Приключения ДД. Рубиновый след

Леля вытянулась, словно статуя на постаменте, отбросив еду, она бойко произнесла: – Я богиня весенней любви. Ручаюсь, здесь нет ничего подобного. Я слышу сердца и тем более разбитые. Не одного ноющего осколка в Прави нет.

– Тогда вперёд в Навь, куда же ещё мог ускакать этот бес! – провозгласил Анатолий Александрович.

Девочка звонко засмеялась: – Да! Всё у нас получится! Только сперва к маменьке заглянем, совет на дорожку спросить.

– А мама у тебя кто? – осторожно спросил Дима.

– Лада, богиня любви. Она всегда доброжелательна и любит всех без ограничений, без условностей. Ей можно открыться, – почтительно отозвалась Леля и неожиданно для юного волхва взяла на столе малую суконную котомку и сложила в неё съестные припасы: – Дорога дальняя пригодится, а вимана не в каждую параллель мира Нави войдёт даже по коридорам времени.

Прабхакар одобрительно кивнул и спросил: – Сама свяжешься с матушкой?

Леля, не отвечая, подскочила к пульту управления, туда, где располагался небольшой экран, и как по видеотелефону позвонила матери.

Дима осторожно подошёл и стал подле кресла с богиней так, чтобы его не было видно, а он мог рассмотреть, что там по другую сторону экрана. Анатолий Александрович и Прабхакар не стали подходить близко, а замерли, прислушиваясь, сидя на пассажирских креслах.

– Дочура, береги себя и путников, благословляю вас. Зайди к брату Перуну, возьми огоньку в путь. Заветное у него пламя, в лютой беде выручит.

– Матушка, Перуна мне не сыскать. Он же в хоромах не сидит.

– А ты в палаты к нему зайди, и пальчик указательный к лампадке горящей приставь. Он их сам искрами своими зажигает. Пламя сиё с тобой будет и возгорится лишь тогда, когда нужда в нём придёт и само погаснет, как потребность в нём отпадёт.

– Благодарствую маменька за учение.

Леля повернулась. В её глазах мерцали росой слезинки: – Обождите. Я мигом обернусь. К братцу только заскочу и в дорогу.

Богиня весенней девичьей любви исчезла.

Дима успел отметить для себя, что хоромы богини любви выглядели как обычная изба. Не было там ни каких особых украшений и излишеств. Но смотрелось жилище уютно, будучи наполненным нарядными расшитыми занавесками, да венками трав. Словно ожила картинка из книжки русских сказок, где присутствовали только добротные функциональные вещи.

Но тут эти милые образы отошли в сторону и молодой волхв полушёпотом спросил: – Что ждёт нас в Нави, учитель?

Прабхакар погладил бороду: – Прямо и не сказать. Навь сама почувствует, каким боком нам открыться. Есть там не только тёмные пространства. Кощея царство мы посетим. Суровый он воин, не знавший ни единого поражения. Закован он в латы, крепка его броня. Мечом-кладенцом непревзойдённо владеет.

Анатолий Александрович хмыкнул: – На любого есть своя управа. И на этого, если понадобится, сыщется.

– Уж не гусли-самогуды вы имеете в виду? – нервно хохотнул юноша.

– Магия Кощея необыкновенно сильна. Гуселькам не справиться, – поведал старец и прибавил: – Он не станет применять волшебство. Нравится ему удаль свою показать. И ещё наказывает он только тех, кто его ослушается, кто злобу какую против него стряпает. Хотя испытания, как и всякий бог, устраивать любит. Все они о развитии человека заботятся.

Дима мечтательно протянул: – Эх, гусли у вас здоровские. С такими много веселья можно было бы учудить. Мне отец говорил, что если бы царь Тишайший с Пётром Первым их не запрещали, то этот музыкальный инструмент и сейчас в ходу был бы как гитары.

Прабхакар глубоко вздохнул: – Многие правители такими запретами с ведунами боролись.

– В смысле? Я думал, что это просто какой-то фетиш у царей был, не нравились гусли и всё, – встрепенулся Дима.

– Гусли это не простой инструмент, – поучительным тоном сообщил брахман. – Гусли это инструмент гармонизации Вселенной и человека, ибо воспроизводят они в руках волхва тот самый благой образ сотворения мира, который лечит души, настраивает умы на благое. Высший элемент ткани Вселенной – эфир. Имеет он чудотворные свойства звука в семи нотах и света в семи цветах. Создают движение гусляры, извлекают звуки из струн, да вскрывают эти звуки свет. Подпитывают гусельные мелодии архетипичные образы в разумных головах, да создают новые, развиваются люди.

Анатолий Александрович кашлянул: – Кстати Царь Тишайший, за этот гусельный запрет своё прозвище в народе и получил. Хотя некоторые думают, что воевал он мало.

Снова раздался знакомый треск, и появилась Леля: – Я собралась. Скорее, в дорогу!

На удивление Димы путь в Навь произошёл быстро. Прабхакар настроил виману так, что она живо доставила путешественников к Калиновому мосту, который соединял через огненную реку Смородину Миры Яви и Нави.

