Гав-мяу и сердца стук

Сумки и чемоданы с одеждой и копченостями, я, разумеется, оставила на вилле, поэтому, сбегая по-английски, не прощаясь, придется мне прийти прощаться позже. Можно было б бросить несчастные чемоданы, ведь документы и деньги и неработающий телефон были при себе. Но копчености! Папа этого не поймет. Папа.

– Да и староват, – думала о плане под номером два я, поближе присматриваясь к Зиновию Аркадьевичу, махающему мне своим кепи, создающему воздушные вихри, и таки не отпускающему моего локтя. – Пусть даже он мне чуть-чуть нравится. В моем вкусе, симпатичный, статный, кавалер, умен, богат… Но все-таки староват. Ну как я покажу его папе? А папе он бы понравился. Они могли бы сойтись по теме космического апокалипсиса. Но жить-то мне с ним!

План под номером три: продолжать делать вид дурехи, ведь в целом поход нравился очень, и под таким соусом дотерпеть до его окончания, избегая руки и сердца историка-фантаста.

Жрица Ио решила остаться и не пожалела. Историки оказались весьма интересным народом. Они разожгли костер и устроили какие-то древние ритуалы, называемые странным, но знакомым на слух словом «дедунницы» или «осенние деды». Оказывается, нужно было избавиться от чего-то ненужного, чтоб приобрести что-то нужное. Все заготовили какие-то вещицы и сложили их у костра, где установили деревянного истукана с суровым лицом.

– Вы только не подумайте, что мы какие-то сектанты… – с улыбкой попытался поведать мне об этом знаменательном дне один из историков, но его тут же прервал профессор, появившийся из ниоткуда и желающий сам дорассказать про обряд.

Оказалось, что сегодня чуть ли не последний день, когда духи родных нас слышат и способны исполнить последнее желание перед тем, как отправятся спать.

– У них там другое время года, и целых шесть месяцев родные будут не на связи. Поэтому загадывайте, загадывайте, милая Майя, самое заветное, то, что на сердце лежит прямо сейчас!

Меня лихорадило, хотелось загадать любви, но, по-моему, где-то я уже переборщила с этим желанием или неточно выразилась, потому что с первого дня отпуска любви вокруг было много, но все как-то не той.

А еще у меня ничегошеньки не имелось, чтобы пожертвовать дедам для того мира. Все вещи на мне и в сумочке были, что называется, первой необходимостью. Не снять, не взять в иной мир, чтоб не оказаться в неловком положении в этом.

Осталась единственная ненужная вещь, безучастно смотрящая потухшим экраном, уверенно полетевшая как жертва в общую кучку с красивым древним названием «треба богам».

Потом начался хоровод, песни, пляски и прыганья через костер, всеобщее обнимание и целование, и в этой круговерте я так и не смогла сформулировать своего желания и просто загадала, чтоб каждый день стал похож на праздник, как например сегодняшний.

Ночь мы не спали, а может быть, спали – три дня пролетели, как сон, как карнавал, которые не забудутся никогда. К счастью, напор профессора в ухаживаниях уравновешивался его прекрасным воспитанием. Единственное, что меня немного смущало во всей свистопляске, что на всех фотографиях меня было трудно узнать. В кепи Зиновия Аркадьевича днем от знойного солнца, в чьем-то пальто в пробирающем холоде от мегалитов ночью, в носках, перчатках, шлепках, калошах, шарфе, собранных по нитке, чтоб я не дала дубу в звездилище, остались снимки удивительного времени, которое перестало быть отрезком секунд, а превратилось, как и утверждал профессор, в осязаемую энергию, отразившуюся на материи.

***

По дороге домой моя голова была занята только одним: выстраиванием диалога с Зиновием Аркадьевичем и объяснением причин моего крайне невоспитанного отказа в любви к нему. Но меня спасли мои друзья, перехватившие нас буквально на подходе к вилле. Растревоженные, они спрашивали, почему я не выхожу на связь, ведь у них появилась хорошая новость: освободилось одно место в двухместном бунгало, где жила собака одного постояльца: ей стало плохо, и ее увезли в клинику. Профессор, фыркнув, предложил мне всю виллу взамен собачьего места на все время отпуска. А по выражению лица было понятно, что и до конца жизни, если надо. Моей или его?

Меня устраивал вариант, где больше никто не поддерживал б мой локоть и не называл жрицей Ио. А чувствовалось, что жрицы Зиновию Аркадьичу только и не хватало.

