Приключения ДД. Магия древних курганов

– Есть у нас запасной выход. Сейчас всё увидишь, – таинственно произнёс Шмелёв, а уставший парень, мысленно взмолился, чтобы их путь не оказался какой-нибудь километровой лестницей.

Лестница всё же в конце подъёма была, но к счастью Димы, часть пути они осуществили несколькими техническими лифтами. Воздух становился чище и свежее. И вот показался выход. Открыв крашеные деревянные створки из подвала наружу, и наткнувшись взором на крошечное церковное подворье, юный волхв опешил и, разглядывая в полутьме нарядные маковки церквушки, спросил: – Мы туда попали?

– Туда, туда. Это Храм Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах. А вот и наш железный конь стоит, – указал под навес полковник, где только что загорелись фары у стального цвета кроссовера марки Genesis.

– У вас есть водитель? – хмыкнул Дима.

– Иван Рубцов скорее мой напарник, судя по количеству функций, которые он выполняет. Предупреждаю, он молчун. Можешь обращаться к нему товарищ капитан, он твой тёзка.

Первым делом, никого не стесняясь, Шмелёв переоделся в припасённый на заднем сидении коричневый камуфляж, такой же, что был и на неулыбчивом капитане с внешностью и фигурой как у классического греко-римского борца. Только-только полковник уселся сзади рядом с Димой и, не дожидаясь указаний, капитан выехал на московские улочки.

Барабаня пальцами по кожаному сиденью, юный волхв любовался ночной столицей, а когда автомобиль нырнул в темень трассы, немного приуныл.

– Чего не спишь? – по-отечески хлопнув по плечу, спросил Сергей Юрьевич.

– Да как-то не хочется, – скомкано проговорил Дима.

– А-а-а, понятно, – протянул полковник и неожиданно превратился в гида: – Кстати, мы сейчас под Волоколамском. Тут при обороне Москвы в ноябре сорок первого у деревни Федюково бой был героический. Казаки-кубанцы, втрое уступая численностью фашистам, пару десятков немецких танков положили коктейлями Молотова. Мало кто выжил, но задачу выполнили.

– Казаки такие, они любое дело до конца доводят, – выпятил грудь колесом юный волхв.

Послышался тихий смешок Шмелёва, который не без иронии произнёс: – Да как сказать, и на старуху проруха бывает. Примерно в сотне километрах отсюда будем проезжать одно местечко около Малоярославца, где промах у казаков случился в 1812 году. На разведке на французские биваки выскочили, покуролесили малёк и ушли, прихватив с десяток орудий. Нет бы, кто там из генералов есть, просмотреть… Если бы знали, что там сам Наполеон был, то конечно не разгромом бы тешились императорского эскорта, а пленили или ликвидировали вражеского главнокомандующего. Исход всей войны поменяли бы…

Дима немного скуксился, и пробурчал: – Помнится Бонапарт весьма высоко оценивал казачьи войска и говорил, что с ними он бы весь мир прошёл.

– Все уроки истории нужно помнить, – назидательно изрёк Сергей Юрьевич и протянул бумажный кулёчек: – На вот, подкрепись.

Угощением были орешки.

– Это фундук? Только маленький? – принялся жевать твёрдые продолговатые плоды юноша.

– Типа того, – рассмеялся Шмелёв, и пояснил: – Это лещина, обыкновенный лесной орех. Из него фундук и вывели, окультурили так сказать, чтобы крупные плоды были. А как по мне, первоначальное дитя природы полезнее вкушать.

– Вроде даже вкуснее, – стал причмокивать юный волхв: – А вы ещё что-то знаете о подвигах?

– А то, как же, – усмехнулся полковник.

Остальную часть пути Дима с удовольствием слушал истории о ратных делах русского народа, которых в Подмосковье было более чем предостаточно.

Рассвет тройка встретила на шоссе в лесу где-то на границе с Калужской областью. День обещал быть пасмурным. Свинцовые тучи нависали непроглядной мглой, лишь изредка пропуская солнечные лучи. Они чуть было не проехали мимо точки встречи – миролюбивого вида старичок с короткостриженой густой бородой, чем-то похожий на обычного егеря, сидя на пухлой котомке, перебирал посохом камушки на обочине дороги.

Полковник окинул взором по окнам, ища причину резкой остановки, и распознал проводника: – Это Чавушкин Пётр Игнатьевич, – он недовольно проворчал: – Давно видать ждёт.

– Сам виноват. У нас же не вертолёт, – хрипло буркнул капитан.

– Этот местный ведун в первый раз вызван, хоть в картотеке и давно числится, вероятно, боялся опоздать, потому так рано и притащился. Надо будем ему не забыть объяснить, что так семафорить в наших вылазках не следует, – чуть смягчился Сергей Юрьевич, и распорядился напарнику: – Вань, ты нас с хлопцем в машине жди, поспи.

Редкий лес пройти оказалось нелегко. Болотистая жижа чавкала под ногами. Иловые накопления загрязняли сырой воздух дурманящими испарениями. Дима доедал орешки и нёс подготовленный Петром Игнатьевичем посох на плече. Как вдруг его стало затягивать в трясину, и он едва не провалился в покрытую мхом топь. Полковник, шедший сзади, подоспел вовремя, чтобы ухватить его.

– Это тебе не орешки грызть, мозг включать надо и посохом проверять куда идёшь! – рассердился Чавушкин, который уже был в нескольких метрах впереди от них.

