Фольклорный путеводитель по Каргополью

252. На камне след человеческий. В самой середине [озера в д. Кучепалда] камень. Человека след… Бога.

Печниково, 1997, ЕБВ

253. Вот камень такой, на камне след. Человеческий след. На Красной Ляге. <…> Говорили, какой-то святой шёл, ступил на камень.

Печниково, 1997, РЕВ

254. [ПАЕ: ] Вот в этих кустах был большой камень. <…> Справа там есть лесок маленький. Так вот, в этом лесочке был камень большой, и говорили, что нельзя на него заходить, что это приносит [он] то болезнь, то что-то нехорошее, в общем-то.

[ДО: ] Потом он куда-то делся.

Печниково, 1997, ПАЕ; ДО

255. Камень там, в Мартыновой. Между полями большой камень. Как-то рассказывали, что там какой-то след есть – от кого-то, в общем, на этом камне.

Лёкшмозеро, 1997, ПМВ

256. Тут в полях есть камень… в общем, камень – там как бы след. След на том камне, и там всегда вода. Да, ну туда ходили тоже: считается как бы, значит, местом… таким, наверное, предотвращающим от каких-то невзгод.

Лёкшмозеро, 1997, СЕО

257. Блюдце есть в камне-то в этом, и всё время была, мол, в ней вода, в этом блюдце, – мол, это след какого-то святого, говорили. Я не была, не знаю.

Лёкшмозеро, 1997, ВМА

Источник Иоанна Власатого в Каргополе

258. [У ААИ рядом с домом источник, у которого стоит табличка «Святой источник Волосатого»[222 - Табличка была установлена в 2001 г. к празднованию 855-летия Каргополя. Иоанн Власатый Каргопольский – местночтимый старец-юродивый, «подвизавшийся уединенно на том месте, на котором стоит теперь Успенский женский монастырь, находящийся в полуверсте от города Каргополя» (Голубинский Е. Е. История канонизации святых в русской Церкви. М., 1903. С. 327–328).]. Вопрос: Что это за источник?] Ну, б… родник, святой родник. И святой родник. Там была раньше, вот за этим родником, вот за нашим, за этим родником, была часовенка, крестили раньше детей. [В часовне?] Да. Бросали монеты. [Зачем?] Бросали; вот как крестят младенца, – и бросают монеты в родник, в родник, в родник, и не… да, никто эти монеты не брал. Там уж потом, когда батюшка вынимал эти монеты (может быть, сам, в этот же день, наверно), но во время крещения бросали монеты. И вот наш соседский мальчик с сестричкой (они погодки) пошли гулять, а у них было детей-то много, они [нрзб.] было четвёртое, а у них-то семеро было. Так некогда было матери-то за ними смотреть, на улице-то за ручку-то водить. Они ушли к роднику, а Коля-то и пал в родник-то. Валька приходит одна домой, мать-то спрашивает: «А где Коля?» – «В ямке». – «Где в ямке?» – «В ямке». Вот и: «Давай и веди, где в ямке». Так вот, выта-скиват этот сосед, Шмаков, Колю, и он был сорок минут под водой, холодная вода, родничная вода, и его достали живого – сорок… Ну, он, конечно, с моим сыном учился в одном классе, ему вот теперь сорок два года, и вначале он болел – в санаторий ездил. Он сейчас… и сейчас еще покашливает <…>. [Этот источник как-нибудь называется?] Там вон написано: «Святой источник Волосатого». [Кто такой Волосатый?] А Волосатов, этот оф… оформил эту часовенку-то – он, наверно, был верующим каким-то, может быть, был батюшкой, может быть, был покойником каким-то – вот этого я вам ничего не скажу. <…> [Почему источник святой?] Дак вот как, почему святой… Значит, тут была… тут брали святую воду, раз святой, дак; так, значит, это святой родник, и надо было носить из колодца. А просто у батюшка был, наверно, родник освящён, и эту воду брали не в церкви, как вот сейчас мы берём в церкви, а прям брали из этого родника… наверно, я думаю так.

