Сарматские хроники. Бежать нельзя остаться

Седовласый немолодой грузный мужчина в расшитом затейливыми узорами кафтане, отороченном мехом, молча свёл на переносице густые брови, продолжая разглядывать новенькие, ладно обструганные доски пола. А ведь совсем недавно пол почти во всех палатах был земляной – посыпали чистым песком, и ладно! Богатеет князь – тут бы радоваться, да думы в голове и впрямь невесёлые. И народ вокруг перешёптывается. Дружина у князя сильна – а то бы и до бунта недалече!…

– Что молчишь, аки рыба? Али сказать нечего?…

Собеседник был с виду всего на десяток лет моложе, но его представительная широкоплечая фигура с первого взгляда внушала уважение к её обладателю и даже некоторую боязнь – от него так и веяло властью, опасностью и уверенностью в себе, граничащей с надменностью и спесью.

– Ты, княже, не гневайся, коли скажу такое, что тебя не порадует! – глубоко вздохнув, наконец произнёс седовласый. – Я тебя с малолетства знаю, никогда и в мыслях с тобой не спорил да не пререкался…

– То-то и оно – с малолетства! – нетерпеливо перебил его князь. – Иначе я и слушать бы не стал твои причитания! Думаешь, коли спрашиваю – так не знаю, что скажешь сейчас??? Дескать, союзников не в том месте ищу, шакалов степных с руки кормлю… А? Не так ли?

Пожилой боярин насупился ещё больше и ответил не сразу.

– Ты и сам всё знаешь, княже! – голос его был тяжёл, точно каждое слово давалось с неимоверным трудом. – Кипчаки[6 - Согласно традиционной точке зрения, половцы, кипчаки и куманы – названия одного и того же народа. Хотя, разумеется, существуют и другие версии.] никогда нам друзьями не были! Хазары да печенеги предкам нашим жизнь портили, теперь вот половцы…

…Сказанное было суровой правдой. Степным племенам, что пару веков назад, что сейчас не давали покоя соседи с севера и запада. Точнее, не давали покоя их пастбища, тучные стада, богатые поселения, где можно было поживиться не только скотом, златом, серебром да всякими товарами, но и рабами. Сколько жизней они загубили, сколько семей порушили, сколько сёл да деревень пограбили-пожгли – и вспомнить страшно! И таких-то душегубов – в союзники???

– Половцы похитрее будут! – князь всё же снизошёл до объяснений, только губы его сжались в узкую злую щёлку. – Их хан понимает, где выгода – деревни окрестные грабить или ко мне на службу за золото идти! А нам войско половецкое – тоже в дело! Не посмеют прочие князья даже головы поднять против силы такой!

– Так прочие-то князья и так под твою руку пойдут – только позови!

– Не скажи! – недобро прищурился правитель. – Кто пойдёт, а кто и в сторонке отсидится, чтобы потом в спину ударить! Нет, боярин, должны соседи раз и навсегда понять, на чьей стороне сила да удача!… И сам уразумей, и другим скажи – противникам воли моей тяжко придётся!

– Как Радомиру? – старик вскинул наконец подслеповатые уже водянистые глаза и наткнулся на яростный взгляд собеседника. – Верный был тебе человек, аки пёс! А ты его …

– Был бы верный – не вносил бы смуту в дружину! – рявкнул князь, уже не особо сдерживаясь – было видно, что разговор задел-таки его за живое. – Воеводе приказа княжеского слушать надобно, а не своими мыслями крамольными с дружиной делиться!… А за прошлую верность дал я ему возможность искупить вину свою…

– Да как же искупить??? – горестно воскликнул боярин. – Прямо в пасть к волкам отправил…

– Ты, Власий, говори – да не заговаривайся! Не в пасть отправил, а послом к вожаку ихнему! – князь назидательно ткнул указательным пальцем вверх, куда-то в потемневший бревенчатый потолок, расходившийся причудливыми сводами в стороны к стенам. – Вот коли прыткий такой, что с княжеским словом спорит, да верный, как ты молвить изволишь, – пусть договорится с кочевниками да приведёт их племя пред мои светлые очи! Тогда прощу вину его и впредь поминать не буду!

