Приключения ДД. Магия древних курганов

Когда Дима в привычном камуфляже с Акелой и нунтиусами, сменивших одежду древних воинов на джинсы и футболки с надписью «Военно-исторический фестиваль» присоединились к празднику в семье Бойченко, веселье шло в самом разгаре. Пританцовывая на импровизированной сцене в центре гостиной, светящийся белозубой улыбкой Паша в чёрных строгих брюках и белой рубашке выглядел великолепно. Он на пару с разрумянившейся, витиевато уложившей пышные косы Машей, порхающей, словно мотылёк в нежно-голубом бальном платье, фасону которого позавидовала бы любая принцесса, исполнял дуэтом под караоке популярные песни. Родители и гости разных возрастов дружно им подпевали и звонко хлопали, стараясь попасть в ритм музыки. Среди щедро рассыпанных на полу и летающих под самым потолком разноцветных воздушных шариков и торчащих со всех сторон ярких бумажных флажков, в воздухе, наполненном превосходными ароматами кондитерской, царила атмосфера добросердечного торжества.

Увидев ершистый пучок камыша, сражённая недоумением Маша, перестав петь, громко воскликнула: – Оёёюшки! Это букет?! Это мне?

Музыка остановилась. Все обернулись на Диму.

Отчаянно замотав головой, юный волхв поспешил успокоить именинницу: – Нет. Подарок другой.

Юноша суетливо впихнул сноп между Константином Евгеньевичем и Анатолием Александровичем, устало рухнувшими на объёмном мягком пуфе, стоявшем около забитого гостями дивана, и неуклюже замешкался, вынимая маленькую коробочку из кармана, чувствуя себя неимоверно неловко под многочисленными взорами незнакомых людей. Маша, кокетливо сверкая необычайно красивыми от счастья и умиления глазами, сложив ладошки на груди, поигрывая пальчиками, терпеливо ждала. Посматривая то на юного волхва, то на Елизавету Леопольдовну, которая, стоя чуть поодаль, держала в руках длинный крафтовый конверт, перевязанный красной лентой.

И вот Дима протянул маленький презент в блестящей розовой упаковке, натужно выдавив: – С днём рождения!

– И от всех нас подарок! – дозорная вручила конверт Маше.

Раздались аплодисменты, заглушившие благодарность именинницы. Девочка схватила дары и, разложив на краю празднично украшенного, уставленного угощениями стола, прикусив язычок, принялась за распаковку. В конверте её ждали пригласительные билеты для посещения увлекательных реконструкций исторического фестиваля. Димин же подарок она какое-то время покрутила в руках, не понимая как применить приятно пахнувший льняной мешочек с белым ажурно-кружевным верхом и вышитой синими нитками птицей.

– Это какое-то благовоние или специи? – растерянно спросила она.

Юный волхв подошёл близко к Маше и ответил таким образом, чтобы его слова слышала только именинница: – Волшебный сбор. Сам заповедные травы собирал.

Заинтригованные взор девушки наполнился магической таинственностью: – В чём его сила?

– Он возвращает веру в добро.

– Это как?

– Великодушие и самоотверженность есть в каждом человеке, но в трудную минуту или среди потока сладкой речи лжецов или, оказавшись в одиночестве, бывает очень сложно совладать с нахлынувшими эмоциями, отыскать надёжную опору правды. Это такой оберег духовной силы. Он не даст поникнуть. Очистит мысли. Посодействует в том, чтобы разглядеть частичку добра даже во враге. Поможет обратиться и к крошечной отзывчивости недруга и научит, как перековать его в друга.

– Оёёюшки! Это просто невероятно! Какая мощная штука. Спасибо, я всегда буду носить его с собой, – в упоённом восхищении промурлыкала Маша и показала браслет на руке, который смастерил Паша: – И этот подарок тоже теперь всегда будет со мной. Он такой миленький. Степанцев сам сплёл. Сегодня феноменальный день рождения! Два просто сумасшедших, поразительных презента! И ещё целая куча подарков!