Я забрала чемодан и рюкзак, груженные копченостями, и от всей души поблагодарила профессора за непревзойденные три дня, обещая прислать телефон взамен фотографий. Он обещал ждать.

***

– На две недели выкупили все бунгало. Мы сначала скептически отнеслись к их обществу кармических астрологов, – Катя скривила лицо, хотя мне помнится до замужества увлекалась всяческими звездилищами тоже. – Но вот уже прошли пара дней, оказалось, нормальные ребята. Правда, у одного из них заболела собака, ее увезли в ветеринарку и там держат на каких-то препаратах. Мы попросили его уступить кровать тебе. Бунгало достаточно вместительные. Там раздельные ванна и туалет, – стала оправдываться Катя.

– Да супер! – прервала ее стенания я, благодарно глядя в глаза и по-дружески взяв за руки. – Спасибо вам огромное за гостеприимство! Это я виновата, что так вышло. И потом, мне надо-то переспать последнюю ночку, так как я записалась на трехдневный трек на лошадях по горам с ночевками в палатках.

Действительно, за костром историки поделились контактом одного устроителя невероятных походов к заповедным местам полуострова. Они так красочно описывали путешествия на лошадях по горным речкам и полям душистых трав, что мне непременно захотелось в них отправиться. Тем более, я не знала, где ночевать, а тут три дня в палатках да на лошадках, да купания в водопадах, да умывание утренней росой. Прелесть!

– Очень крутая идея! – согласился Володя, – кто не видел гор, тот не видел сердца Крыма!

Мы мечтательно заговорили о звездных ночах и беседах у костра.

– Я прочитала много литературы на предмет происхождения слова «Крым», и самым правдоподобным оказалось русское определение, если отбросить в сторону Геродота, печенегов и хазаров, не оставивших после себя топонимов, кроме сказок из непроверенных «древних источников», – рассказывала Катя за легким ужином с игристым из подвала их винодельни по случаю моего счастливого возвращения из небытия. – Издревле и по сей день здесь находят археологические памятники культа солнца – древней ведической философии, сохранившейся в основном в Индии, Египте и, как ни странно, у нас.

– Бог Ра, – наконец, к месту встряла я со своими знаниями из трехдневного похода и была награждена удивленными взглядами.

– Точно! – подтвердила она радостно, что я в теме. – Его коловратные знаки тут рассыпаны, как картошка, стоит только копнуть один раз лопатой. Что, собственно, и происходит по весне, когда народ в огороды идет и становится археологами. Таким образом, Крым означает, К – движение, Ры – РА – это один из 56 падежей борейского языка, М – магия, материя, материализация, что, в свою очередь, означает: «двигаюсь к богу материи, то есть я есть бог, коий – вечное движение». Не удивлюсь, если когда-нибудь отыщут древний агрегат или завод, или космопорт, который, как дронный коллайдер, мог материализовывать объекты. Ну типа принтера 3Д, только на уровне космических объектов.

– Не поверишь, поэтому сотни людей, если не тысячи, круглый год рвутся в горы и пропадают там в нескончаемых лабиринтах. Ищут-ищут-ищут! Мистика какая-то! – вставил свое слово Володя. – Эта группа астрологов тоже собирается искать. Какой-то у них там Плутон ретроградный всходит, и праздновать надо обязательно в Крыму у черта на куличиках.

Мои брови поползли вверх, так как процент мистичности и фантастичности был превышен на несколько лет вперед благодаря Зиновию Аркадьичу, Володе и Кате и кармическим астрологам, с которыми я должна была вот-вот познакомиться.

А мне, простой ветеринарше из провинциального городка, ничего не было известно ни про бога материализации, ни про Веды, ни про магию, ни про Плутона ретроградного, но почему-то я ясно чувствовала, что творится именно оно.

Под конец ужина моя голова стала болеть от раздумий, куда деть консервы и копченья родителей? Не везти ж их на лошадях черте куда?! С другой стороны, опыт со спортсменом-алкоголиком и профессором-кавалером показывал, что возможны непредвиденные обстоятельства и побеги в самых разных условиях.

Вопрос был улажен легко и просто, гостинцы остались в «Гордости Крыма». Друзья при этом продолжали нагло похихикивать над моими любовными приключениями, а Володя даже обещал переговорить с кавалером по истории и намекнуть, что не стоит ждать ответной любви взамен на фотографии на его телефоне.