Каргополь, 2003, ААИ

Проломинская часовня у села Орлово

259. [О часовне возле с. Орлово] У нас вот[223 - Информант родом из с. Орлово.] была в деревне часовенка, в лесу <…> – все лесом, лесом, лесом, и вот на… такая площадочка, тожо все кругом ельничек такой красивый, и домик был построен откуда-то давным, ну токо, это… В этом от… где-то уже лет пять тому назад кто-то сожгал его. [Пять лет назад?] Наверно, может, лет пять, а может, и больше, сожгали вот его. Туда ходили вот все, это самое, тоже вот заветы делали. Бывает, что даже в этом тёмном лесу с вечера уходят, там ночуют, и наутро вот идут домой. Вот одни сидят вот в таком этом лесу, вот тогда даст вот какой женщине: например, что-то у неё болит – она даёт там завет, что вот: «Просижу там всю ночь», – и вот «в такой-то день», «такому празднику» или что. И она уходит и вот сидит. Это самое, и смотришь, думаешь: вечером уходит, а здесь всю ночь сидит, а утром возвращается домой. И как-то исцеляется человек. Вот оно помогает. [Как часовня называлась?] Ну просто её называли часовенка, часовенка и все. Как у этого домика, такое вот, – это часовенка, раньше вот называли часовенка. Раньше не были церкви, а то часовни были. Она как часовня была. Всё было там, это самое, там все этими обставлено, иконами, – в середине там, это самое, иконостас это стоял, потом столик, на нём тут все было, это самое, и тут свечки ставили, денежки ложили, и все, это самое. А живут… люди ходили – там на… пол намоют, все там приберут, половички… все постелено, все, было что… Кому вот потребовалося? Мы вот в какой-то год приехали – я уж не знаю, много лет назад я ездила, думаю, – ходили на кладбище к отцу да пойдём в часовенку. А они говорят: «Её уже нету», – говорят. [Неизвестно, кто сжег?] Неизвестно кто. <…> До этого было там, тоже… это самое, пахали бы… это, на тракторах, они иконы… некоторые иконы деревянные ведь были, дак они эти деревянные иконы рубили на… на… это самое, на щепки и жгали в из… Ну, представляете? И жгали вот, это самое, на кострах. А тряпки – вот что люди ходят, весют[224 - Речь идет о предметах одежды и полотенцах, принесенных по обету в часовню.], вешают там (платки, полотенца там, все), – они делали на портянки. Вот такое… вот такое… вот такое время было. Раньше ведь не признавали этого ничего. Все было запрещено. А вот так вот, а люди – все равно ведь, кто, кто, если ему исповедование такое человека, дак он все равно ходит и не спрашивает там, чё там запрещёно или нет.

Река, 2000, ВИМ

260. [Как называется часовня недалеко от с. Орлово?]

[ГАО: ] Проломинская. Владимирской Преподобной Богородице иконе построена была часовенка. [Она сгорела?] Да, её сожгли. [Почему – Проломинская?] А там пролом есть.

[ДАП: ] Пролом там такой.

[ГАО: ] Там иордан как. Вот смотри. Вот здесь часовенка, здесь вход <…> а здесь вот пройдёшь и туда немножко спустишься как бы, и там внизу как колодец – пролом. И как этот пролом образовывался…

[ДАП: ] Целебный считался.

[ГАО: ] Во все праздники ходили к этой часовенной, к этой, Проломской часовенке называемой, ходили, как праздник: ну, там Богу помолиться, там и иконы были хорошие. И всегда обливались этой водой. Было если время прохладное – значит, мылись. Помылись, лицо, руки помоют, детям помоют ручки, ножки там, это всё, личико. Ну, и это всё теперь у нас нарушено. Сожгли хулиганы, гопники. <…> Так стена и так стена. Так это были такого большого формата: говорят, что на семьдесят сантиметров были иконы. По этому, по всему иконостасу, по низу и по верху ещё был иконостас. Там поменьше иконки были. Всё украли. Увезли, а чтобы замести следы, подожгли часовенку.

Орлово, 1998, ГАО; ДАП

261. [Какому празднику посвящена Проломинская часовня?] Владимирская. [А почему она Проломинская?] Какой-то пролом был, какой-то пролом. Что-то вот есть такое, что какой-то пролом есть. Вот поэтому… [Часовня поэтому называлась Проломинская?] Не часовня, часовня Владимирская. А Проломинская – это уже начинай… в каком-то проломе она. Не знаю, вот называется Проломинская. Владимирска – наш праздник: туда вот ходют, Владимирская. [Что там делают на праздник?] А я чё, уезжала, молода была, дак чего… Там были эти, такие, иконки, ну и когда заходили… зайдут да чё-нибудь – платочек… так, если чё болит, то платочек повесишь или эти, чулки. Как ноги болят, так чулки. И там такой был йордан. И с этого йордана немножко мылись. [В любой день?] В любой день можно. [Йордан был прямо в полу часовни?] Да. [Так она на ручье стоит?] Нет, не на ручью, не на ручью. Вот такой какой-то вот, небольшой Йордан, вот так вот глубокий, глубокий, глубокий. Как вот колодец. [Далеко от Орлова эта часовня?] Километра два отсюда.

