Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Генка и Нинзя

Жанр
Год написания книги
2016
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Гена помотал головой.

– Выдам тебе перед боем тогда. – И, глянув строго на всех, Нина убежала к своему подъезду. Гена проводил ее взглядом… и чуть переместился вбок, чтобы было удобнее видеть, как она поднимается. Поддакивая продолжившей рассказывать про бантики и застежки Ане, он наблюдал, как тоненькая фигурка мелькнула в окне подъезда: на втором этаже, третьем… на четвертом… на пятом, последнем.

«Может, Леша был прав? И Нин-зя, живя на последнем этаже, нашла ход на чердак? – раздумывал Гена. – А то что быстро перемещаются, так вон она как взлетела, и это наверх, вниз еще легче».

Вечером Генка еле успел вернуться домой, переодеться и съесть обед. Когда пробегал по двору, видел пацанов. Они, как и договорились, обдали его издалека холодным презрением.

Отрапортовав родителям (как дела? – хорошо, съел всё? – всё, что делал? – играл, внеклассное чтение делал? – еще нет, сделаю и так далее) Генка шмыгнул на балкон. Витя его уже ждал. Было темно, но на всякий случай они не высовывались, сидели, прижавшись к стенке, разделяющей балконы, и шептались, как Монте-Кристо и аббат Фарио.

Витя его сразу засыпал вопросами. Гена вкратце описал знакомство с девчонками, Нин-зю охарактеризовал как «немного жуткую». Витя протянул: «Я же говори-и-ил… коза она». Гена хотел поспорить, но не стал. В конце концов, у него были новости поважнее.

– Так, она мне про все их засады рассказала, когда я согласился завтра играть. Сейчас буду вспоминать… – Генка закрыл глаза, чтобы лучше память заработала, но почему-то первое, что ему прыгнуло в голову, это тень от ресниц Нины, лежащая на щеках. Он усилием воли прогнал эту картинку и вызвал другую, ту, где она показывала ему засады. – М-м-м… если от первого подъезда начинать… в цветнике. Потом на карнизе второго подъезда. В кустах дальше. В подвал третьего подъезда иногда забывают дверь запереть. Между гаражей, и, понятное дело, на гаражах. Потом там еще дерево стоит узловатое… на ветках. Большая будка с распределительным щитом, туда можно залезть сбоку, если бревно подставить…

На каждое место, что называл Гена, Витя тихо бормотал: «Знаю… знаю… знаю».

По итогу шпионской вылазки оказалось, что ничего нового Генка не добыл. Абсолютно.

– Я все эти места знаю, – сокрушался Витя. – Может, она не все тебе рассказала? Не доверяет? Ты хорошо девчонку изображал? Не выдал себя?

– Конечно, не выдал, – прервал его Генка. – Ну, может, она мне пока полностью и не доверяет, но завтра-то придется мне рассказать. Будет уже игра и от этого будет зависеть результат, так ведь? Так что не волнуйся, завтра все узнаю. Ну, придется разок поиграть против вас.

Витя вздохнул, поворчал, но согласился. А что было делать?

– Только мы на полную с тобой будем играть, – предупредил Витя друга. – Пощады не жди. Это ради конспирации, сам понимаешь.

– Конечно, понимаю. – Сказал Гена и усмехнулся, хоть Витя его и не мог видеть. – Я тоже буду на полную, пощады не ждите.

Он услышал смешок с той стороны, а потом Витя сказал:

– Ну, до завтра.

– Спокойной ночи.

– Ага, спокойной.

Заснул Гена моментально, как только голова коснулась подушки.

3. Фриц

Генка был у девчоночьих качелей «как штык» даже не в десять, а без пятнадцати. У него было важное дело. Он походил кругами, рассматривая окрестности и пытаясь вычислить, где пряталась Нин-зя вчера. Основываясь на слышимости, он мысленно очертил круг, за которым она не смогла бы разобрать, о чем они говорили. Понятно, что на ровном месте она бы спрятаться не могла – невидимость бывает только в книжках. В кустах – слишком шумно, да и вылезла бы она вся исцарапанная. Оставались только деревья. Одно из них росло совсем близко к качелям – то самое, на которое вначале разговора пялились Аня с Соней, – но Нин-зя никак не могла на нем сидеть. Это был тополь. Ствол его был почти гладким, ветки начинались очень высоко… «Туда бы даже пантера не залезла!»– подумал Гена и уже почти отмел дерево как вариант, но тут заметил, что растет оно как раз напротив подъезда, где живет Нин-зя.