Глава 6. Плутон ретроградный

Мы вернулись в гостевой дом с облегченным чемоданом и отправились на поиски астролога, с кем мне осталось переспать всего-то ночку на месте, где спала его собака. Очень надо любить собаку, чтоб заказывать ей отдельное койко-место, стоившее прилично. Хотя чего я только не насмотрелась за свою ветеринарную практику: золотые и бриллиантовые ошейники, дорогостоящие свадьбы питомцев, завещания в пользу пушистых, хвостатых, рогатых?!

– Антон, вот моя подруга, которой вы любезно согласились помочь, – Катя представила среднего роста плечистого парня с легкой щетиной на открытом лице. Я не в курсе, как выглядят кармические астрологи, но Антон подходил под описание моего идеального мужчины.

Уж не знаю, красивый у него был член или нет (читать рассказ № 42 «Красивый-прекрасивый»), но внутри у меня, в точке солнечного сплетения, залетали эти… как их там с крыльями…

– Антон, тебе очень повезло, – сказал Володя, было видно, что между мужчинами завязалось приятельство. – Майя – ветеринар со стажем. Так что сам Плутон посылает тебе ее в помощь.

– Ретроградный, – поправил Володю Антон и протянул мне руку, а потом резко отдернул. – Ой, извините, по этикету вроде не положено. – Моя рука так и повисла в воздухе, отозвавшись на ложный призыв. И видя неловкое положение, Антон рванул вперед и все-таки пожал мне руку. Все дружно рассмеялись какой-то нелепой, но вполне дружеской ситуации.

Я любезно поинтересовалась диагнозом, снимками, сопроводительными документами. Надежды не было.

– Да, я знаю, – подтвердил Антон. – В том-то и дело, что ей осталось пережить коридор затмений и со спокойной душой уйти в новый реинкарнационный виток. Но я не могу видеть, как мучается от боли моя жена… – Антон стал печальным.

Бабочки перестали летать, а в голове вдруг закончилась тормозная жидкость, и я почувствовала легкий скрежет и отъезд назад.

– Жена? – тихонечко переспросила я, думая, вдруг послышалось.

– Да, – объяснял астролог. – У Алисы был Плутон ретроградный. Мы знали, что это когда-нибудь закончится плохо, потому в момент смерти завели Магду, у которой, естественно, тоже присутствует Плутон ретро в натальной карте. Душа Алисы благополучно перебралась в тело нашей собаки, прожила там прекрасные три года, пока… Пока и у собаки не обнаружили смертельное заболевание. Карма, – подытожил Антон, теряя в моих глазах доверие и я уже прикидывала варианты сна на пляже, нежели рядом с сумасшедшим астрологом и его привидениями.

– Я понимаю, звучит дико, но единственным способом не застрять в этом мире является в определенный день отправиться в место силы и разделить сущности Алисы и Магды. Собака, как вы понимаете, должна быть к этому моменту жива.

– Понятно, – спокойно кивнула я, еще раз оценивающе посматривая на астролога на предмет психованности и лунатического хождения с топором по ночам.

Вид был вполне нормальный, но печальный, смерть жены плохо повлияла на рассудок вдовца, такое бывает. Можно даже сказать, простительно. Я решила остаться и спать на мягкой, чистой, свеженькой постельке с очень удобной подушкой хотя и с риском для жизни. Но как только голова коснулась подушки, сказалась усталость от ежедневных приключений, то с балагуром-алкоголиком, то со знатоком анунаков, теперь вот с астрологом-медиумом, и я уснула детским сном с видением обычного черного непроглядного космоса.

А ранним утром мы распрощались с милым Антоном, который после мирной ночи был вычеркнут из маньяков и восстановлен в моих глазах, как милаха и идеальный парень, и отправились каждый по своим делам, кто кармическим, кто просто туристическим.

Правда, и здесь не обошлось без приключений, кстати, ветеринарно-уголовных по статье «хулиганство».

Глава 6. Лошади – мое все

Уж не знаю, какой у меня был Плутон, и где смотреть ретро, но когда я увидела лошадей, с которыми должна была провести три дня и три ночи, мне вдруг вспомнился жуткий трепет или даже страх перед этими созданиями. Не до паники и отвращения, скорее, наоборот, из глубокого уважения. Еще в университете, а затем на практике в конюшне я заметила, насколько умны эти животные.

Именно поэтому мне было страшно садиться на существо со своим видением мира, с самооценкой, с волей и непредсказуемым настроением.

Ее звали Звёздочкой. Не пойму, совпадение или звезды, планеты, звездилища стали как-то ближе?