Лежала ломкая с костлявою спиной,
листа расчётного касалась – холод хрусткий,
и проплывало небо медленно и пусто,
склонясь торжественно-нагое надо мной.
Рукой обветренной со лба смахнула прядь,
ко мне нагнулась, подняла, укрыла мать —
судьба так просто подарила эту милость.
А ветер крутит размышленья, полы рвёт,
поля под паром приближают мой черёд.
Давай допустим… что нам это не приснилось…
Баня
Толстые женщины
В душной бане
Крупные груди
Мылят руками
Я по колено
Жмусь к своей маме
Толстые женщины
Плещут тазами
Ищут глазами
Маленьких деток
Мне бы мочало
И на табуретку
Мыло не надо
Бросьте верёвку
Толстые женщины
Как-то неловко
Слушать смеяться
Прятаться плакать
Лучше бы с папой
Гуляли с собакой
Ну эту баню
Душно и страшно
Толстые женщины
Полнометражны
Полнозабыты что
Полнораздеты
Полно бояться
Страха-то нету
«В проводах повисают тучи…»
В проводах повисают тучи,
Как тугие жгуты кудели,
Неразборчиво и колюче
За окном гомонят метели,
Подоконником барабанят;
Снег то сыплется, а то сеется…
Подремать бы тогда, но сна нет,
Принимаюсь писать – не клеится…
Неподвижна рассада в банках
Майонезных, потёртых, старых,
Солнце, горка и я на санках,
Дядя Ваня и сумка тары.
Сон ведёт диалог с метелью,
Наготой своей беспробуден:
То затихнет, прильнёт фланелью,
То шамански дерёт свой бубен.
В окна медью втекает утро,
Неподвижна рассада в банках,
Я уснула на миг как будто
И с восторгом лечу на санках.
«Помещение не потерпит…»
Помещение не потерпит
моего в него помещения
безответственно наглого
архимедодвижения
приводящего к частному боговымещению
из прокуренного
с розовыми обоями и сухим декабристом на подоконнике
возмущение и
переполненность одиночеством трёхстворчатого шкафа
немого патефона и побитого пылью трюмо
восхищение и
самолюбование электрического щитка бесстыже белеющего
в этом теперь сугубо человеческом месте
так если Бог везде то сила моего вымещения
равна силе вмещения Его в меня
меня в меня и нас в помещение
прости, Архимед
«К тёплой стенке я спиной, чуть дыша…»
К тёплой стенке я спиной, чуть дыша,
Листья клёна за окном задрожат,
Встречу с прошлым буду ждать, придержав
Прозу будней, чтобы зов был услышан.
Развернётся колесо, не спеша,
Нам давая не единственный шанс,
Вздрогнет радостно ворона-душа
И взметнётся с асфальта на крышу.
Меж деревьев, над домами кружа,