Я просто женщина, или Чей камень будет первым?

Я просто женщина, или Чей камень будет первым?
Евгения Алексеевна Никулина

Нам свойственно оценивать других людей. А учитывая общечеловеческие ценности и моральные устои, под гнётом предрассудков и общественного мнения порой легко судить чужие поступки, пороки и желания. Героиня романа – яркая личность: красивая, волевая, талантливая, вся её жизнь посвящена творчеству. Но, как и любая женщина, она стремится к простому человеческому счастью. Вступая в отношения с женатым мужчиной, она преступает нормы морали и собственные принципы. Но такое ли уж это «преступление», если посмотреть на её историю с позиции чувств и искренности прежде всего перед самим собой?

Евгения Никулина

Я просто женщина, или Чей камень будет первым?

Никогда не спите с женатыми мужчинами. А если всё же решились, то постарайтесь получить максимальное удовольствие, потому что долго это не продлится.

***

Я стояла на сцене не в первый раз и по-прежнему наслаждалась приёмом публики несмотря на свою активную вокальную карьеру. Я никогда не боялась внимания окружающих, не избегала публичных выступлений, а, наоборот, с детства знала, что жизнь моя будет связана со сценой. Пока мои подружки играли в куклы, воображая себя молодыми мамами, а позже мечтали о замужестве, рисуя сердечки на полях школьных тетрадей, я не переставала представлять себя с микрофоном, окружённую огнями и рукоплесканиями. Именно не мечтала об этом, а представляла, поскольку знала, что так всё и будет. Менялись только сценические костюмы и репертуар, зато сюжет – никогда. Даже подавая на развод с мужем, я торопилась на репетицию и прокручивала в голове слова новой песни. Со штампом в паспорте из ЗАГСа я вышла быстрым шагом, потому что опаздывала на вечерний концерт. И ни о чём не жалела: ни о мужчине, который за пять лет нашей супружеской жизни был на моих выступлениях раза два, ни об отсутствии детей, коих вряд ли устроила бы мама-певица, которая не поёт колыбельные ввиду работы по вечерам и в ночное время. Я была довольна, ведь всё получилось именно так, как в моих представлениях, а в них не было ничего и никого, кроме сцены.

В этом клубе я работала уже второй год. Скорее он напоминал ресторан, настолько был солидным и пафосным, с разнообразной кухней, сценой и целым штатом организаторов мероприятий, концертов, вечеров, частных торжеств. Моя роль в этом действе была хоть и не самая главная, но без сомнения яркая и незаменимая: я была единственной постоянной вокалисткой в творческом коллективе заведения. Иногда для меня приглашали на подпевку студенток института культуры и колледжа искусств, но… за моими плечами были музыкальная школа, вокально-эстрадное отделение института культуры, а также я обладала самым главным: я красивая женщина, которая не просто заставляла оборачиваться прохожих, но и одним только взглядом могла остановить любого, кто собирался уйти из клуба и продолжить свой вечер в другом месте. Стоит ли говорить, что руководство ценило меня и считало изюминкой рестоклуба.

Без лишней скромности скажу, что голос мой с детства не оставлял никого равнодушным, поэтому я часто становилась лауреатом различных конкурсов и смотров. И всё же выйти на большую сцену у меня не получилось: возможно, не так сошлись надо мной звёзды, может, сама где-то подкачала, не сильно упорствовала, но своим местом в жизни я была более чем довольна. Работа в доме культуры, затем в караоке-баре помогла мне ощутить настоящий вкус публичности и притягательность сцены с полным зрительным залом, собравшимся перед ней. Собеседование на должность вокалистки в клуб я прошла легко, да и мне место очень понравилось. Многие считают такие заведения сомнительными для молодой женщины, которой предстоит выступать перед многочисленной публикой, в том числе мужской, но вход сюда был открыт исключительно соответствующим статусу клуба посетителям, а руководство и коллектив оказались настолько приятными и приличными людьми, что я себя чувствовала более чем комфортно. К тому же, в первые дни трудовой деятельности я обозначила границы между личным и профессиональным и дала понять, в первую очередь посетителям, среди которых было много желающих познакомиться лично и продолжить вечер в моей компании, что выступление в клубе для меня не развлечение, а работа. Кстати, эта работа приносила мне немалый доход: директор Андрей по достоинству ценил мои артистические способности, да и я выкладывалась «на все сто», чтобы поддерживать привлекательный имидж заведения и вносила свой вклад в приумножение числа постоянных клиентов.

