Соня побеждает зомби

А потом схватил за руки Острецовых и ринулся вперед, пока облако все еще накрывало эту часть стены, в которой оказалась гигантская трещина.

Оля с Лизой с удивлением проскочили через бетонное отверстие, похожее на дырку в расплавленном сыре, и встретили там Сережу, ласкающего гигантских псов, будто щенят.

Оля с Лизой тоже ринулись к собачкам.

– Какие милые! – зашептали сестры. – Собачки, нам нужен этот мальчик, – сказала Оля и достала кепку Макса, заранее припасенную кем-то из ребят.

Собачки, завиляв маленькими юркими хвостиками, размером с гуттаперчевых хитруль, быстро побежали вдоль зданий куда-то вперед.

– Что значит песьи, – тихо проговорил восхищенный Яша. – Ворон ворону глаз не выклюет. Точно пословица говорит!

– Свои своих не предают, а помогают, – согласился Сережа.

И по стеночке перебежками, они добрались до самого последнего корпуса этого нескончаемого здания, оказавшегося похожим на гигантского стеклянного удава, разместившегося практически в сердце столицы. Именно здесь билось сердце их друга.

– Пятнадцатый этаж, – сказал Яша, повторяя за Эфой, чей голос звучал у него в голове.

– Надо прикинуть… – почесал затылок Сережа.

– А что тут прикидываться? – прервали богатыря близняшки, указывая на какие-то металлические конструкции, опоясывающие здание в виде декоративных лент, которыми владели лисицы на уровне золотых и серебряных медалисток. И размяв пальцы, будто перед тренировкойи, девчонки подпрыгнули, схватившись за один ярус, стали раскачиваться, чтоб повыше взлететь и схватиться за другой, и такими веселыми качелями стали подниматься вверх.

Сережа посмотрел на Яшу и повел плечами. Лучший друг, не проронив ни слова, быстро залез на шею богатыря, который для пущей верности плюнул и растер между ладонями слюну. И тоже схватился за железный корпус и медленно, не так как эти вертлявые гимнастки, зато уверенно с другом на плечах стал лезть вверх. И уже через пять минут долез до 15 этажа, где за пулинепробиваемым стеклом стоял счастливый Макс.

– Мы думали, вы в следующем году долезете, – посмеивались ловкие близнецы, усевшись на подоконник и качая тонкими ножками в зимних сапожках.

Сережа снял с плеч друга и, упершись богатырскими руками в толстенное стекло, стал давить на него.

– Аккуратно, чтоб не треснуло, – просил Яша.

– Конечно, – отозвался богатырь, который осторожно взял стекло, вдруг ставшее каким-то липким, словно кисель, и свалил его на пол, где только что стоял Макс, ловко отпрыгнувший в сторону. Вся команда забралась в палату и бросилась обнимать друга.

– Ребята! – шепотом ликовал парень. – Это вы! Вы не бросили меня! Но как вы догадались? Как решились?

– Максик, тебя не обижали? – спрашивали взволнованные близняшки, ощупывая спортсмена.

– А где Соня? Гобохор? – вопрошал ошарашенный парень, все еще не веря глазам.

Команда кивнула куда-то наверх.

– Я им говорил, я ман. Но они, как будто меня не слышали… как будто они… роботы. Не люди. Я им говорил, что здоров, просто… – он теребил свои волосы.

– Надо сматываться, – тихо предупредил Яша, вдруг услышав шаги в коридоре. И чьи-то чужие мысли.

– Срочно! Нас засекли! – и быстро забравшись к богатырю на шею, скомандовал всем ретироваться.

Близняшки, словно две циркачки-акробатки, хватаясь то за руки, то за ноги друг друга, то за металлические конструкции, вмиг оказались внизу.

Макс, будто всю жизнь занимался только этим, легко, словно дергая за невидимые лианы в джунглях, хватаясь то за краешек, то за уступ, тоже быстро спрыгнул на землю. Богатырь с провидцем снижались хоть и медленно, но верно.

Однако внизу их ждал сюрприз – с десяток вооруженных автоматами людей в масках.