Когда молодой волхв взглянул на реку Смородину, он содрогнулся. Никогда раньше Дима не видел жидкой вулканической лавы, огнедышащая вяжущая сила которой катком подминала всё на пути. В глубоком русле выплёскиваясь языками пламени, бурлил зловещий поток. Чёрные от сажи скалистые берега ущелья понизу были раскалены докрасна и отсвечивали, словно гигантские угли. Пар клубился и шипел столбами, унося в небо токсичный запах палёного. Сразу за рекой просматривался дремучий окаменевший пепельно-серый лес, где непредсказуемый мир Нави ждал гостей, издавая истошные пугающие звуки леденящие душу и заставляющие медленнее течь кровь в теле.

Парень невольно поёжился и затараторил: – Название реки вполне приветливое, а вот вид какой-то не очень.

Анатолий Александрович покачал головой: – Ничего приветливого в названии «смородина» нет. «Смород» на славянских языках обозначает удушливый запах, гарь или пригорелый. Полагаю, ягоду смородину так прозвали за её терпкий аромат во время цветения. А тут всё верно. Сказано вонь, вот она и смердит. Кстати, Калинов мост тоже не от слова «калина» название своё берёт, а от «кали?ть», то есть раскалённый он.

Дима сцепил пальцы рук, разочарование от низкого уровня собственной смелости подкатывало тошнотой к горлу и грозило вылиться наружу. Ему дико не хотелось идти в Навь.

«Только ненормальный человек добровольно вызывает тёмных духов и ещё наивно верит, что они ему помогать будут. Глупость несусветная туда соваться!» – злился Дима, понимая, что ему всё же придётся побывать за рекой.

И вот вимана приблизилась к Калиновому мосту и бесшумно опустилась на пожелтевшей от сильного жара траве. Кованые побелевшие прутья полукруглой конструкции наводили жути на Диму одним своим видом. Он усиленно старался не смотреть на смертельный мост, казавшийся адской сковородкой.

Прабхакар пояснил причину остановки: – Дальше хода по воздуху нет. Ни один маршрут не прокладывается. Стои?т какое-то ограничение, которое невозможно преодолеть. Коридор времени работает, но только для пеших. Стало быть, нас ждёт встреча со Змеем Горынычем о двенадцати головах. Он как страж обяжет нас задачами. Пройдём испытания, пропустит. Проиграем бой, останемся ни с чем.

Юноша не стал уточнять, что именно индус вкладывает во фразу «останемся ни с чем», он боялся услышать ответ, который мог значить не только запрет прохода, но и судя по сказкам утрату головы.

В левом боку виманы стали появляться некие очертания и вот целиком проявилась дверь, которая беззвучно отворилась, и воздушный транспорт тут же наполнился запахами горения. Четвёрка с сосредоточенными лицами спешно вышла на берег, встревоженно ожидая предстоящей битвы.

Леля отдала котомку с едой Диме и, вынув меч из ножен, и поглядывая из-за щита, пошла вперёд. Она подошла к самому мосту, но Змея Горыныча по-прежнему не было видно.

Богиня громко крикнула: – Где ты страж! Появись!

И тут земля застонала, грозный рокот наполнил ущелье. Речное пламя заиграло от внезапно обрушившегося вихря. Из-под моста вылетело краснобокое черноголовое чудовище.

«В сказах не преувеличивали. Ещё то страшилище» – сглотнул Дима.

Дозорный шепнул: – Помалкивай и не вмешивайся. Леля знает, что делает.

Почтенный пандит одобрительно закивал, но бороду поглаживал раза в два быстрее обычного, и в посох вцепился до белизны в костяшках.

Тем временем Змей Горыныч опустился на берег Яви и насмешливо заохал, рассматривая путников плотоядным взглядом: – Какой отважный витязь прибыл. И отряд у него всех возрастов. Один воин не дорос до боя, второй перерос, а третий за женской юбкой спрятался. Один другого смелее вояки. Ха-ха-ха! Зачем вам в Навь понадобилось?

Леля вытянулась струной: – Приветствую тебя страж! Вещица одна украдена была. Вернуть надобно.

– Почём знаешь, что в Нави твоя вещица? – строго спросил Змей Горыныч.

Леля отважным голосом ответила: – Бес со мной пошутил. На вещицу Сварога позарился. Баланс магических вещей восстановить должно, пока бесёнок глупостей не наделал.

Змей Горыныч стал ходить вдоль берега, поблёскивая красной чешуйчатой кожей и размахивая остроконечным хвостом.

Тем временем его головы переговаривались между собой: – Баланс говорит… Это дело важное…Нельзя не пропустить… Это да, закон гармонизации строго предписывает баланс блюсти… Тоску мабыть развеять можно… И то верно, скучно же… Эх, порезвиться бы…Что их за просто так впускать?… Поразмяться бы?… Веселье нельзя упустить, коли само в лапы прибыло!… Какую забаву предложим?… Сразиться может в ратном бою?

И тут богиня браво заявила: – Давай сразимся до первой крови?

Головы Змея Горыныча изучающе посмотрели на неё, а самая ближняя ответила: – Вот ещё с букашкой возиться! Ты с нами лучше в лапту сыграй!