Приключения ДД. Магия древних курганов

Юный волхв присел рядом с волком, погладил его, и попросил: – Верни хозяйке.

Акела мотнул головой, приблизился к Хадиуль. Та тоже присела на корточки и без труда вынула колотушку из пасти.

Когда возврат произошёл, Дима ответил, кивнув в сторону раскопок: – Через курган к нам пробрался дух Мидийского царя, где был захвачен в ловушку жрецов один воин, желавший освободить свой народ от этого тирана. Воин снова восстал. Вчера ночью немецкие археологи выкрали дух царя. Потревоженные духи должны успокоиться. Поможешь?

– Ты много знаешь, – в голосе девушки слышалось неподдельное любопытство одновременно с уважением к юному собеседнику.

Она подобрала чёрные прямые волосы, которые как будто внезапно стали мешать. Пока она плела косу, её лицо покинула тревога, сменившись беспокойством иного рода.

Молодой волхв развёл руками: – Не так много как хотелось бы. У меня есть друзья, которые на границе миров отслеживают перемещения нарушителей, но они не всесильны.

Хадиуль бросила понимающий взгляд в сторону Анатолия Александровича, вскинула подбородок вверх, и принялась рассуждать: – Вскрывать подобные курганы-капканы опасно. Они как мины замедленного действия ждут своего часа. Далеко не вся магия древних нам доступна. Не каждое явление понятно. Иногда Проведение присылает людям испытание. Не всякий дух должен возвращается туда, откуда пришёл. Одни становятся хранителями, другие искусителями.

– Этот царь больше похож на разрушителя, – задумчиво вставил Дима.

– Ты не знаешь наверняка его цели, – растягивая слова, почти пропела тувинка.

Дима напрягся, и еле сдерживаясь, чтобы от волнения не вскричать, спросил: – И что же делать? Что ты посоветуешь?

Глаза шаманки блуждали в темноте полей: – Есть один обряд. Если Высшие силы тебе дадут одобрение, то я отправлю и воина, и царя туда, где им следует быть.

– А как получить одобрение? – непонимающе уставился юноша.

– Для этого нужно пройти проверочный путь, чтобы доказать что твой замысел о возврате духов должен удастся.

Дима затряс головой: – Ничего не понял.

– Баланс. Во Вселенной всё на нём построено. Ты должен показать, что не менее добр и храбр по духовной силе, чем коварный дух царя. Это будет знаком того, что мы победим. Испытание будет пройдено. Для Высших сил неважно, сколько человек пройдёт бремя один, двое или целая нация. Для них главное, что есть те, кто не успокоится и не смерится с тем, что других ждёт беда. Пока человек сражается, у него есть шанс выжить и всё преодолеть и тогда ему дарят будущее.

– Ух ты! То есть если я окажусь в нужной степени сильный духом, то смогу предотвратить масштабную катастрофу? – почти воскликнул юноша.

Хадиуль едва уловимо закачала головой: – Это то, чем постоянно занимаются шаманы. Мы отыскиваем места с неуспокоенной энергетикой и восстанавливаем баланс или, если не удаётся это сделать, то предрекаем неутешительные прогнозы бедствий, стараясь уберечь хоть кого-то.

Юный волхв озадачился. В сознании стал рассеиваться туман страшной картины грядущего завоевания, и в то же время некая неуверенность в том, что хватит сил для борьбы с Киаксаром, к которому присоединись германцы, словно коррозия металл, разъедала веру в себя.

Точно почувствовав его смятённое состояние, шаманка заботливым тоном старшей сестры произнесла: – Во время испытания я всё время буду рядом.

Нахлынувший мандраж отступил, Дима улыбнулся и бравым тоном заявил: – Говори, что делать!