В порыве чувств она приобняла Диму и чмокнула в щёку. Юный волхв выхватил режущий ревностью взгляд подошедшего Паши.

– Смотри-ка, тебе поцелуй достался! – завистливо произнёс он в самое ухо другу.

Поначалу слегка онемев от несправедливого негодования, Дима через секунду выпалил: – Не злись! Что мне надо было делать? Выворачиваться? Ты же видишь, что она просто радуется подаркам.

– Вижу, – вздохнул Паша, – просто меня она не так горячо благодарила.

Узнав причину возмущения, юный волхв кивнул в сторону букета из камыша и, стараясь переключить друга от сердечных дел, поделился: – Акинак теперь наш. Тиссагет подарил. Представляешь?

Глаза Паши округлились: – Вот это отличный пас! Рассказывай!

– Дай мне поесть, я голодный как волчара! Ой, прости Акела, – Дима присел около мохнатого помощника: – Пойдём к столу, я тебе тоже вкусненького дам, заслужил.

Прихватив по пути Глеба, тройка друзей вместе с Акелой устроились за столом. Глеб незаметно от мамы подкармливал волка, а Дима, уплетая за обе щёки, делился последними новостями. Парни, поглядывая на сноп, выглядели бесконечно озадаченными.

Щёлкая пальцами, Глеб подбирал слова: – Это очень странно. Какой-то необдуманный шаг со стороны Тиссагета. Дозорные постоянно трясутся над тем, чтобы магия не разбрелась по миру, чтобы ни одна капелька чудесных снадобий или артефактов из их арсеналов никуда не просочилась. А тут такой широкий жест… Не понимаю…

– А что тут думать? Димка победил. Ему подарили клинок. Что плохого? – недоумевал Степанцев.

– Глеб прав. Мирча сказал, что этот акинак подобен ядерному оружию…, – добавил сумятицы Дима.

– Приплыли! Тогда почему нунтиусы у тебя его не изымут? – охнул Паша, засунув в рот, обильно политый шоколадом кусок торта, чтобы сладким хоть как-то снять нервное напряжение.

– Дозорные владеют сакральными знаниями. Они чтут законы Мироздания, – быстрее защёлкал пальцами Бойченко.

Схватившись за спелый персик, Степанцев попросил: – Дима, ты же тоже эти законы учишь, растолкуй что происходит.

– То-то и оно, что я их только учу. А там не так как в физике или математике, когда выучил какой-нибудь закон тяготения или теорему Пифагора и по прямому назначению применяй. Аксиом, постулатов, этаких допущений без доказательств, в законах Мироздания тоже нет. Принципы бытия живые, гибкие, все друг на друга опираются и только вкупе трактуются. Нельзя вынуть один фрагмент из многомерной мозаики Вселенной и что-то им объяснить. А как мне кажется, я пока и одного пазлика не усвоил, – глубокомысленно произнёс Дима.

– Что ж, резонное дополнение. Полагаю, всё дело кроется в каком-то высшем замысле, который пока нам не удаётся разгадать, – подытожил Бойченко, и друзья смолкли, машинально наблюдая за тем, как Маша устроила какую-то задорную викторину.

Вспомнив одно неоконченное дело, Дима открыл мобильник и наскоро попытался пролистать страницы в интернете, выискивая информацию о подвиге Тиссагета, но ничего интересного там не нашлось.