– Это ж верная смерть, княже…

– Будешь бубнить – и тебя во след отправлю волкам на радость! – почти весело пообещал князь. – На то он и воевода, чтобы не только мечом махать, но и уметь с врагом договориться, когда требуется. Приведёт кочевников – будет ему и прощение, и честь, и хвала!

– Да зачем они сдались-то тебе, кочевники эти???

– А зачем мы волков по лесам травим, а? Ни к чему нам под боком таких супостатов держать! Искоренить нужно род поганый до последнего волчонка! Слыхал про предков их? Скифами тех выродков звали. Так вот, боярин, половцы тебе невинными овечками покажутся, коли припомнишь легенды про скифов! Они врагов пленённых в жертву богам своим кровавым приносили, а то и кожу с живых сдирали…

– То было в древние времена, да быльём поросло! – осмелился возразить Власий. – Кочевники те – воины знатные! Вот кого тебе в союзники надо, княже…

– Ты мыслишь, что один умный такой? – хмуро взглянул на него князь. – Что мне наперёд тебя такой расклад не мнился? Только ты не хуже меня знаешь: сколько волка не корми, как говорится… Половцы, собаки степные, хоть и враги, да за злато согласны под рукой моей ходить, а дождёшься ты такого от волков-воинов???… Иди, Власий, не доводи до греха! Новый бог распятый прощать велел, да ведь моё терпение не безгранично…

Оставшись один, князь ещё долго глядел в сторону двери, давно уже закрывшейся за сутулой грузной фигурой. Стар стал Власий да боязлив. Хотя ему-то чего страшиться??? И так одной ногой в могиле… А вот ему, князю, крепко подумать надо – как разговоры подобные среди людишек прекратить, да союзом с половцами – недавними врагами – окончательно заручиться!…

***

…Майпранг сидел, прислонившись спиной к выступу скалы и прикрыв глаза. Ночью в лесу дышится совсем по-другому. Прохладный ветерок нёс с собой череду запахов, и обострившееся в темноте обоняние волка угадывало то «душок» пробежавшего невдалеке барсука, то аромат каких-то припозднившихся осенних цветов, то мимолётный далёкий запах тлена… Чуть двинувшись в сторону, он скривился от боли, тяжёлой пульсирующей тьмой поселившейся в голове. Тяжела рука у Катиара – ничего не скажешь! Чуть бы в сторону – и быть Майпрангу кормом для воронья… Повезло! Видно, всё же хранят его древние боги предков да молитвы безвременно ушедшей матери…

Он машинально коснулся спутанных волос справа от темени и недовольно поморщился, поднеся руку к глазам, – в серебристом лунном свете пальцы казались перепачканными чем-то тёмным. Кровь… Придя в себя после подлого предательского удара, он промыл рану в проточном ручье, что попался по дороге, но кровь не унялась окончательно – сочилась и сочилась, пока он не перевязал голову лоскутом кожи, который умудрился отрезать от полы куртки.

Напившись в том же ручье, он двинулся дальше, стараясь держаться леса и не выходить на открытую местность. Ему, ослабевшему от раны, всего с двумя короткими клинками, оставшимися в потайных карманах, ни со зверьём, ни с двуногими врагами сейчас не совладать. Ноги сами несли его вперёд по знакомому пути, но останавливаться на короткий отдых приходилось всё чаще. Майпранг злился сам на себя за промедление, но понимал, что силы, как ни крути, нужно беречь. Неизвестно, как встретят его в становище, и что там наплёл Катиар про его пропажу! Вряд ли признался, что это его рук дело… Радовало одно: вожак уверен, что устранил противника, и не ждёт его возвращения. Да есть ли хоть один человек на всём белом свете, хоть одна живая душа, что его ждёт???…

…Майпранг горько усмехнулся. Как бы хотелось ему ответить на этот вопрос утвердительно! Как часто вспоминал он в дороге яркие серо-зелёные глаза, веселую улыбку, насмешливые слова… А пуще всего тонкие сильные пальцы, перебиравшие волосы на его затылке. Майпранг готов был отдать что угодно, только бы повторилось это волшебное, ни с чем несравнимое ощущение…