***

Новых посетителей рестоклуба я замечала сразу, за два года постоянную публику хорошо изучила, к тому же в процессе работы мне нередко случалось общаться с гостями. Так было и в этот вечер. Компания мужчин за столиком справа от сцены вела себя почти незаметно. Среди них был наш постоянный посетитель Олег, он хорошо знал весь коллектив, поскольку дружил с собственниками заведения и частенько заглядывал пообщаться с нашим директором Андреем. Он пришёл, видимо, в компании друзей или коллег. Их столик был слабо освещён, но то, что они часто поглядывали на сцену во время моих номеров, было трудно не заметить. К этому я привыкла и, знаете, даже получала удовольствие от осознания собственной привлекательности, но, в первую очередь, как артистки. Программа в тот день была сокращённой, и я уехала домой ещё до полуночи. Уже в такси мысленно пробежалась по запланированным на завтра номерам, вспомнила, что надо проследить за тем, чтобы было доставлено моё платье из химчистки, на которое во время одного из вечеров, когда я спускалась со сцены, официант опрокинул коктейль, и приготовилась к расслабляющей ванной.

На следующий день подготовка к вечернему выступлению шла в обычном режиме: музыканты «разминались», я распевалась в гримёрной, попутно нанося макияж поярче. Гримёрной для меня служила комната за сценой, где я переодевалась, хранила свои вещи, могла глотнуть воды в перерывах между номерами. Эта комната была моей гордостью, поскольку только у меня из всего коллектива, кроме администрации, были свои личные «апартаменты». Директор и администраторы старались регулярно наполнять стоявшую там вазу свежими цветами. Что и говорить, есть свои прелести работы в преимущественно мужском коллективе!

Лицо мужчины мне показалось знакомым, но я никак не могла вспомнить, где видела его раньше. Выйдя на сцену и приветствуя зрителей перед первым номером, я заметила его, сидящего за столиком прямо напротив сцены. Он был один, но столик был накрыт на несколько персон. Кстати, я бы и не обратила на него внимания, если бы не одно обстоятельство: он не отрываясь смотрел на меня и не отвёл взгляд даже когда встретился с моим. В ходе следующих номеров за его столиком появились двое мужчин, а я уже старалась не зацикливаться на нём, поскольку, как говорила раньше, привыкла к таким вещам, оправданным спецификой моей профессии. И всё же сложно было игнорировать пристальное внимание, исходящее от человека, сидящего прямо перед тобой близко к сцене.

А на следующий день я, зайдя в начале рабочей смены в гримёрку, увидела, как наша уборщица Людочка поправляет огромный красивый букет белых роз в вазе на моём столике.

«Ого, – подумала я, – коллеги расстарались!»

А вслух спросила, глядя в зеркало и начиная сооружать вечернюю прическу с невидимкой во рту:

– Андрей?

– Куда там, – отмахнулась Людочка, с восхищением разглядывающая цветы, – от наших дождёшься. Их посетитель вчерашний принёс, правда, когда ты уже ушла.

– Какой посетитель? – уточнила я, не поворачивая головы, и, подхватив со стола еще одну невидимку, принялась укрощать непослушный локон у виска.

– Ну, который весь вечер прямо перед сценой сидел. В тёмно-сером костюме.

Людочка могла и не продолжать, поскольку я уже поняла, о ком речь.

– Он букет принес где-то через полчаса после твоего ухода. Наверное, хотел тебя застать…

И тут я вспомнила, что незадолго до окончания моего выступления незнакомец куда-то отлучился. Тогда я не придала этому значения. Теперь мне стало ясно, что он уходил (или уезжал?) за букетом, а, может, встречал курьера.

Людочка продолжала щебетать:

– Я объяснила ему, что ты домой ушла, но он попросил передать тебе.

– И всё? Больше ничего не просил передать?

– Нет, – как бы с сожалением выдохнула Людочка. Потом, подумав, добавила: – Он еще недолго с Андреем в коридоре поговорил. Думаю, точно про тебя спрашивал! – подытожила моя осведомительница с таким победоносным настроением, как будто устраивала чужие судьбы и ей это в очередной раз удалось.

Я улыбнулась и продолжила наводить красоту перед зеркалом. Людочка еще повертелась в комнате, подобрала с тумбочки тряпку для уборки и вышла.