Резкий окрик не понравился юноше, и он стал защищаться: – За вами не поспеть! Кто так быстро по болоту ходит? И зачем вообще мы через открытое место попёрлись? И так понятно, что раз ни одного дерева и куста тут нет, то труднопроходимая часть. Вон левее взять можно было, там хоть какие-то деревья растут, а тут один мох и вода хлюпает, может здесь озеро скрытое. Я дальше не пойду!

Старик поджал губы: – Я смотрю вам проводник то и без надобности.

– Етить, колотить! Ссор нам ещё тут недоставало! – громоподобно прикрикнул полковник, и остальные чуть согнувшись и втянув головы в плечи, притихли.

На удивление юного волхва, старик хоть и тихо ворча, всё же сместил траекторию, и идти стало значительно легче.

Немного погодя показались поросшие соснами рукотворные холмы.

Дима сразу почувствовал другую энергетику местности, и словно позабыв о перепалке, остановившись, вежливо спросил Пётра Игнатьевича: – Чьи это насыпи?

– Вообще это древняя земля вятичей, двенадцатого или тринадцатого века сооружения, но эти курганы могут быть и старше, чем по официальной версии, – как-то странно подмигивая, намекнул ведун, тоже став передохнуть.

– Хотите сказать, что там закладки предков лежат? – охнул парень.

– Родовые или одиночные могильники ставили там, где жрецы указывали. В каждом таком погребении ведическая закладочка может быть. Заложенная при захоронении или же специально обозначающая более старинную, ранее припрятанную. Сам видишь, насыпи потихоньку уплощаются, а доставать без особой нужды магические предметы нельзя. Да и не выйдет закладка к зовущему, коли заветных слов не знает. Вот ты, например, как будешь звать свой камень Луцкий, за которым в такую даль притащился?

– Пока не знаю, – задёргался юный волхв.

Чавушкин всплеснул руками и едко проговорил: – Вон уж и Медвежья голова показалась, а он, видите ли, не знает. Подумать извольте.

Не обращая внимания на вредного старика, Дима уставился на низкие холмы и понял, почему это место окрестили Медвежья голова: два дальних холма возвышались над средним, словно округлые уши медведя, а четвёртый малых размеров спереди торчал, будто морда зверя.

И тут раздался дружелюбный вкрадчивый голос Пётра Игнатьевича: – Раздели со мной тяжкое бремя. Скажи что ищешь, вместе покумекаем.

Не зная, насколько стоит быть откровенным с чудаковатым незнакомцем, но понимая, что без его помощи путешествие может оказаться напрасным, взглянув на делающего отстранённый вид полковника, юноша уклончиво ответил: – Там какое-то заклинание.

– Х-м, заклинание. И только ты его можешь вынуть раз в том, что ты изрек в трансе, было сказано «Хранит земля твои слова», – как будто сам с собой рассуждал ведун, и неожиданно вскинув палец в воздух, воспрянул духом: – Слышал я легенду про один камень из Луцка. Древнейший это город, известный со времён Волынского княжества. Считается, что именно на камне из этого города, когда-то в стародавние времена было высечено заклинание, которое любую жидкость может превратить в воду.

С ушлым прищуром старик скинул котомку со спины и, высыпая содержимое на землю, начал приговаривать: – Помогу горю твоему. Сотворю настоечку, чтобы память освежить. Неси-ка сухие веточки и иголки, сейчас костерок сообразим.

Пока Дима собирал хворост, Пётр Игнатьевич установил миниатюрную треногу, на которую подвесил игрушечного размера котелок и налил в него воды из бутылки. Полковник не вмешивался. Он присел около дерева, разминая ногу, на которую прихрамывал. Когда пламя разгорелось, и над котелком встал стойкий пар, ведун начал забрасывать листики да корешочки, что-то приговаривая.

Наконец-то варево закипело, распространяя неприятный запах. Внимательно смотревший за всем зельеприготовительным действом юный волхв судорожно сглотнул ком в горле. Пить этот напиток абсолютно не хотелось.

Старик наполнил металлическую чашу густой жидкостью отвратительного тёмно-бурого цвета и протянул юноше, приторным голоском вещая: – Пей сынок. Всё, как предписано, делаем. Я вижу, что ты избранный, просто докажи это, испей напиток истины. Пробуди призывную речь в памяти.

Поднеся чашу с отваром к губам, Дима ощутил некое своеобразное зловоние, словно он когда-то с ним сталкивался. Дедушка показывал многие знахарские травы, но всех их было сложно упомнить, да и в гербарии сухие растения пахнут иначе, чем после обработки кипятком.

От нарастающего напряжения мысли юного волхва извивались клубком взбесившихся змей, он озадаченно устремил взор в чашу: «Что это за запах? Что это за обряд? – и тут парень боковым зрением приметил знакомый корешок около костра: – А это что? Неужели…».

Огненным вихрем опалило рассудок юноши от всплывших в памяти слов Георгия Максимовича: «Из этого растения получается хорошее болеутоляющее средство, но помни, с Беладонной нужно осторожно обращаться, она убивает память и к слабоумию привести может. Уже через несколько минут пострадавший чувствует жжение в носоглотке, мелькают мушки перед глазами, начинается бред и галлюцинации, колотят судороги, а дыхательные пути накрывает паралич. Без скорой помощи откачать человека, шансов практически нет, промывание желудка не спасёт».

Дальше всё случилось так, словно Дима видел происходящее со стороны и был хладнокровным сторонним наблюдателем, а не участником событий.

Он небрежно вынул из кармана пластиковый бокал, который прихватил в самолёте, и широко улыбаясь, произнёс: – Я выпью отсюда. Мне наставник его вручил. Он заговорён на здоровье, – и юноша сделал попытку перелить вонючую жидкость.