Минута Кары

– А это ты видал? – протянул Гена, указывая на столб замороженной воды, метель, взрывы газа и танцующие смерчи в трехстах метрах от них, метров через триста, а посреди тонкую фигурку в розовой пижаме, кричащую от ужаса.

– А я еще думал, откуда метель… – пролепетал Шухер, роняя льдышки пирожков и хватаясь за странную штуковину, похожую на измеритель скорости у гаишников, которая лежала неподалеку. Направив ее в сторону безобразия, он нажал на кнопку и тут же вскрикнул, завидев, как все пять измерений на приборе запылали красным, что впервые происходило на памяти Шухера.

– Звони шефу, – буркнул Гена.

– Так он же нас расплавит к чертям… – обомлел парень.

– По спецлинии звони! Ситуация аховая, идиот!

Шухер знал про спецсвязь, но за все двадцать девять лет своей жизни никогда не пользовался ею, так как между его персоной и персоной шефа стояли еще пятеро серьезных братков, и, если не вести корректную субординацию и не понимать разницы, можно было лишиться не только теплого местечка в патруле, вседозволяющей корочки, открывающей любые двери по всей черноморской провинции, но и головы.

Шухер быстро достал из багажника огромный спутниковый телефон, который пылился там неизвестно сколько лет, и нажал на одну-единственную кнопку, соединяющую, видимо, с единственной кнопкой такого же аппарата /«Хотя, может быть, сделанного из чистого золота» – подумалось парню, верящему сплетням об умопомрачительном богатстве патрона, который ел и спал на золоте/, находящегося у шефа.

Ответили тут же… Парень весь подобрался и, глядя в трубку, будто заглядывая кому-то в глаза (или в рот), произнес:

– Шеф, тут такое дело… Я – Шухер, мы с Геной патрулировали район по наводке, что вы определили для нашей бригады, как бы предчувствуя, что здесь будет улов… Короче, это реально произошло… То есть сработало!!!

– Какой шухер? – выдохнула трубка… а потом взревела такими ругательствами, что парень, который ее держал, не только носом и ушами, а всем телом сначала покраснел, а потом и посинел. – Разговаривай нормально, придурок!

Но тут к облегчению Гена вырвал аппарат из его рук, хотя Шухер числился связным, и ответил сам:

– Шеф, мы с Александром Шуховым патрулировали район и наткнулись на нее… на девушку… Одним словом, красный, последний, пятый уровень излучения. Тут такое творится, вы не представляете!

– Так выпустите на нее зеркало!! – взорвалась опять трубка, но уже более спокойным басом.

– Боюсь, она проглотит любое зеркало.

– Тогда спалите ее ко всем чертям, пока она не переродилась… – зашипел недовольный голос, желающий побыстрее закончить разговор.

– В том-то и дело, – быстро сказал Гена, пока трубка не отключилась, – перерождения не было, она сразу взорвалась светом, и… и у нее в голове кристалл, я таких даже на картинках не видел. Он как… – и Гена показал руками, чтобы выразить точнее свои ощущения, так как слов на описание не хватало. – Если ее так оставить, то через час примерно световая волна дойдет до электростанции здесь неподалеку, а через два – взрыв от нее достигнет атомной, которая в тридцати километрах отсюда… И будет у нас тут маленький Чернобыль. Но… этого не случится.

– Почему? – заинтересовался голос из трубки.

– Она прорвала купол… ваш купол. Тут везде молнии сверкают, бьют так, что и не подобраться. А это значит, еще минут пятнадцать, и ее свет затронет правительственный купол, а еще минут через двадцать ее забугорные запеленгуют… и тогда либо одни, либо вторые нас с землей сравняют… Все равно Чернобыль! Либо она успеет прорвать все заслоны и вырваться в космос, тогда к чертям атмосферу и метеориты нас добьют… а если метеориты не добьют, тогда…

– Гена, заткнись! – проорал голос и замолчал в задумчивости.

– Да, шеф… забыл сказать, мы посмотрели ее спектр и число волны… она в точности такая же, как у… у…

– У Левы… – ответил спокойно голос.

– Да! А как вы узнали? – вдруг вмешался Александр-Шухер, восхищаясь прозрением начальства.

– Вот оно и пришло… Время перемен… – грустно произнес сам себе голос.

– Если они встретятся, тут все равно такой взрыв будет, что Чернобыля не миновать… – подытожил Гена.

– Заткнись, идиот! Без тебя знаю… – и шеф повесил трубку.

И почти сразу началось несусветное…

Шухер стал различать крик, сначала тихий, потом громкий… звали его.

– Кто вы такие? Кто вы такие? Зачем вы? Шухер, какой взрыв? Саша, я не хочу взрыва!!! О чем вы говорите? Где вы? – кричала девчонка в розовой пижаме и в тапочках с заячьими ушами, медленно приближаясь, будто на зов, к машине ребят.

Парни, похолодев, переглянулись.

– Она нас слышала… – со страхом произнес Гена.

– Кто вы? Кто вы такие, Гена? Зачем взрыв? Я не хочу взрыва! Спасите меня! Мне так страшно… – плакала девчонка, но ее голос, будто шумовые вихри, набирая скорость на ходу, с уханьем долетал до машины, где притихли испуганные ребята, различавшие лишь чудовищный рев какого-то монстра.

– Она пробила наш купол! Она нас слышит! – вскрикнул Шухер, а Гена просто сглотнул, уставившись на несущейся на всей скорости столб, желающий поиграть и с их машиной в пинг-понг.

