Письмо паршивой овцы

У Копыловых было тихо. Инна Леонидовна огляделась: ну и бардак! Она уже много лет не переступала порога этого дома. Наверное, с тех пор, как её лучшая подруга Ира вышла замуж за Андрея. Да плевать ей на Андрея, но Ира решила, что виновата перед ней и избегала её всячески. А сколько у неё связано с этим домом! Маленькими Ира и Инна без конца бегали в гости друг к другу. Это отец Иры дядя Ваня спел когда-то новорождённому сыну Вале «песенку о папе». Когда Валька подрос, им приходилось таскать его везде с собой, потому что мать вышла на работу. Это они с Ирой, будучи подростками, придумали её младшему братишке кличку Валет, когда какой-то пьяный обратился к ним «дамы». Вскоре после неудачного замужества дочери родители Иры ушли друг за другом, восемнадцатилетний Валет женился на красивой, но недалёкой и скандальной Алле, которая умудрилась перессориться со всеми соседями. Теперь уже дочке их Дашке почти шестнадцать. Девчонка смазливая, но гулёна.

Инна Леонидовна вздохнула, вспомнив, какой порядок был в этом доме при покойной хозяйке и спросила:

– Ну, где Алла, где Даша?

– Алка в больнице, она на облучении, Ин… а Дашка…

Тут из-за двери туалета раздался какой-то утробный вой. Инна сразу поняла, в чём дело, взглянув на отломанную дверную ручку и спросила:

– Там обычная задвижка типа форточной? Неси топор!

Они отжали топором дверь, уложили девчонку на пол. Инна Леонидовна протянула руку:

– Давай телефон, – и, набрав скорую, сказала. – У нас преждевременные роды. Обменной карты нет, срок неизвестен, возможно, что-то приняла… девочке нет шестнадцати… адрес…

Валет возмущённо заорал:

– Ты что?!

– Валька, оттого что ты это будешь отрицать, оно не рассосётся.

Медичка, приехавшая на скорой, оказалась знакомой. Сочувственно посмотрев на неё, спросила: «Что, достали бабы-родюхи?», и велела собираться.

Валька бестолково метался по дому, разыскивая документы, роняя одежду, бросаясь к дочери после очередного её стона. Медичка скомандовала:

– Придётся вам с нами. Вы видите, какой он?

Да, она это видела. Махнула рукой:

– Ладно, я домой сейчас только…

– Некогда!

– Я без денег, без телефона, без документов…

– Валентин, прихвати кошелёк и телефон!

Валет вцепился в неё:

– Не бросай нас, Инночка!

За час домчались до областного перинатального центра. В дороге Валет вёл себя хуже Дашки. Фельдшер Надя, с которой им повезло, потому что была она, несмотря на молодость, очень хорошим специалистом, и в народе считалась ведьмой, перенявшей свой дар от прабабки, не выдержала его истерик, и сказала:

– Валентин, чем ты можешь дочери помочь, так только заречься. Ну? Поклянись, что, если с дочерью и внучкой всё обойдётся, то пить ты больше не будешь!

Пару минут Валет молчал, а потом сказал:

– Клянусь, что брошу пить и курить!

– Надя, а почему ты решила, что внучка, – удивилась Инна Леонидовна.

– Чувствую…

Дашку увезли на носилках, Инна Леонидовна с соседом устроились в коридоре. Валет периодически начинал выть. Она подошла к дежурной медсестре:

– Ради бога, воткните ему какой-нибудь укол!

– Ох, уж этот слабый пол! Будет с него и микстурки!

Ранним утром к ним вышла пожилая врачиха:

– Вы родители?

Валет взвизгнул и клацнул зубами. Инна Леонидовна сказала:

– Вот отец. Но… видите. Что с Дашей?

– С ней нормально. Но девочка тяжёлая… недель двадцать шесть, вес 920 грамм. Роженица сказала, что ребёнок ей не нужен.

– Этой роженице нет шестнадцати, так что решать родителям. А родители… вот видите… отец ничего не соображает, а мать… боюсь, что тоже откажется.

– Мать где?

– В онкологии лежит.

– Да, ситуация. Вы сможете с Дашей поговорить?

– Придётся. Валька, ты про внучку услышал?

– Инночка, я за неё молюсь… я обещал… я её заберу, даже если они откажутся!

– Ого! Не ожидала.

Условия в палате оказались не очень. Четырёхместная. Несмотря на ранний час, никто не спал. Даша лежала, отвернувшись к стене. Остальные пациентки прожигали взглядами её спину. Инна Леонидовна присела прямо на койку к соседке:

– Даша, слышишь меня?

Девчонка что-то пробурчала. Инна вздохнула и начала:

– Мы с Ирой, тёткой твоей родной, лучшими подругами были. Лет семь нам было. И вот ей рублик бабушка подарила. И пошли мы в ближайший магазин за конфетами. К кассе стояли, шалили, конечно. И Ира рублик оборонила. А одна вредная бабка сказала, что рубль её, обозвала нас воровками и обещала на нас родителям пожаловаться. Мы шли и плакали. Я очень боялась, что мама поверит этой бабке, что мы воровки. А мама обняла меня и сказала, что верит мне, а не какой-то чужой бабке. Ведь она моя мама и всегда будет меня защищать. Понимаешь? Я до тридцати двух лет жила с мамой и всегда знала, что у меня есть защитница. Вот ты сейчас решила, что тебе легче будет жить без твоей доченьки. А ей? Попадёт она в детдом, мамы у неё не будет. И маленькая, и большая, она во всём будет виновата. Нет и не будет у неё защиты…

Даша заревела:

– А она живая?

– Крошечная, слабенькая, но пока цепляется за жизнь. Там отец твой сидит внизу. С бодуна, конечно, бестолковый. Но поклялся, что бросит пить и курить, если вы обе выживете. За восемь часов, что мы здесь, ни разу покурить не вышел, держится пока. И ещё он сказал, что если вы с мамой от его внучки откажетесь, он её всё равно заберёт… только кто бы ему её отдал…

– Тётя Инна, а можно на неё поглядеть?