Вот удивилась бы Аглая, если б узнала, что с лаской и нежностью встретился воин едва ли не впервые в жизни! Когда-то давно также перебирала его ещё тогда короткие рыжие волосёнки мать, да стал забывать уже Майпранг её тёплые да ласковые руки. Вёсен пять ему было, может, меньше, когда умерла она, так и не подарив стае ещё одного волчонка… Недолго прожил и отец, так и не оправившись после утраты, погиб от руки Катиара, а скорее – просто жить расхотел…

…А потом бесконечные тренировки да бои, схватки и постоянная борьба за выживание сделали из волчонка ловкого искусного воина, опасного противника, сердце которого не знало страха и сомнений. И только там, на берегу моря, в укромном уголке, спрятанном от посторонних любопытных глаз, позволял Майпранг своему сердцу биться чуть быстрее, ловя лучи уходящего закатного солнца, когда удавалось скрытно да незаметно ненадолго улизнуть из становища. И вспоминать, как когда-то улыбался он яркому закату, лёжа головёнкой на коленях матери, а та перебирала его волосы мягкими руками…

…Аглая ворвалась в его жизнь и практически сразу перевернула всё вверх дном, пробуждая доселе невиданные чувства и ощущения, который день не дававшие покоя. После той ночи, проведённой с ней, Майпранг целый день ходил сам не свой (только бы другие волки не проведали, что целую ночь с девкой молодой постель делил и пальцем её не тронул! Узнают – засмеют!!!). Поутру он первым делом отправился на берег и, раздевшись донага, бросился в воду. Ледяные морские волны немного охладили пыл и желание молодого волка, и он смог взять себя в руки. Отправившись на утоптанную площадку меж шатрами и повозками, где обычно тренировался молодняк, провёл там практически весь день, яростно отрабатывая удары и вызывая восторженные выкрики волчат своими кульбитами с акинаком и ножами. Пару раз поймал на себе полные злобы взгляды Катиара. Вечером же, аккуратно выведав у Ятрагора пару слов о здоровье пленницы, отправился спать.

А на следующий день не выдержал! И привёл Аглаю на то самое место на берегу, известное только ему одному, чтобы разделить именно с ней закат и солнце, дарящее лучи уходящему дню. «Береги себя, Майпранг!» – произнесла она тогда. А потом сказала, что хочет, чтобы он вернулся… И не задумываясь, отдал бы Майпранг все свои клинки за одну только надежду, что его ждут…

…Сармат тряхнул головой. Нет, не место девчонке в стае! Того гляди настигнут-найдут их враги, коих в степях немало, и тогда пощады не будет никому. Да и хочет ли она остаться? Ведь не зря же спрашивала про то место, в лесу, где нашли её. Ясно – не зря, хочет вернуться в тот её неведомый мир, загадочные земли… А он и не будет удерживать! Вот победит Катиара, станет вожаком и отправит Аглаю домой…

Майпранг покачал головой. Да-а! Хорош будет вожак: первым делом собственную добычу на волю отпустил… Ладно, будет ещё время о том подумать. Волк вновь прикрыл глаза – завтра к полудню он будет в становище, и силы ему потребуются…

***

…Неделя, казавшаяся такой длинной, подходила к концу. Беспокойство и тревога Аглаи росли с каждым днём, но она не позволяла себе расслабиться и как следует погрустить. «Агрессивная оптимистка» – так метко назвал её кто-то из знакомых в прежнем мире, и сейчас она как никогда оправдывала это прозвище.

Для начала девушка решила немного прибарахлиться, ведь несмотря на достаточно южные земли, холодало уже основательно. Осень постепенно вступала в свои права, а там и до зимы недолго. Так далеко она, конечно, не заглядывала и зимовать здесь не собиралась, но меры на всякий случай решила принять. Кто знает, когда ей удастся добраться до заветной поляны и скалы с переходом в её мир? Мёрзнуть всё это время Аглая точно была не намерена!