– Спасите меня… Спаси меня, Шура, – умоляла девушка, как вдруг из нее полыхнул мощный столб света, возвышаясь и расширяясь на метры вверх и в стороны, как и спрогнозировал парень…

В это же мгновение откуда-то сверху вылетели черные жужжащие точки, на ходу превращающие в вертолеты. Из них повалили люди с оружием, но оружие здесь было бесполезно, все это знали. Их присутствие объяснялось другим – охраной высокого молодого человека, который последним вышел из вертолета. Это был хорошо одетый парень со слегка усталым бледным лицом, его окружили люди с оружием и, иногда поддерживая под руки, стали подводить к светящейся девушке, переставшей плакать, просто замершей и все больше сверкающей.

Его подводили все ближе, будто подсчитывая метры, пока, наконец, она не заметила их присутствие и не обернулась… Понадобилась какая-то доля секунды, чтобы их взгляды встретились и свет от нее стал передаваться ему, словно по тонкому канатику, возникшему из воздуха. Это являлось сигналом – усталого молодого человека тут же отдернули и заволокли назад в вертолет, на ходу срывающийся в небо. Парень не сопротивлялся, так как потерял чувства. То же самое случилось и с девушкой, которая, упав на землю без сознания, все продолжала светиться…

Эту картину никто из жителей не видел, кроме двух ребят, тоже лежащих на земле, потому что их машину раскорячил, словно консервную банку, электрический столб. Столб рухнул, будто от сильной усталости, в тот момент, когда упала Кара. Смерчи и прочие погодные катаклизмы тут же потеряли интерес к уничтожению этого места и расплылись в пространстве, оставляя после себя искореженную улицу и разрушенные здания, покрытые толстой коркой льда и гари.

ГЛАВА 4. ЗЕРКАЛО ПРОСНУЛОСЬ

Кара открыла глаза и не узнала место, где находится… Не дом и не больница: перед взором мелькали какие-то незнакомые фигуры, шушукаясь между собой. Тело было таким уставшим и странно неподвижным, что даже держать глаза открытыми являлось настоящей мукой, не слушаясь, они сладко слипались, но… Все это было неважно, ведь внутри, это чувствовалось отчетливо, пробудилось любопытство, тот безудержный кураж, который присутствовал у Кары до потери духа перед поступлением в институт. Поэтому, несмотря на странную усталость, после паузы глаза все равно хотелось открывать и смотреть, смотреть широко во все стороны… Пропали апатия и скука… и… Кара припомнила последние события своей жизни и, резко пристав с кровати, хотя минуту назад не могла поднять даже рук, поняла, что отчаяние и страх тоже пропали.

– Добавьте еще дозы, – взволнованно скомандовал темноволосый незнакомец, чье лицо все еще оставалось размытым. Он сидел у дальней стены, окруженный тремя женскими фигурами.

Кара обессиленно упала на постель, глаза автоматически закрылись, но сознание не потерялось. Разум бодрствовал и активничал, несмотря ни на стресс, ни на дозу, судя по всему, успокоительного, как выразился незнакомец, по команде которого из угла вышел человек в белом халате со шприцем в руке /все-таки больница/ и влил что-то в проводок капельницы, по которому потекла холодная водичка, ее Кара очень быстро почувствовала, тут же ощутив легкий приятный холодок, пробежавший по рукам, ногам, телу и голове… Голове особенно стало приятно и прохладно.

Говоря «незнакомец», Кара поправила себя, ведь голос ей как раз знаком, его она слышала, когда случился взрыв труб газа и воды после ужасного происшествия у нее дома… Глаза были закрыты, и картинки начали вставать в темноте подсознания, но… тут же стали таять – очень сильно заболела голова, словно на ней был надет металлический обруч, мешавший думать и вспоминать /наверное, сотрясение мозга/.

Хотя все равно она чувствовала себя другой: ни забытье, ни провалы памяти, ни обстановка больницы, ни уколы, ни странное окружение не могли сбить вернувшегося настроения, подстрекаемого любопытством.

– Что произошло? – спросила она, не открывая глаз, зная, что ее слышат. – Кто вы такие? И кто были те двое, Гена и Шухер? Почему змеи заползли в мой дом? Это я натворила тот кошмар на улице?

– Бог мой, какая любопытная! – засмеялся незнакомец, привстав, чтобы приблизиться.

Кара, подкопив силы, приоткрыла глаза: все расплывалось, но одним лишь взмахом ресниц она ухватила образ собеседников: девушек она видела впервые, а вот мужчина показался ей знакомым: стройный, характерный, как тот… Или нет?

Собрав еще немного сил, Кара взглянула на него и даже через пелену поняла, что ошиблась. Тот, кого она видела /или воображала, что видела в тот ужасный день/, был молод, высок, красив, статен, с добрым и слегка усталым бледным лицом, как, наверное, у нее сейчас. Стоящий же перед ней был строен, но коренаст, с жестким, даже хищным, присущим восточным людям хитрым взглядом на загорелом, испещренным веселыми продольными морщинами пересмешника лице.

Показалось…

– Как тебя зовут? – спросил восточный незнакомец.

– Кара.

– Карина? – уточнил он, при этом кивая человеку в белом халате, стоявшему неподалеку. Неопределенного возраста мужчина с обычным незапоминающимся, на первый взгляд, лицом, слегка задумался, почесывая небольшую бородку. Но в его умных глазах, скрытых под толстым стеклом очков в роговой оправе, тут же блеснула догадка.