Ты моя Рабыня

Или могут…

Ярким всполохом вспоминаются слова отца.

“Тебя перевоспитают… или убьют!”

Зажмуриваюсь. Лютой беспощадной бурей в душе поднимается ощущение жалости к себе. Но сжимаю зубы до боли в висках.

Нет! Никогда не сдамся!

Они швыряют меня в комнатку и захлопывают дверь.

Слышу, как успевает сказать Амира:

– Тебя здесь скоро не будет!

Глава 3

Багир стоит, рассматривая золотистый закат с яркими всполохами багряного на небе. Солнце медленно заходит за бескрайний горизонт Атлантического океана.

Странное чувство, которое разливалось двумя противоречиями: злость и необъяснимая магнитная энергетика от ее страстного танца с мечом. Девчонка была самой обыкновенной – черные длинные волосы, впрочем, как у большинства арабских женщин, карие глаза и кожа цвета топленого молока.

Он вспомнил, что видел ее еще пару дней назад, утром, когда Джамил вел ее к особняку. Скорее всего, из бедной семьи, которая решила избавиться от лишнего рта. Нелюбимая дочь, приносящая только хлопоты и дополнительные траты отцу.

Багир вырос в семье, где достаток и материальные блага были вдоволь, но общаясь со сверстниками, узнавал порой страшные тайны других семей. Один из мальчишек рассказывал, как отец продал сестру бедуинам, а ей на тот момент было только десять лет. Другие рассказывали, что могли издеваться над сестрами, несмотря на их возраст. Старше или младше – они считали их своими служанками, людьми, которые выполняли любое поручение или просьбу и не имели права отказать.

От воспоминаний, холодящих сердце, Багир начал ходить по комнате, пытаясь прогнать из памяти все те ужасающие истории, что повествовали в детстве друзья. Он не мог даже представить, чтобы отдать или продать собственную дочь. И если бы она была хоть капельку похожа на Ханну…

Багир инстинктивно сжимает кулаки.

Дерзкая девчонка решила устанавливать свои правила. Он не собирался вести ее силой. Интерес, насколько она прогнется, испугается, исчез. Видимо, ее танец так сильно напомнил Ханну, что чувство собственничества взметнулось песчаной бурей.

Но эту своенравную танцовщицу надо обязательно проучить.

И губы Багира тронула саркастичная улыбка.

Сладко-томительное чувство легким флером разлилось в ночном воздухе, пропитало энергетикой ожидания чуда.

– Джамил, завтра приведешь ко мне служанку Ясмины, – произнес Багир в динамик смартфона, и его верный слуга лишь подтвердил исполнение приказа.

***

С яростью снимаю наряд танцовщицы и переодеваюсь в свободную джалабию.

Первым желанием было пойти к Ясмине и поговорить о произошедшем. Но уже на пороге останавливаюсь, понимая, что сделаю только хуже. Вряд ли она поймет меня. Страшно представить эмоции влюбленной девушки, которая вдруг услышала столь резкие слова от Багира.

На улице сквозь ажурные ставни окна просматривается лунный свет.

Я завороженно рассматриваю глубокую темноту ночи, окруженную теплым светом спутника Земли. Мысли в голове клубятся роем пчел, но больше всего начинает пугать страх того, что и здесь я стану изгоем. Вдруг Ясмина, под влиянием обиды на любимого мужчину, решит меня прогнать, и тогда…

Вспоминаю, как Багир сказал, что если не приду сама – приведет охрана, но, видимо, Амира постаралась, и теперь меня ждет невеселая участь.

Утром слышу негромкий стук в дверь, и сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Наверное, пришла служанка или Джамил, чтобы выпроводить из дворца.

“Спасибо хоть дали переночевать” – язвительно подмечаю про себя.

– Да! – откликаюсь, и дверь тихонько приоткрывается.

На пороге стоит Ясмина, одетая в белое платье, словно невеста. Бирюзовые узоры, украшающие лиф и низ юбки, делают яркий акцент на светлой ткани.

– Можно? – одними губами произносит она и заходит ко мне в комнату.

Как только подходит ближе, замечаю красные, опухшие от слез, щеки и невыносимую тоску в глазах.

– Ясмина, я не танцевала для него… – начинаю тараторить, чтобы хоть как-то успокоить ее. Жалость ядовитым аперитивом стекает по венам. Сейчас не просто чувствую себя виноватой. Кажется, что Ясмина готова обвинить меня во всех грехах.

– Нет? – растерянно переспрашивает она и садится на кровать.

– Нет! – чуть ли не кричу от желания доказать собственную невиновность – Меня остановила Амира со служанками и силой утащила сюда в комнату. Никто больше не приходил за мной.

Ясмина вдруг закрывает лицо и мотает головой.

– Ясмина, Ясмина, что с тобой?! – ошарашенно падаю перед ней на колени, хватаю за запястья.

Она убирает ладони, и мне становиться жутко. Ее лицо скривила гримаса не то плача, не то нервного смеха.

– Я не смогу… Не смогу больше так… Я умру без него… Умру! – захлебывается от бегущих слез, и тут же губы растягиваются в безумной клоунской улыбке.

Через пару минут истерика проходит, и Ясмина приходит в себя.

– Ты так сильно любишь его?

Для меня такое поведение, словно она умалишенная, кажется диким и неестественным.

– А ты никогда не влюблялась? – задает она встречный вопрос.

Отрицательно мотаю головой.

– Ты еще молодая, – обреченно вздыхает Ясмина – придет время, и ты поймешь, что это такое.

Я усмехаюсь. “Хотела бы я, чтобы таких припадков со мной не случалось” – саркастично замечаю, но вслух не решаюсь произносить. Ясмина сейчас в подвешенном эмоциональном состоянии, и кто знает, как отреагирует.

– Пойдем завтракать, – она поднимается, вытирая влажные щеки руками. Поправляет подол платья, волосы и глубоко вздыхает, – сейчас меня ждет куча издевательств от этих змей. Служанки Амиры быстро разносят сплетни по всему особняку.

Мы проходим по коридору, спускаемся ниже по лестнице в просторный холл. Здесь – общая женская комната, которая является и столовой, и помещением для совместного времяпрепровождения.

Я, как и Ясмина, не ждала ничего хорошего. Надменно-насмешливые взгляды встретили ледяной лавиной. Мы присели на огромный диван, и моя хозяйка постаралась сосредоточиться на популярной телепередаче, которая шла по ЖК-телевизору.

– Ясмина, ну расскажи нам всем, как так получилось, что Багир решил выбрать твою нищенку, а не тебя? – издевательский тон Раяны раздался прямо над нашими головами.