Первым делом она обыскала тюки, стоявшие в её шатре, и, обнаружив в одном из них вполне новый, приличный и тёплый стёганый халат, укоротила его, превратив в нечто среднее между курткой и пальто. Вторым делом, не без помощи Орги, раздобыла себе пару сапог из мягкой добротной кожи. Джинсы пока спасали, а в сочетании с новоявленным «пальто» и сапогами представляли собой вполне уютный комплект. В тех же тюках нашлась пара льняных расшитых красивой вышивкой рубах и неплохие шаровары, которые Аглая тоже решила реквизировать.

Обновив гардероб, девушка стала совершать небольшие тайные вылазки в сторону моря, запомнив дорогу между валунами в сторону их с Майпрангом плато. Стояли ясные, хотя и довольно прохладные уже дни, манившие последними тёплыми лучами осеннего солнца, но прогулки эти были совсем короткие и довольно редкие, поскольку Аглая справедливо полагала, что её отсутствие может быть замечено, а это принесёт новые неприятности.

Здесь, на берегу, дышалось и думалось легче, чем в полутёмном шатре. Ещё бы мысли повеселее! Такой роскошью Аглая, к сожалению, похвастать не могла…

Выбираться из этих мест и, тем паче, из этого времени требовалось как можно скорее. Нечего дожидаться, пока воины стаи вздумают заручиться поддержкой своих богов с помощью необычной жертвы, или пока Катиар решит наконец воспользоваться своим правом вожака. Старый жрец по каким-то своим неведомым причинам, вроде, на её стороне, но и он может в любой момент передумать – охота ему из-за чужой девицы связываться с одноухим отморозком!…

О том, вернётся ли Майпранг, Аглая старалась вообще не думать. При любой мысли о молодом воине сердце сжимала глухая тоска, а на глаза наворачивались слёзы. Ну, разумеется! Если кто и мог помочь ей вернуться в её мир, так это он! Других причин оплакивать светлоглазого волка у неё точно не было!… Аглая сердито стукала ладонью по гладкому выветренному многолетними ветрами камню и краем глаза косилась на то место, где всего несколько дней назад сидел молодой сармат. Потом переводила взгляд на яркую синеву моря, убегающую вдаль за горизонт сияющими бликами, щедро дарящими призрачную надежду…

…Однако был ещё человек, который, наверняка, мог помочь её беде. По крайней мере, выбраться из степного становища – точно, а там видно будет! Всё чаще Аглая возвращалась мыслями к молодому русичу, волей какого-то несчастливого случая тоже оказавшемуся пленником. То, что он не друг степным воинам, было заметно невооружённым взглядом. Но станет ли он сотрудничать с ней – странной девицей из неизвестного загадочного будущего? Да-а, подробности про то, откуда она на самом деле взялась, лучше держать при себе…

Как бы там ни было, Аглая всё-таки решила познакомиться с возможным союзником поближе. В один из дней она собралась с духом и, дождавшись вечера, выбралась из опостылевшего убежища. Запахнувшись в своё тёмно-красное пальто модного фасона «а-ля сармат», девушка направилась к нужному шатру, аккуратно обходя по дороге вечерявших обитателей становища.

Её не ждали… Пленник, вовремя успевший обозначить себя в роли посла, был развязан, но Аглая могла поклясться, что шатёр, в который его поместили, находился под неусыпным надзором. Значит, и её визит не остался незамеченным! Что ж, кто не рискует, как говорится…

Она прищурилась в полумраке шатра. Русич, по-прежнему облачённый в грязную разодранную рубаху, сидел на импровизированной лежанке из шкур и мрачно смотрел на неё. Бросилась в глаза убогая обстановка жилища – лежанка и всё! У неё-то «интерьер» был побогаче…

– Кто ты такая???

Вопрос, вполне уместный и даже логичный, заставил её вздрогнуть и на пару мгновений растеряться.

– Я-а… не враг! – наконец сформулировала она.

– Вижу! – заверил её ратник и невесело усмехнулся. – Чтобы быть мне врагом, ты немного… мелковата!

– Да я не об этом!!! – вспылила Аглая – здесь принято, видно, всё понимать буквально! – Что я с тобой бороться что ли буду???