Другие: Она чужая

–Кэш! Ничего страшного не случилось, выкупит его Крис и все! Обязательно выкупит и немалые деньги заплатит. Для него это будет вопросом чести!

Девушка больше похожая на подростка, даже в этом «взрослом» платье-футляре, дернулась, чтобы выйти, но Кэш преградила ей выход, выставив перед ней руку.

–Эмили! Мы устроили благотворительный ужин и аукцион не ко дню Святого Валентина или в помощь вирусному отделению по лечению герпеса, а людям, пережившим катастрофу! У них беда и горе, а ты выставила среди лотов мой поцелуй? Ты понимаешь, что ты делаешь? В каком свете представляешь меня? Что я легкомысленно отношусь к чужой беде.

Она не понимала, даже не задумалась над этим, иначе бы не сделала этого. Когда Кэш услышала название лота, ей сначала показалось, что она ослышалась: она судорожно начала перебирать в мозгу предметы искусства с такими названиями. Всем было объявлено, что на этом аукционе не выставляются хоть сколько-то серьезные и очень дорогие вещи. Все можно было принять за слуховую галлюцинацию или очень глупую шутку, если бы на мониторе не высветилась ее фотография и ведущий, весьма уважаемый ею человек, бросив на нее строгий и вместе с тем осуждающий взгляд, не начал описывать лот.

Кэш оглядела зал, сердце в груди стучало так, что кажется каждый в помещении мог услышать его. Никто не улыбался, ей достался не один укоряющий взгляд. Она молилась Богу и благодарила его за то, что никто не поднялся и не ушел, хотя количество вспышек фотокамеры, приглашенной ею прессы, прибавилось.

– Кэш! Крис купит его и все будет нормально. Там ведь ничего серьезного не продают, а ты продаешь свой поцелуй!

Кэш готова была биться лбом о стену. Девчонка смотрела на нее с весельем, не видя ничего такого в своей выходке. В другой раз, наверное, было бы забавно.

– Его не будет сегодня, Эмили!

– Он был там, я его видела. Ты стояла разговаривала с ним!

– Это его друг.

Кэш готова была застонать от бомбящих ее сознание мыслей. Лекс ведь поручился за нее перед этими самыми важными людьми!

– Я даже не знаю что лучше… Хорошо, что его нет! Он в политики метит, как думаешь, как воспримет подобную выходку общественность на фоне общего горя? Он бы не стал ввязываться в скандал, а если и да, то на этот год о выборах можно было бы забыть! Тут люди в зале, на счетах которых столько нулей, что тебе и представить себе сложно, а ты выставляешь меня эксцентричной и взбалмошной дурой!

– Тебе важны эти толстосумы, а не…

– Эмили, вспомни, для кого мы деньги собираем? Явно не на вечеринку в честь дня твоего рождения. Ты в своей Ирландии совсем башку застудила? Приди в себя!

Кэш выпрямилась, посмотрев в круглое окошко двери, ведущей в зал, она несколько раз глубоко вздохнула, складывая и убирая руки с живота. Она ощущала волнение и, наконец решившись, вышла, оставив виновницу произошедшего в недрах кухни.

Спокойный и невозмутимый вид дался ей нелегко. Под вспышки фотокамер и несколько любопытных взглядов она вернулась обратно в зал, заняв свое место. На ее счастье аукционист описывал уже другой лот, коллекцию посуды из розового стекла, с начальной ценой в двести долларов.

– Что это было?

Поинтересовался Лекс вполголоса, присоединившись к ней спустя несколько секунд.

– Это был ирландский юмор в исполнении одной еще не повзрослевшей девушки.

Кэш поморщилась, слегка качнув головой и сдержав себя от того, чтобы не назвать подругу идиоткой. Как говорится скажи мне кто твой друг и я скажу тебе кто ты!

– Строго ты к себе! – Лекс поймал ее руку, после того как Кэш врезала ему по бедру, не оценив шутки. –Не волнуйся. Все обойдется.