Юноша с надеждой на лучшее погрузился в размышления: «Кажется, археологи ещё не докопались, а если и докопались, то не разобрались. Как же сложно быть историком. Это прямо-таки детективная работа с немыми свидетелями и кучей подозреваемых. Получается, что они должны многое придумывать, чтобы хоть как то сложить представление о предках. В итоге показывают потомкам некую не совсем или совсем недостоверную, как если бы писателем сочинённую художественную версию о прошлом. Вот тебе и преемственность. Если бы всё полностью передавалось из поколения в поколение, то не было бы такой неразберихи. Никто бы не мог придумывать историю, внедрять несуществующие факты, возвеличивая одних и дискредитируя других. Чего только не творится на одних лишь примерах Второй Мировой войны, которая и ста лет не прошло, как отгремела. Сколько мракобесных сказок разрослось. И, в конечном счёте, реабилитированные фальшивыми россказнями фашисты в Европе снова воспрянули духом. Наверняка всё это происки Дивинус. Как же сильны они в информационной войне. Как хорошо, что у казаков есть старики-наставники, – и тут Дима грустно вздохнул: – Если не считать тех, то уверовал, что казаки это не воинское сословие, а отдельный народ. Правильно папа говорит, возрождение казачества ещё только в самом начале пути. Пока некоторых современных казаков не очистят от коммерческих происков, настоящего патриотизма и истинной любви к родине от таких вояк ждать не следует».

Пара толчков в бок растормошил юного волхва.

– Ты чего завис? Давай веселится! – не останавливаясь, подпихивал Степанцев.

– Не-а, голова как чугунная. Я лучше домой, точнее, к дедушке, – вставая из-за стола, медленно проговорил Дима.

Юноша откланялся и вместе с ценным снопом и Акелой был доставлен Анатолием Александровичем в деревню у Чёрного леса.

Обрадованный внуку Георгий Максимович, хотел усадить Диму за стол с внушительной горкой только что пожаренных оладий, но тот замахал руками: – Деда, я только поел.

– А, по-моему, кто-то переел. Дайка я тебе кое-чего налью, чтобы растряслось быстрее.

Отказываться от лекарственных снадобий знахаря было никак нельзя, дедушка мог и подобидеться. Внук уселся за стол и, подперев руками голову молча ждал, пока под тиканье старых ходиков на стене дедуля возится с чайником, заваривая травы. С лёгким чувством досады, юный волхв усмотрел за окном, как вольный Акела, по-хозяйски обойдя двор и баньку, устремился в лес на ночную прогулку.

«Везёт же, а мне снова пересказывать» – удручённо подумал юноша.

Но тут Георгий Максимович, поставив чашку с ароматным напитком, с нотками боярышника, обрадовал: – Устал ты. Вон мешки под глазами какие. Ты сейчас давай на боковую. Завтра уж побеседуем.

К собственному удивлению теперь Диме невероятно захотелось, хоть чем-то поделиться и он затарахтел, сумбурно сыпля подробностями и кивая на камышовый букет.

По ходу повествования внимательный взгляд знахаря становился всё более тяжёлым. Бывший военный врач, превосходно осознавал мощь ядерного оружия, и мириться с тем, что оно находится под крышей его дома, не собирался.

– Это даже не про анекдот о мартышке с гранатой! – вскинулся он, когда внук умолк. – Как только тебя дозорные твои отпустили с этой штуковиной?

– Деда, им тоже не нравится, что клинок у меня, – осторожно проронил Дима.

– Понятное дело не нравится! Кому же такое понравится?! Да не дай Бог узнает кто, что будем делать? Его срочно надо припрятать, слышишь?

– Анатолий Александрович сказал пока с ним не расставаться. Они в замешательстве. Может, ждут какой-то знак…

Скрипя половицами, дед начал мерить шагами кухню, и чуть ослабив тон возмущения, перевёл дыхание, и заговорил доверительно: – Ты пойми, с одной стороны я горд. А ну-ка моему внуку такое доверие оказано. Но с другой, я ума не приложу, как тебе помочь. От бессилия гневаюсь.

Неожиданно почувствовав, какое бремя ответственности на него свалилось юный волхв, посерьёзнев, просипел: – Может акинак Лоренцо отдать? Он же вроде на ФСБ работает?