Хадиуль не ответила. Она села прямо на землю, скрестив ноги. Юноша последовал её примеру. Поглаживая Акелу, Дима затаился, ожидая, что последует дальше. Шаманка прикрыла глаза и чарующе запела низким тембром, похлопывая колотушкой по бедру. Постепенно нарастающее интенсивностью тихое пение с выползающим неизвестно откуда клубящимся туманом поглотило весь овраг. Поначалу юный волхв перестал различать краски ночи, потом улавливать стрекот полуночных насекомых и полевые шорохи. Единственным звуком стала чуждая слуху песня Хадиуль, которая проникала всё глубже в сердце, поглощая разум. И вот всё заволокло блеклой пеленой. Извлекаемые шаманкой ноты вызвали влажный дымчатый мутный туман, который сгущаясь, действовал парализующе. Молочный воздух было сложно вдыхать, он как кисель медленно вливался в лёгкие, окутывая сознание безбрежной пустотой. Вдруг прямо перед собой Дима увидел сероватую бугристую поверхность, разросшуюся стеклянными кристаллами. Он протянул руку. Дотронулся. Наваждение, оказавшееся вполне реальной материей, распалось словно песок.

– Что это? – прошептал Дима.

Неожиданно мглу вокруг сдул ветер, предоставив на обзор безграничную безжизненную пустыню, растрескавшуюся наподобие рисунка на панцире черепахи. Мириадами рассыпанных блёсток шершавая обветренная сухая поверхность пустыни играла под крохотным ярким солнцем, спрятавшимся в лазоревой глубине безоблачной небесной выси. Отчётливо запахло горько-сладким ароматом смеси минералов, пыли, костей, прожаренных в течение тысяч лет беспощадным солнцем.

Шокированный такой переменой обстановки юноша, подскочив на ноги, воскликнул: – Где это мы?!

Хадиуль с тусклым бесцветным тембром в голосе ответила: – Высшие силы отправили нас в саму суть соединения божественных витков бесконечности жизни, где память прошлого создаёт базу данных для будущего. Соленая кладовая. Здесь бродят души умерших, они вспоминают былое, перед тем как пройти на новый уровень очищения. Сюда перед рождением приходят души младенцев, чтобы насытиться опытом предков.

Юноша суетливо огляделся и, прибывая в явной растерянности, произнёс: – Эта соль грязно-серая какая-то…

– Соль веков, которую ты видишь, впитала в себя то, чем живёт человек. Мысли и дела человечества дают такой окрас.

Дима поёжился: – Бррр! Жутковато. Хочется верить, что добрых дел всё-таки больше…

Шаманка отозвалась голосом уставшего от бренной жизни мудреца: – Очищая собственные помыслы, мы защищаемся от греховной скверны, делаем свой путь светлым, подаём пример близким, пытаясь спасти и их, – и, внезапно сменив философский тон на командный, Хадиуль приказала: – Иди за мной. Видишь, поднимается курган. Там тебя ждут испытания.

Слова тувинки словно молния яркой вспышкой очистили сознание Димы и, поглядывая на вздымающуюся гору соли, он зашагал вместе с мохнатым другом вслед за девушкой. Внезапно из пирамиды выскользнула женщина в багряных многослойных одеждах, на голове которой на манер банданы был повязан расшитый чёрной вязью белый платок с длинными, развивающимися концами. Лицо и голые руки незнакомки покрывали странные чернильные рисунки. Засмотревшись, юный волхв споткнулся и чуть не растелился на земле. Акела же никак, не реагируя, словно всё что происходило, было вполне естественным явлением, спокойно шёл рядом.

– Кто это? – приглушённо произнёс заинтригованный парень.

– Судья, – пояснила Хадиуль, и остановилась, – Дальше иди сам. Мне нельзя. Я буду ждать тебя здесь.

Юноша прошёл ещё несколько метров в сопровождении волка. Женщина стояла с отрешённым лицом, как будто была полностью погружена в себя и окружающее её не интересовало. Но только Дима приблизился, как она заговорила пронзительным, острым, как электрический звонок, голосом, не дав парню даже произнести слова приветствия.

– Что есть зло сомнения?

Дима опешил, и лихорадочно соображая, стал рассуждать: – Хм-м сомнения нападают, когда происходят какие-нибудь изменения. Человек может опустить руки, утратить веру в собственные силы. Начинает прислушиваться к тем, кто пророчит неудачу. Но ведь если не будет изменений, жизнь станет скучной. Надо помнить об этом.

