Кофе со вкусом тревоги

Кофе со вкусом тревоги
Евгения Олеговна Садовская

Жизнь Лены похожа на мечту, которая сбылась. Любящий муж, беззаботная жизнь, легкая работа. Тем страшнее становится Лене, когда она замечает странные вещи, которые происходят в ее доме…История о любви. В первую очередь – любви к себе. О любви к близким людям, которая остается, даже если больше они этой любви не заслуживают.

Евгения Садовская

Кофе со вкусом тревоги

Глава 1

Кап. Кап. Кап.

Сколько же времени?

Ага. Шесть утра. Спасибо вам, часы, что освещаете мой жизненный путь своим электронным светом…

Черт, что же так темно? Еще же лето. Хотя нет. Сентябрь – это уже не лето. Сентябрь, да. Счастливые часов не наблюдают, а вот я не наблюдаю месяцов. Месяцев? Неважно. Главное, что я счастливее всех счастливых.

Кап. Кап. Кап.

Как же раздражает эта капель! Кран протек, прохудился, поломался или не знаю, что там с ним случилось. Был бы Олег дома – починил бы. Но он приедет только завтра. Что ж. Буду еще сутки слушать этот кап-кап.

***

Я не стала надевать тапки и босиком прошлепала на кухню. Олег ужасно злится, когда я шастаю по дому босиком, но сейчас его нет, и он не узнает о том, какой вопиющий бунт я устроила.

Зябко. Нужно было хоть носки надеть. Да, лето прошло. Это факт.

Пританцовывая на замерзших ступнях, я включила чайник. Полюбовалась им. Чайник мне очень нравился, как и все остальное на нашей с Олегом кухне, да и вообще – в нашем доме. Сама бы я ни за что не обставила дом как следует. Но работа дизайнера была хороша. Еще бы, за такие деньги.

Меня окружала зелень. Зеленые шкафчики, зеленые стены, даже кухонная утварь – зеленая. Вот и чайник тоже.

Закипел. Ужасно хотелось кофе. Но я не могу себе его позволить, тут Олег прав. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, я каждый день начинала с кофе. Исключений не было. Переезд, перелет, перелом – что бы ни было, я пила чашку крепкого горького кофе и жить становилось веселее.

Но в последний месяц со мной творилось что-то странное. Если я делала хотя бы пару глотков кофе, мне становилось физически дурно. Кружилась голова, бросало в холодный пот, в горле вставал непроглатываемый ком. Когда такое случилось впервые, я испугалась, но решила, что это случайность. Но когда мне снова стало плохо и снова после кофе – я пожаловалась Олегу.

Олег заволновался. Повез меня к своим коллегам в клинику.

– А что же не посмотрел красавицу-супругу сам? – спросил веселый дядька в белой униформе и с такими залихватскими усами, которым позавидовал бы и сам Буденный. Терапевт. Тот самый, который почти волшебник со слов Олега.

– Мои услуги ей без надобности, – Олег был слишком взвинчен, чтобы отвечать в том же шутливом тоне. В общем, муж был прав – он отличный психиатр, но при чем тут моя реакция на кофеин?

Усач повел меня в кабинет. Волшебник-терапевт оказался разговорчивым и, пока мы шли по коридорам, сияющим белизной до боли в глазах, рассказал о себе все.

– Зовут меня Андрей Петрович. Называй меня просто дядя Андрей, если хочешь. Тебя же Лена зовут? Ага. Так вот, Леночка, Андрей Петрович уже тридцать лет работает терапевтом. Кого только я не лечил! Так что не боись, и тебя вылечим!

Андрей Петрович рассмеялся собственной удачно вставленной цитате – откуда она, не помню, из старого фильма что ли – и распахнул передо мной дверь в конце безукоризненно белоснежного коридора.

И там началось. Он светил мне в глаза. Заглядывал в рот. Слушал легкие. Торжественно вытащил из ящичка в столе тонометр и нацепил мне его на руку.

Тонометр показал ровно сто двадцать на восемьдесят. Я обрадовалась, а Андрей Петрович загрустил.