– Не может быть, – прошептал он, задирая голову. Толстые ветки дотягивались почти до дома. Одна из них торчала перед окном на той стороне, где, предположительно, находилась нинина квартира. Но если… ей бы пришлось прыгать на ветку из окна… на высоте пятого этажа!

«Нет, она ловкая, но не настолько, – сказал себе Генка, – и шизанутая, но тоже не настолько». Гена подошел ко второму дереву, пониже. Вот сюда залезть вполне реально, решил он. Правда, далековато от качелей, но, возможно, он неправильно оценивает громкость своего голоса и Нин-зя услышала и отсюда.

Кивнув самому себе, он уселся на качели и принялся ждать остальную команду.

Девчонки пришли ровно без двух минут десять, никто не опоздал. Гена специально взглянул на электронные часы на запястье, с которыми ни за что бы не расстался, хоть они и были скорее мальчишеские.

Девчонки пришли кто в штанах, кто в шортах, все в удобных футболках. Соня несла кукольную кастрюлю, накрытую крышкой.

Без одной минуты десять явилась и Нин-зя, обвела всех взглядом, как заправский полководец. Скомандовала:

– Пошли.

Они гуськом двинулись в соседний двор, оттуда прошли мимо гаражей в следующий, затем через сквозной подъезд в третий, всё удаляясь и удаляясь от мест, которые Гена хорошо знал. Девочки не произнесли ни слова, пока шли, и это молчание было почему-то немножко торжественным. Генка хотел спросить, куда они идут, даже открыл рот, но натолкнулся взглядом на Аню, которая покачала головой.

Всё это было очень таинственно, а когда они остановились у старинного, заброшенного дома в конце улицы, стало даже чуточку страшновато. Двери подъезда были заколочены крест-накрест, на воротах висел замок. Дети обошли дом сбоку, пролезли между погнутых прутьев забора. Нина, забравшись на ящик, прислоненный к стене, отодвинула доску, прикрывавшую окно первого этажа.

«У них тут «своё» место, как у нас на пустыре», – догадался Гена. Хитро… Он огляделся: с улицы их было не видать, забор почти весь порос диким виноградом, уже начинающим кое-где желтеть. С другой стороны, понятное дело, дом… А справа, за небольшим заброшенным садиком, длинная кирпичная стена, огораживающая дом – довольно высокая. Генка увидел крупные выщербины в кирпичах и что-то шевельнулось в памяти… Похоже на следы… от пуль? Нет, от снарядов, точно. Он глянул наверх, рассматривая крышу заброшенного дома. Так и есть, она провалилась внутрь почти целиком. Дом, скорее всего, бомбили.

Первой полезла внутрь Аня, потом Лиза. Нин-зя передала тем, кто уже влез, кастрюльку Сони и помогла той забраться наверх. Тут «вожатая» впервые нарушила молчание с момента, когда они вышли со двора:

– Лена, аккуратно внутри, могут быть ржавые гвозди и стекло.

Генка только через секунду понял, что обращаются к нему, поспешно кивнул. Он забирался последним – вернее, предпоследним, потому что замыкала Нина; она закрыла за ними проход, поставив доску на место. Генка тем временем осматривал дом изнутри.

Несмотря на то, что крыша провалилась, внутри было довольно темно. Генке даже подумалось, что, пока они пролезали внутрь, на абсолютно чистое небо наползли тучи, но, во-первых, тучи так быстро не передвигаются, а во-вторых – он видел в провалы над головой всё то же чистое небо. Оно просто стало чуть тусклее.

