на обезумевшего туру в момент после того как она отодрала от меховой спины противную слайву. Он делал это чтобы драгоценный «трофей» судьи остался неповреждённым. В этом нет сомнений. «Единственное что не ясно, откуда в нем такая собачья верность», с легким раздражением подумала девочка.
Но только Галкут склонился над Громми Хагом, как Роза пронзительно закричала.
Туру зашевелился, поднимаясь с пола.
Старик, сжимая в правой руке иглу, резко обернулся. Ринн, продолжая держать плечи барона, повернул голову. Мастон Лург отпрянул назад и прижался спиной к стойке. Сесилия схватила левое плечо Элен, готовая тащить девочку на кухню. И только Галкут предпринял активные действия. Перескочив через хозяина «Одинокого пастуха», не обращая внимания на острую боль в левой стороне груди, он пробежал несколько метров, подобрал с пола тяжелую длинную кочергу, некогда выроненную Феиром Арвингом, и занося над головой руку для сокрушительного удара, бросился на поднимающегося туру.
Но Элен Акари, видя что аура Хоракса совершенно спокойна, не считая многочисленных багровых очагов от нанесенных повреждений, сбросив руку Сесилии, рванулась вперед.