– Оно, конечно, было бы странно, если бы у тебя в тридцать лет было высокое давление, – сказал Андрей Петрович. – Тем более ты такая худенькая. Хотя чего только не бывает! Но в чем же тогда дело?

Я пожала плечами. Мол, мне-то откуда знать?

– Может, по кофейку? – просветлел Андрей Петрович.

– А давайте.

В компании врача – почему бы и нет? Если что, он мне сразу поможет.

Тогда, в больничном кафетерии, был единственный раз, когда чашка кофе не произвела никакого впечатления на мой организм. Андрей Петрович рассказывал о жене и трех сыновьях, я кивала и наслаждалась напитком, по которому успела страшно соскучиться.

Мы выпили кофе и еще раз измерили мое давление.

– Давай же, давай, – бормотал Андрей Петрович. От волнения его шикарные усы шевелились.

Кажется, он мечтал, чтобы давление мое скакнуло под двести, и вот тогда-то со мной все было бы ясно. Но зловредный тонометр упорно показывал все те же эталонные сто двадцать на восемьдесят.

Наверное, от отчаяния Андрей Петрович измерил давление и себе. Прибор угрожающе запищал, и на табло появились цифры: сто шестьдесят три на сто. Плюс аритмия.

– Работает, – сказал мой несостоявшийся врач. Он недовольно смотрел на тонометр, словно тот был не обычным медицинским прибором, а одним из его сыновей, который вдруг принес двойку и разочаровал папу.

Кончилось тем, что Андрей Петрович выписал мне кучу направлений на анализы и обследования всего подряд в моем организме.

Олег лично проконтролировал, чтобы я сдала все анализы и просветила все органы. Ничего. Все его коллеги – кроме гинеколога, но это отношения к делу не имеет – клялись, что я здорова.

– Надо исключить твой психомоторный стимулятор, – это Олег так кофе обозвал. – Пей чай. Лучше зеленый. Он полезный.

Я согласилась. Ну а что? С Олегом я привыкла соглашаться. Это раз. И два: я и так уже неделю пила только чай и воду. После визита к Андрею Петровичу я осмелела и выпила привычную утреннюю чашку кофе. После чего стала задыхаться. Мне казалось, еще чуть-чуть, и я встречусь со своими родителями, так нелепо погибшими три года назад.

Теряя ориентацию в пространстве, я побрела в ванную. Плескала себе в лицо холодную воду, пока мир вокруг не перестал шататься. Олегу я ничего говорить не стала.

Правда, зеленый чай я пить не смогла. От него меня затошнило. Это было и грустно, и смешно. Пью черный. Олег говорит, это я специально, лишь бы не делать так, как муж сказал. Это не так, но я не спорю. Не хочу говорить, что от зеленого чая меня тошнит, чтобы Олег не подумал, что я в свои тридцать разваливаюсь на части или, хуже того, придумываю себе болезни от безделья.

Как будто мало того, что из-за меня у нас не может быть детей.

***

В детстве мне очень нравились картинки, на которых красивые девушки сидели на подоконниках и задумчиво смотрели в окна. Я мечтала о том, что вырасту, куплю свой дом, и в этом доме везде-везде будут широкие подоконники. Эта мечта сбылась. Тоже кое-что.

Я сидела на широком кухонном подоконнике пила свой пресный чай и раздумывала, не взять ли мне еще одну конфетку. Конечно, Олег бы не одобрил того, что я сейчас делаю – ни чая, ни подоконника, ни излишков сладкого. При нем я себе такого и не позволяю. Мои раздумья прервал резкий звук. На светло-зеленом столе настойчиво тренькал телефон.

Я вздрогнула и пролила чай на подоконник. Вот же! Прав Олег – нужно делать все по-человечески. А не как я.

Чинно устроившись за столом, я коснулась телефона и с опаской заглянула в экран. Писал Олег. «Доброе утро, моя девочка! Надеюсь, ты еще спишь. Напиши, как проснешься. Люблю тебя и скоро буду дома».

Открывать мессенджер я не стала. Вроде как действительно сплю. Напишу через часик, в восемь. Не нужно Олегу знать о моей бессоннице.