Под ногами действительно хрустело стекло. Большая часть стен рухнула, но, применив воображение и достроив их мысленно, можно было бы представить, как выглядел дом до бомбежки. Сейчас они находились в большой комнате сбоку от прихожей – наверное, тут раньше была столовая. Под ногами вздыбленной чешуей торчал паркет. На стенах кое-где висели остатки обоев – с крупными, нежно-розовыми цветами. Посреди «столовой» лежала люстра, вернее, то, что от нее осталось: изъеденный ржавчиной остов, скелет диковинной круглой рыбы. Свет падал вниз крупно порубленными кусками, словно у стен второго этажа были острые, как бритва края, и в тех местах, куда он не попадал… Там не просто «не было света», там была тьма. Генка очень явственно почувствовал эту разницу – не просто отсутствие света, но присутствие его противоположности. Ему стало не по себе.

– Чего стоишь, пошли, – позвала шепотом Аня.

Девочки осторожно шли вперед, стараясь двигаться вдоль стен и не выходить на середину комнат. Они миновали «столовую», вышли в «прихожую» и Нинка резко свернула к парадной лестнице, вернее, к ее основанию. Там обнаружилась маленькая дверь, и вела она на кухню в задней части дома. То, что это именно кухня, Генка понял сразу – где еще будет валяться такое количество огромных кастрюль и сковородок?

От кухни шел вбок коридор, и потом была каменная лестница, ведущая вниз; пройдя по нему, девочки и «Ленка» пришли, наконец, к небольшой каморке. У нее были и стены, и потолок, потому освещения не хватало, и Генка не мог толком увидеть, что там дальше. Нина остановилась, все остальные тоже. Что-то зашуршало, потом раздался характерный звук – чиркнула спичка. Нин-зя зажгла несколько свечей, что были укреплены на торчащих из стены кирпичах, и каморка озарилась теплым, дрожащим светом.

Внизу впереди Генка увидел створки то ли двери, то ли крышки, и понял, что там вход в подвал. Или погреб.

Нина повернулась к остальным.

– Я и Соня пойдем, остальные ждут тут.

– Может, я просто отдам их тебе… – жалобно протянула Соня, но Нинка коротко и категорично ответила:

– Нет.

Соня покрепче перехватила свою кастрюлечку. Нина взялась за кольцо правой дверцы в погреб, со скрипом потянула на себя и откинула вбок.

«Она, наверно, ужасно тяжелая», – подумал Генка. Нина кивнула Соне и та пошла вперед, спускаясь еще ниже по металлическим, судя по стуку подошв ее сандалий, ступенькам. Дорогу ей освещала Нина – она взяла одну из свечей со стены. Желтый свет прыгнул в подвал, мазнул стенки пару раз и пропал, а вот звук шагов девчонок было слышно еще долго. Наверное, лестница длинная…

Гена посмотрел на Аню и Лизу, которые остались с ним, наверху, пытаясь понять по их лицам, что ему делать и чувствовать. Несмотря на его самообладание, ему очень хотелось вскочить и убежать, хотя ничего страшного вроде бы кругом и не происходило – подумаешь, заброшенный дом.

Однако с Геной происходило то, с чем он раньше ни разу не сталкивался. Он не мог отделаться от ощущения, будто в тот момент, когда он ступил на территорию дома, весь остальной мир исчез. И чем больше Гена пытался понять это странное чувство, тем больше он проваливался в него, как в болото.

Он ощущал, что существовал только этот дом. За его стенами – пустота, небытие. Все, что там осталось – поблекло, как полузабытый сон. Генка с трудом мог припомнить подробности вчерашнего разговора с Витькой, а воспоминания о старой школе и вовсе казались смазанными картинками, половина из которых вообще была кем-то наверняка выдумана. Гена подумал о родителях – они представились ему не как живые, реальные люди, а как чьи-то старые фотографии в альбоме, будто кто-то показывает на них высохшим узловатым пальцем и рассказывает Генке – «Вот мама Гены, Алефтина… Вот его папа, Александр… они жили на Межевой, в двадцать пятом доме, много лет назад…»

– Ой, мышь!
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14