Утятинский летописец

– Еще бы! Весь рынок гудит. Такого наплели! Я сразу Тонюшке позвонила, так что в курсе. Не дай бог, еще этот приезжий мальчишка завшивеет, тогда Тумбасовым прохода не дадут.

– О чем ты, не понял?

Ираида Семёновна рассказала о пророчестве Зои по поводу перелома.

–А почему она сказала, что этот пацан будет лысым?

– На днях Таиска заходила со старшим внуком, с Витькой. Что-то он тут нашкодил, приводила извиняться перед Потылихой. Ругали его, потом внешность обсуждали. У него волосы густые, курчавые. Таиска и сказала, что он в отца, рано облысеет. А Зоя это восприняла в общей куче, как наказание за хулиганство. У приезжего мальчишки тоже волосы курчавые. Вот и всплыло у нее.

– Правда, ерунда. Но если он пострижется, бабки это воспримут как пророчество. Да, Роберт приглашает нас на рыбалку. Может, мне задержаться?

– Это уж, дорогой, как решишь…

Глава 8

– Решишь все эти столбики.

– Так много! А Лизе ты столько не задавала!

– Ты мужчина, будущий хозяин. Ты должен хорошо считать, чтобы не растратить капитала и не разорить имение.

– А Лиза?

– А Лиза выйдет замуж, за нее муж считать станет.

– А если ее, как тебя, никто замуж не возьмет?

– Тогда тебе придется считать за неё.

Лиза, сидящая против брата, показала ему язык.

– Я лучше ее замуж отдам за Мовшевича.

Лиза заплакала.

– Вася, перестань глупости говорить! Зачем Мовшевичу Лиза?

– У него жены нет и денег нет. А я ему Лизу дам и денег.

– И не жалко тебе…

– Лучше я деньги отдам, чем буду за вредную Лизу всю жизнь считать!

– Я думала спросить, не жалко ли тебе сестру.

– Не жалко! Она меня не жалеет! – Вася закашлялся.

– Опять сосульки лизал? Теперь заболеешь! А ну-ка, уроки делайте! Сейчас вернусь и проверю.

Комнаты Маши и детей располагались в мезонине. Занималась она с детьми в Васиной, проходной. Спустившись по лестнице, Маша пошла к кухне, на ходу отметив, что в гостиной кто-то есть. Подходя к кухне, услышала:

– А он сказал, что таких женихов у них пучок пятачок! Тимофей Силыч весь побелел и вышел вон. А что делать?

– Что-то все сегодня о женихах говорят. К кому это Кузнецов сватался? – спросила Маша. – Баба Анисья, молочка Васе нагрей, кашляет он.

В кухне собрались Анисья, которая в доме исполняла обязанности кухарки и ключницы, горничная Наташа и соседская кухарка Луша.

– Аришка митрохинская сказывала, к ним Тимофей Силыч приходил, а старик Митрохин возмущался, как он посмел на первейшую невесту губы раскатать.

– Да, Любовь Петровна, конечно, по купечеству у нас первая невеста. Но ведь и Тимофей Силыч – молодец хоть куда.

– Скажете тоже, барышня, –  поджала губы Луша. – У старика капиталов мильёны. А у Кузнецова что? Лавка мелочная от отца осталась.

– А вот скажи, Луша, если бы им капиталами поменяться, глянул бы Кузнецов на Любашу?

Луша хихикнула.

– С таким капиталом, барышня, он на княгине мог бы жениться.

– А если бы нашей Наташе приданное хоть в половину Любашиного, кто бы у нас первой невестой был?

– Вот молоко, барышня. И ступайте, нечего девку портить. Ишь, приданное ей! Может, еще и вольную? – возмутилась Анисья.

– Так ведь и Митрохин из крепостных. Его отец в Москве торговал, капиталы нажил и себя с сыном выкупил. Вдруг и Наташу кто выкупит?

– Не морочь девке голову, Марья Игнатьевна, а то не посмотрю, что ты взрослая барышня и прутом выпорю!

Маша засмеялась, обняла старуху и понесла стакан с молоком наверх. В детской она с удивлением увидела отца.

– Почему дети без присмотра?

– Я за молоком на кухню ходила, Вася кашляет.

– Опять на прогулке не слушался?

– Я не знаю… самой неможется что-то… я и не выходила.

– Так с кем дети гуляли?

– Должно быть, с Софьей Анисимовной.

– Ладно. Дети, занимайтесь! И чтоб тишина! Марья, ступай за мной!

Недоумевая, Маша спустилась вслед за отцом по лестнице и прошла в его комнату.

– Федор Ионович оказал нам честь. Он просит твоей руки. Ступай и выслушай его.

– Но зачем?!