– Как ты борешься с сомнениями?

Дима сглотнул. Сомнения весьма часто его посещали. Особенно в последнее время. Тело наполнила предательская слабость. Колени задрожали, готовившись растаять как мороженное.

Юноша часто задышал и, съедая окончания слов, громогласно затараторил: – Говорю сам с собой. Вопросы задаю. Как бы уточняю у самого себя, что именно меня тревожит, в чём конкретно сомневаюсь. Думаю о том, к чему приведёт бездействие или промедление. Стараюсь сам справиться, не вовлекаю близких и друзей. Не хочу их волновать. Поскучаю чуток в безделье, потом лень отброшу, начинаю чем-то заниматься, и сомнения сами рассыпаются.

– Что есть зло разочарования?

Пот заструился градом, Дима протёр ладонью по лбу, в сердцах подумав: «Что за каверзные вопросы?!». И тут, словно из глубин подсознания пришёл ответ: «Судья, проверяет мою силу духа, выспрашивая о том, как я справляюсь с негативными эмоциями».

Несколько раз, сжав-разжав пальцы, юноша морально встряхнулся, и спокойным голосом проговорил: – Как утверждает мой папа – «Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться». Если не строить сверх ожиданий, то никакой пессимизм не одолеет, а если забыть об этом, то пучина такого страдания может ведь навсегда поглотить. Человек как тень ходить будет, и никто ему не поможет.

– Как ты борешься с разочарованием?

Иронично хмыкнув, Дима честно признался: – Бывает, конечно, что бац и зацепило. Облом по всем фронтам. Это больно и неприятно. Сил ни на что нет. Погрущу немного, а потом поищу, в чём именно была моя ошибка, на что понадеялся и не случилось. И отыскиваю новый способ достигнуть желаемого. Вытаскиваю себя из хандры, напоминая, что у меня что-то в другом хорошо получается. Сил прибавляется и снова скука с ленью отступают.

Неожиданно юному волхву почудилось, что его спрашивают об одном и том же, слегка насупившись, он выдал: – Я правильно понимаю, что многие беды человека от скуки случаются?

Тонкие брови Судьи спружинили вверх от такой дерзости и она неожиданно спросила: – Что есть зло скуки?

Понимая, что сам напросился юноша, немного смутившись, ответил: – Э-э-э скука – это такое тягостное состояние. Человек не знает, куда себя деть. Ничего не хочется делать. Всё надоело. Некоторые прячутся в веселье, но начинают злоупотреблять, забывать о других, думают только о себе.

– Как ты борешься со скукой?

Юноша передёрнул плечами: – Да, я как-то особо не скучаю. Всегда есть что делать. В мире столько всего интересного. Можно почитать, пойти к папе или маме помочь, или просто с ними или с друзьями пообщаться. Как говорят наставники в казачьем классе – «Лучший отдых – это смена действия» и я с этим полностью согласен. Зачем впадать в уныние? Лучше чем-нибудь заняться, тогда никакая печаль внезапно не нагрянет.

Судья удостоила его одобряющим взглядом и нежданно-негаданно сделала выпад вперёд, выхватив из складок одежды короткий кинжал. Дима отпрыгнул в противоположную сторону. Юноша хотел было заручиться поддержкой волка, но тот, зевая, сидел в стороне, демонстрируя всем своим видом, что эта битва никак его не касается. Женщина продолжала атаковать всё яростнее. Дима перестал отскакивать, схватился за кинжал на поясе, кувыркнувшись, вынул клинок, еле успевая изворачиваться от хлёстких, разрезающих воздух ударов. Незаметно гнев стал наполнять всё естество парня. Он перестал только обороняться. Юноша начал искать способ нанести удар. И тут Судья, запутавшись в одеждах, неуклюже упала, её кинжал со звоном отскочил далеко в сторону.

«Надо действовать! Прикончи врага! Прикончи!» – ликующе, предвкушая победу, кричал разум юноши, в то время как в сердце тоненьким голоском тихо прозвучало – «Остановись!».