Портрет Воланда. Фантастический роман-притча

И Григорьев действительно оказался прав. Странные события, одно удивительнее другого, начали происходить в городе на Неве. Поспешим же и мы навстречу новым приключениям героев нашего романа!!

Глава 5.

Путь к себе

1

Но прежде чем погрузиться в волшебный мир грядущих чудес и откровений, позвольте поближе познакомить читателя с одним из главных действующих лиц произведения, выведенного на страницы книги под фамилией Григорьев. Хотя справедливости ради следует отметить, что до определенного возраста его жизнь проистекала весьма обыкновенно и даже заурядно, без особых происшествий.

В школьные годы Виктор, возможно, несколько и отличался от других своих сверстников крайним любопытством, нежеланием воспринимать на веру получаемые знания и неумеренной тягой к остросюжетной и научно-популярной литературе.

«Во всем мне хочется дойти до самой сути» – эта мысль лейтмотивом сквозила во многих поступках подрастающего ребенка.

«Как? Зачем? Почему?» – вопросы непрестанно сыпались из него как из рога изобилия, и острые на язык одноклассники прозвали его Почемучкой.

Он жадно проглатывал тысячи книг, описывающих невероятные путешествия и злоключения отважных героев в далеких заморских странах, в пустынях и джунглях, на суше и на море, на Земле и на других планетах.

В ту пору его любимыми писателями были Жюль Верн, Майн Рид, Фенимор Купер, Александр Грин, Эдгар По…

Он до дыр зачитывал переходящую из рук в руки отечественную и зарубежную фантастику. Александр Беляев, братья Стругацкие, Илья Варшавский, Станислав Лем, Айзек Азимов, Артур Кларк, Гарри Гаррисон, Роберт Шекли, Клиффорд Саймак…

И надо признать, что фантастика давала обильную пищу для пытливого ума подростка и порождала огромное количество вопросов в его и без того беспокойной голове.

«Что такое время? Что такое человеческая мысль? Есть ли Бог, и если да, то, что Он Собой представляет? Что такое сон? Есть ли край Вселенной? Что такое звезды и кем они созданы?» – непрестанно мучил он подобными головоломками знакомых из своего ближайшего окружения.

Мальчик едва не свел с ума преподавателя биологии Ивана Васильевича Перепелкина, так и не сумевшего доказать ему состоятельность эволюционной теории Дарвина.

На одном из уроков он совершенно обескуражил старика, задав ему простой по сути своей вопрос:

– Скажите, Иван Васильевич, чем можно объяснить практически полное отсутствие переходных эволюционных форм, наглядно демонстрирующих, к примеру, превращение плавника рыбы в руку человека, или переход от внешнего оплодотворения икры к внутриутробному зачатию?

Старичок-преподаватель едва не выронил из рук указку:

– А-а-а…

– А ведь переходных форм должно быть несметное количество, во много раз превышающее количество существующих на Земле видов животных, птиц и земноводных. И почему нет ни одной эволюционной ветви, убедительно подтверждающей возникновение и самого человека как венца эволюции?

Бедный Перепелкин слегка отдышался и предпринял попытку поставить на место зарвавшегося ученика. Сладко улыбаясь, он пропел ехидным голосом:

– И что же, по-твоему, привело к появлению на Земле человека, будущий доктор наук Григорьев? Подскажи нам всем…

Ответ Виктора прозвучал как гром среди ясного дня:

– По-моему, это был акт творения!

Перепуганный насмерть Иван Васильевич схватился за сердце:

– Что за ахинею ты несешь, Григорьев? Какой такой «акт творения»? И думать так не моги! А если кто из посторонних услышит? Ты хочешь, чтобы нам всем припаяли религиозную пропаганду? Ах, держите меня, мне дурно!

И закатив глаза, старичок медленно сполз вдоль стенки на пол.

Староста класса Сашка «Ботаник» головой открыл дверь в кабинет дежурной медсестры:

– Мариванна, Перепелкин кончается! Где, где? На уроке! Витька Григорьев его вопросами допек.

Биолога, разумеется, спасли, а Виктору классная руководительница строго-настрого запретила задавать преподавателям вопросы теологического характера. Ибо в те годы одна только мысль о возможности существования Бога была повсеместно осуждаема и порицаема. Везде, кроме церкви…

А уж публичная декларация…

Время шло, Виктор взрослел, и вопросов накапливалось все больше и больше, а объяснения школьных преподавателей уже не удовлетворяли его. Ответы типа «этого никто не знает и никогда не узнает» казались мальчику неприемлемыми.

«Если есть замок, то непременно должен быть и ключ. Любое следствие имеет причину», – так думал он и пытался найти ответы на свои вопросы у других людей, в книгах, журналах…

Но книги и журналы стоили денег, а Григорьевы, к слову сказать, жили достаточно скромно. Двухкомнатная квартира со смежными комнатами, небольшая зарплата матери, работавшей простым инженером в проектно-конструкторском бюро….

Мать Виктора, Анна Петровна, рано овдовела, повторно же выйти замуж не захотела и перенесла всю нерастраченную любовь на сына.

Она часто плакала тайком от Виктора, а встречая из школы, обнимала его, гладила по голове и говорила: «Учись, сынок, хорошенько учись! Тот истинно богат, кто много знает. Знания откроют тебе дорогу к иной, лучшей жизни. Мир полон чудес, и надо всего лишь протянуть к ним руку…»

И он прилежно учился на пятерки, участвовал в школьных и городских олимпиадах по русскому и английскому языкам, литературе, физике, химии, посещал занятия театрального кружка, активно занимался спортом. И терпеливо ждал, как и все дети, когда же наконец Страна чудес распахнет перед ним свои двери.

Первый удивительный случай произошел с Виктором, когда ему исполнилось четырнадцать лет, и он очередной раз в рамках школьной программы вместе с одноклассниками должен был посетить Эрмитаж.