Я, наконец-то оказавшись в одиночестве, оставила в покое свои волосы, поставила локоть на столик, подперев щёку рукой, и с улыбкой стала рассматривать белые лепестки, которые, казалось, заполнили всю комнату – так их было много! Признаюсь, это был не первый жест внимания, оказанный мне посетителем нашего заведения, но так осторожно и ненастойчиво меня ещё никто не благодарил за выступление. Обычно букеты были скромнее, а их вручители сразу обозначали, что после они рассчитывают на моё расположение и симпатию, причём в ускоренном режиме, без всяких ухаживаний, серенад и провожаний до дома в течение месяца-двух. Кто-то ратовал сразу с личного знакомства, не заполняя мою гримёрку ароматом растений, продающихся в цветочных магазинах. В этот раз я не оставила без внимания тот факт, что мой поклонник явно не поскупился на знаки внимания. А, может, просто хотел для начала произвести яркое впечатление и уж потом перейти к сути, не оставив мне шансов опомниться после очарования масштабом букета. Но мне некогда было размышлять над поступками совершенно незнакомого мне человека, и я сосредоточилась на подготовке к вечеру.

Проходя по коридору уже в сценическом наряде, поправляя перчатки, усыпанные блёстками, в тон платья, я столкнулась с нашим директором. Андрей окинул меня оценивающим взглядом, одобрительно кивнул головой и спросил:

– Как дела?

– Всё нормально, – ответила я рассеянно, поскольку все мысли были заняты беспокойством о локоне моих волос, который стремился выпасть из плена слабо удерживающих его невидимок.

– Ммм… Ничего нового? В смысле, на работе?

– А что? – удивилась я. – Я как будто чего-то не знаю?

Я улыбалась, поправляя причёску.

– Да нет, так просто спросил, ты всё время на бегу – то на сцену, то со сцены. Я и не знаю, чем живёт наша звезда.

– Скажешь тоже! – отмахнулась я, хотя, признаюсь, слышать подобные комплименты всегда приятно.

– Ладно, беги, нельзя заставлять публику ждать. Подари им очередную порцию своей красоты и грации! – Андрей как-то загадочно посмотрел на меня исподлобья, улыбаясь одними глазами, и, развернувшись, пошагал в конец коридора, к своему кабинету.

– Я думаю, для них важнее всего мой голос! – крикнула я вслед.

– Да, да, безусловно, – отозвался Андрей и скрылся за дверью.

Я ещё немного постояла в коридоре, пригладила платье на талии и пошла к звукооператору узнать, всё ли готово к выступлению.

В зале сегодня было немного пусто. Так случалось в самом начале недели. И всё же пела я с полной самоотдачей, ведь настоящий артист не имеет права зацикливать своё внимание на количестве и составе публики. До закрытия было ещё далеко, сегодня мы работали до последнего клиента. Пока звукооператор менял только что исполненную мной композицию на следующую, я подошла к боковой колонне сцены, чтобы передохнуть и искоса наблюдала за происходящим в зале. Публика сегодня состояла преимущественно из людей среднего возраста, было похоже, что многие зашли просто отдохнуть после рабочего дня или не слишком торжественно отметить какое-то событие. Переводя взгляд от столика к столику, улыбкой давая понять присутствующим, как безмерно рада их всех видеть, я остановилась в районе входа: в дверях в компании нашего администратора появилось четверо мужчин, и один из них был… Нет, не в тёмно-сером костюме… Сегодня он пришёл в белой рубашке и тёмных, по-моему, тёмно-синих брюках. Рубашка красиво переливалась в неоновых лучах нашего освещения. Я почему-то поспешила отвести взгляд и продолжила своё исследование зала. Мне вдруг показалось, что наш новый постоянный посетитель может заподозрить меня в слежке за ним.

Я вернулась в центр сцены к стойке с микрофоном и запела медленную песню… Конечно, о любви. Моё платье красиво искрилось красно-золотыми огнями, а перчатки бросали отблески на пол сцены, когда я жестикулировала. Я несколько раз мысленно подметила, что мой сценический наряд сверкает ярче белой рубашки…

Компания моего дарителя белых роз сидела за столиком, не привлекая к себе внимания: кто-то ел, один мужчина курил, а тот, который опять постоянно смотрел на сцену, ел и пил мало… Зато, кажется, ловил каждое моё движение. Я редко бросала взгляд на их столик, но в эти моменты неизменно замечала, что он смотрит на меня.

Уйдя в перерыве за сцену, я пошла в сторону кухни, так как у меня закончилась вода и я намеревалась восполнить её запасы. Не успела я завернуть за угол, как рядом со мной возникла мужская фигура в ослепительно-белой рубашке.

– Здравствуйте, – прозвучал его низкий с приятной бархатистостью голос.

Я подняла взгляд (он был на голову выше меня) и, глядя ему прямо в глаза, ответила, уже предчувствуя, что наше общение одними приветствиями не закончится:

– Добрый вечер.

– Разрешите с вами познакомиться.

Внезапно он мило улыбнулся и, склонив голову на бок, посмотрел на меня исподлобья.