– Это, наверное, доктора, – пошутил Яша.

Никто не оценил шутки. Суровые лица смотрели на разрумянившихся ребят без шапок и перчаток, спрыгнувших с пятнадцатого этажа прямо под нос охраны, как на врагов человечества.

Люди в форме сделали угрожающий шаг вперед.

– Собачки, – только успела пропеть своим тонким голоском Лиза, как церберы, вдруг ощетинившись, перестали глазеть на восьмиклассников зато, развернувшись, очень недобро взглянули на своих хозяев, даже сквозь маски которых вдруг проступило искреннее удивление и страх.

И пока ночной дозор решал, что делать в этой непредвиденной ситуации, вся команда подростков ринулась к дыре в бетоне, где уже жали на газ друзья и папа, желающие побыстрее увезти спасенного и спасавших домой.

Машины рванули вперед, собаки прислушались к последним звукам и запахам своих, пропадающим в неизвестности и решили разойтись по обычным делам, опять продолжать охранять больницу от врагов медицины. Свои-то не враги – понятное дело.

Охрана же, отпущенная на свободу «своими», ринулась к начальству объяснять престранное похищение одного больного с пятнадцатого этажа.

Только Эфа осталась стоять на своем облачке, с которого было хорошо видно окно, где еще совсем недавно находился Максик, а сейчас там стоял дядя в белом халате и в больших очках, и очень внимательно следил за тем, что происходило внизу.

Соня и так и эдак разглядывала «доктора», а потом все-таки сказала:

– Не понимаю, Гобохорчик, раньше никогда не видела такого странного дяденьку… А он с какой планеты?

Гобохор, хоть и незримый, тоже внимательно следил за происходящим и ничего не ответил.

Глава 8. Русалочьи дни

Макса решили спрятать в доме инвалидов, где не то что человека не найдешь, целую роту можно год искать – не сыскать. Хотя она на виду находиться будет.

И на следующий день как ни в чем не бывало все участники операции по спасению пошли в школу, которая бурлила кипящим супом от разных новостей. Одной шокирующей новостью стал, конечно же, побег больного школьника из больницы. Еще с самого утра все телеканалы, как сговорившись, будто они и не разные, а один и тот же, транслировали фото Максима Водянова, как самого страшного преступника на свете, сбежавшего от пересадки сердца.

Второй новостью, приведшей в изумление всех учащихся и педагогический состав, стало увеличение числа праздничных дней. То есть сегодняшний день должен был стать последним в учебном году, хотя по старому расписанию выходило учиться и учиться еще целых пять дней.

Раз такое дело, пришлось праздничный концерт, запланированный на предпоследний день, перенести на сегодняшний, как последний. А эта новость затмила другие, потому что певцы, плясуны, бабы-еги, репки и елочки забегали как ошалелые в поисках: кто слов, кто костюмов, а кто – дневников.

– Я вот что вам скажу, – проговорил Яша заговорщическим голосом, когда могучая кучка или, как выражалась Соня, группа специального назначения, сидела на последнем ряду актового зала и размышляла.

– Я почувствовал нечто странное там в больнице… – не закончил он, не зная как бы получше описать то, что услышал, почувствовал, уловил в стеклянно-бетонном склепе, где ждали пересадку сердца или еще каких-то операций разные люди и, видимо, нелюди.

– И мы тоже! – закивали близняшки. – Там стоял запах… лис. Ну таких, как мы…

– И Макс обмолвился, что там были еще маны… – добавил Сережа Яковлев.

– Это необычная больница, да, Эфа?

– Да, и мне кажется, нам еще предстоит туда вернуться… После того, как завершим это дело. У меня есть план.

А план был простой: восьмиклассники должны были разделиться на дружины, которые станут присматривать за внутренним движением на этажах. Особое внимание требовалось уделить входу-выходу из школы, хоть там и сидел охранник, и дверь всегда была заперта.

Но это был только первый круг дозора. Вторым кругом присмотра за школой взялись стоять папа с мамой и бывшие лихославские братки, которые вызвали на подмогу парочку проверенных людей – патрулировать ближайшие улицы, на пересечении которых стояла школа.