Кэш взглянула на Лекса, это ей стоило убеждать его в том, что все будет хорошо и все произошедшее лишь дурацкая шутка.

– Она решила, что поцелуй должен был купить Крис.

Кэш замолчала, слегка приподняв карточку с номером, повышая цену.

– Как представлю, что мне еще придется выслушать. Извини, я не хотела подвести тебя. Мне жаль.

Ее пальцы еще побыли в плену его ладони, прежде чем он убрал свою руку и приподнял свою табличку с номером, Кэш достался взгляд сбоку, с мелькнувшей в нем тенью невысказанной улыбки.

– А ты куда уходил?

Лекс пожал плечами.

– Сделал так, чтобы пресса забыла «осветить» этот весьма забавный для меня момент. Не благодари меня, это и по моей репутации может ударить.

Кэш, тяжело вздохнув, устремила взгляд вперед. Она бесконечно благодарна ему и у нее никогда не получится расплатиться с ним за все то, что он для нее делает.

***

– Эндрю! Что значит ты не можешь сказать мне кто это?

Мужчина оторвал взгляд от складываемых бумаг, он только что закончил их оформление. До этого Кэш не решалась войти к себе же в кабинет и побеспокоить его. Это было его условие, прежде чем знаменитый аукционист согласился вести торги: никакой самодеятельности, только четкое следование правилам.

– То и значит, что не могу. Когда мы занимались организацией мероприятия, ты сама согласилась с тем предположением, что покупатель товара может пожелать остаться не узнанным. Аукцион всегда предполагает такие моменты, не все хотят афишировать свое состояние.

– И извращенные желания – это ты забыл добавить?

Кэш подняла лицо, взглянув на потолок, и, не веря в происходящее, покачала головой.

– Я никому не скажу, честно. Почему именно на поцелуй? А не на ту безобразную сумку от как его там? Неважно. Эндрю, дай мне морально подготовиться к тому, кого мне придется целовать?!

Сложив все в папку, мужчина с гладко зачесанными, черными, как смоль волосами и щегольски подкрученными усиками, откинулся на спинку ее же кресла и остался непоколебим, всем своим видом демонстрируя, что он не изменит своего решения и не раскроет имя покупателя.

Кэш задержала на нем взгляд, но не добившись ничего, прошлась туда–сюда, сделав три полноценных не то круга, не то захода.

Все это время Эндрю наблюдал за ней. Он уже давно работает в этом деле, привык иметь дело с посредниками и клиентами, что не желают раскрывать свою конфиденциальность. Лучше не играть с такими людьми, никогда не обольщаться и не преуменьшать их сил и возможностей, ведь в итоге все может закончиться весьма печально.

Одна такая дружеская уступка и репутацию уже будет не восстановить, а лишиться работы станет еще проще.

– Хорошо, дай мне бумаги! – Кэш протянула руку к папке. – Там ведь должен быть указан номер счета?

Мужчина в кресле не шелохнулся, даже если она перероет все документы, то все равно ничего в них не найдет.

– Кэш, это бесполезно. Посредник покупателя предпочел расплатиться чеком на предъявителя. Оставь это все. Все куда проще чем ты думаешь. Он может никогда не потребовать свой лот, грея себя мыслью, что часть твоей жизни принадлежит ему и в любой момент он может получить от тебя поцелуй. Но скорее всего этого никогда не случится.

Он поднялся и вручил ей папку. Девушка тяжело вздохнула, у нее жутко болели ноги и хотелось зашвырнуть дорогущие туфли в близлежащий мусорный бак.

– Ты думаешь?

Кэш приподняла бровь: не в этот распущенный век, где любое извращение стало нормой, прикрывшись модным нынче словом –толерантность.

– Я так думаю.

Кэш забрала папку, покрутив ее в руках, затем протянула ему чек с заранее выписанной ею суммой. Эндрю кивнул, не глядя убирая его во внутренний карман идеально сидящего на нем синего пиджака.

– Спасибо тебе и извини меня еще раз, мне очень неудобно за эту выходку.