– Нет! – Закричала девочка, влетая в пространство между туру и приближающимся Галкутом.
– Осторожно! – Пронзительно крикнула Сесилия, испугавшись что несущийся Галкут просто сметет ребенка.
Растерянный Хоракс, избитый и измученный, не понимающий что происходит, тем не менее осознал что человеческий детеныш в опасности. Его сильные руки осторожно охватили ребенка и прижали к широкой груди, укрывая от нападения. Продолжая сидеть на полу, он повернулся правым боком, выставляя могучее плечо, готовясь принять удар. Но в последний момент Галкут остановился и медленно опустил кочергу, холодно глядя сверху вниз как мохнатый гигант, сжавшись, обнимает девочку, пытаясь закрыть ее своим телом.
В зале стало тихо-тихо. Казалось люди даже перестали дышать. Это было слишком резкая перемена. Громадный туру, еще недавно в приступе дикого безумия крушивший человеческие тела и мебель, теперь сидел на полу и осторожно сжимал своими ручищами маленького ребенка, желая уберечь его от ударов тяжелой стальной кочерги.
Старик усмехнулся и покачал головой.
– Все в порядке, – тяжело дыша проговорила Элен, высвобождаясь из объятий туру. – Все в порядке.
Хоракс выпустил девочку, не сводя своих маленьких глаз с высокого мужчины в клетчатой рубашке.
Галкут молча обошел Элен и туру, поставил кочергу на пол, прислонив ее к стене, и подошел к Громми Хагу. Присев, он подсунул под него руки и сдерживая стон, поднялся на ноги.
– Показывай куда идти, – хмуро произнёс он, обращаясь к Розе.
Старик вернулся к ранам барона. Сесилия сделала несколько шагов и медленно опустилась на ближайший стул.
Элен отошла от Хоракса, внимательно глядя на него. Глубоко посаженные светло-карие глаза туру смотрели на девочку. Только сейчас Элен поняла насколько он был истерзан и у нее екнуло сердце. Мех на животе, груди и голове практически весь был сожжен, светло-серая кожа опалилась и обуглилась от страшных ожогов. У девочки заблестели от слез глаза, когда она представила какая жуткая боль мучает туру, видя как пылает его аура в местах телесных повреждений. Его квадратное лицо с тяжелой массивной нижнею челюстью, собачьим черным носом и тонкими коричневыми губами было залито кровью из разбитой головы и липким вином.
Хоракс, видя что девочка чем-то взволнована, раздвинул губы в слабой улыбке и глухим тягучим голосом спросил:
– Ты в порядке?
Элен чувствовала, что готова расплакаться.
– Да, – ответила она, – со мной все хорошо. А вы как?
Хоракс поднял руку и потрогал голову.
– Я упал? Я не помню…
К ним приблизился Мастон Лург.
– На тебя посадили слайву, – без предисловий сказал он. – Что ты последнее помнишь?
Лицо Хоракса исказилось страхом, он поднял глаза на судью.
– Слайву?! Нет! Нет.
Туру, оглядываясь на царящий вокруг разгром, поднялся на ноги. Его взгляд скользнул по лежавшему на столе человеку, затем его рука метнулась к широкому кожаному поясу, поверх шортов.
– Все кошельки пропали, – пробормотал он. – Я играл в кости с Нэйлом. Там была еще его подружка…
Туру замолчал. Осознание темной волной наплывало на него.
Элен видела по его ауре что в нем просыпается гнев, но на этот раз оттенки были другие, на этот раз разум контролировал эмоции.
– Они ушли, – сказала Элен.
Хоракс поглядел на девочку. Внезапно его настрой изменился, он снова был напуган.
– Я… я никого не убил?
Элен отрицательно покачала головой.
– Ранили. Двух мужчин.
Туру снова посмотрел на обнаженного по пояс барона. Старик с черным кольцом, будто почувствовав его взгляд, сказал не поворачиваясь:
– С ним все будет в порядке. Через пару дней будет как новенький. Аристократы они такие, им понимаешь ли нравится жить и они ни за что не хотят умирать.
Хоракс, шокированный и опустошенный, не знал что делать. Он посмотрел на судью, скользнул взглядом по его нашивкам.
– Его имя Нэйл, – сказал он.
Мастон пожал плечами.
– Имя наверняка вымышленное. И куда они направились думаю никому неизвестно.
Сесилия встала со стула и пошла на кухню. Вскоре она вернулась с метлой и совком на длинной ручке и принялась подметать стекла и щепки за стойкой.
Судья, Элен и туру молча смотрели на нее.
– А где сын и жена Хага? – Спросил Мастон Лург.
– Уехали с одним из работников в деревню за продуктами, – ответила молодая кухарка.
– Вовремя, – пробормотал судья.
Элен вдруг направилась к одному из лежавших на боку стульев. Подняла его и поднесла его к стене, где аккуратно поставила спинкой к стене. Затем пошла за следующим.
Судья некоторое время наблюдал за действиями девочки, потом громко сказал:
– Элен, прекрати, пожалуйста. Сядь на стул и посиди. Мы скоро уже поедем.
Девочка продолжила нести стул, который уже взяла. В голосе Мастона Лурга не было приказа, злости или раздражения, это был голос строгого родителя и она ненавидела это. Поставив стул к стене, она из духа противоречия пошла за следующим. Она ждала что судья еще раз потребует от нее прекратить это, более зло и сердито, но тот только молча наблюдал за ней. Она поставила стул, села на него и уставилась в окно. Ветер проникал сквозь разбитые стекла и шевелил сиреневые занавески.
Вернулись Галкут и Роза. Девушка приблизилась к Мастону Лургу и не смея поднять на него глаза, тихо проговорила:
– Господин, мой хозяин просил передать что он очень сожалеет о причинённых вам и вашей племяннице неудобствах.
Мастон молча кивнул, принимая ее слова. Роза быстро отошла, посмотрела на подметавшую Сесилию и начала собирать куски сломанных стульев и столов в одну кучу. Хоракс начал ей помогать.
– Иди проверь все ли готово к отъезду, – приказал судья своему слуге. – Я пока наверх поднимусь, я кажется книгу в комнате забыл.
Элен смотрела как старик, закончив сшивать кожу, осторожно, при помощи Ринна усадил барона и обвязывает его торс полосой белой ткани, отрезанной от одной из простыней.