Орлово, 1998, ЕСМ

262. [ГАО: ] [Икона] в проломе тоже плавала [речь идет о так называемом проломе у часовни Владимирской иконы Богоматери, называющейся ещё Проломинская]. [Какая?] А Владимирской Преподобной Богородицы. Вот у нас-то ико-ны-то путней нету, а если маслом покрашена икона, так вот это Владимирской Преподобной Богородицы. Вот такая икона. Это с иконы сфотографированы всё [показывает на репродукции икон, висящих в большом углу]. Ну, плакаты обычные. [А это икона или нет?] Нет.

[ДАП: ] Она с плаката сфотографирована, это не настоящая же икона.

[ГАО: ] Фотография это, что.

[ДАП: ] Она должна быть на дереве.

[ГАО: ] Ну, дак она на дереве, да там Рублёв писал, да. [Расскажите об иконе, найденной в проломе.] Да, говорят, что в этом проломе обнаружил кто-то иконку. Преподобную Владимирскую Богородицу. Ну. И вот как будто это всё явление, или это всё выдуманные, вымышленные явления, но дело в том, что как вроде эта икона сказала, что: «Постройте мне здесь часовенку».

[ДАП: ] Да кому-то вроде как приснилось.

[ГАО: ] Или приснилось, или эта икона сказала, но факт то, что эту иконку подобрали, вытянули её, изъяли из пролома на сушу и на этом месте поставили часовенку. Этой Проломинской… Владимирской Преподобной Богородицы. [А люди туда ходили?] Люди ходили, люди, на праздники ходили. Нарядные нарядятся пойдут. С детями, с мужьями, с дедушками, с бабушками, все ходили, на все праздники ходили всегда. [Что они там делали?] Ну, придут, помолятся Богу, иконок было много, Богу помолятся там. Приходили такие женщины, как вот Анна Дмитриевна… Пела там, распевала молитвы. [Какие?] Вот «Отче наш…», да «Царю небесный…», да вот…

Орлово, 1998, ГАО; ДАП

Часовня в месте Гаревик[225 - В лесу у дороги Каргополь-Архангельск, между селами Архангело и Волосово, недалеко от д. Шишово, есть место, где стоят две часовни: одна – старая, полуразрушенная – стоит в овраге на берегу почитаемого источника; другая, выстроенная в 2000 г., – сверху, над оврагом. В обеих часовнях висят обетные вещи, у родника – посуда для питья.] у села Архангело

263. [Часовня на Гаревике, у с. Архангело: ] Вот така цясовенка. Я гоурю: «Цьто за цясовенка. Поди туда по дорожке». Я пошла. Иду, там мужицёк ловит рыбу. Я гоурю: «Это где цясовенка?» – «А вот, – гоурит, – это по дорожке поди, она там уот-ка, вот эта цясовенка весной заливается. Там лужина». Ну, лужа, наверно, с избы – такая, руц’ей. И эта цясовена вот она на месте стоит, а потом ей подымает водой, выйдет на Онегу, повертит, и повертит, и повертит. Я гляжу, большая вода. И всё равно она в этот, опять в этот руц’ей уйдёт и на место станет. <…> Это мне так Моисеев россказал. Я и пошла. Я зашла, а така она была ещё старенькая. Я поглядела: там платы повешаны, деньги всё. <…> А потом я в той цясовне раз была, и всё. Я по два года в ту цясовенку ездила. Така – как хлевок, сруб-от. Ну, тут оккуратно. Так эти положены, досоцьки, тесинки, и на тесинках там уот-ка положена баноцька. В одну баноцьку кладут деньги. Была полная банка накладена денёг. А в другой банке – вот така маленькая – песочёк. А в ей этот песочёк улита [?] свечку. И вот ей жгут, в этой свецьке, и всё на ея вешают. И на стене написано, на одной стене написано «За здравиё, упокой». Там и не архангельские только. Вот они эту цясовенку знают, дак оне и пишут. «За здравиё», тут «За упокой», всё везде написано. А в прошлый год я ездила. У меня был завет положен, я и ездила.