Амарант. История жеребенка

– Вот это да-а-а! – изо всех сил борясь с завистью, прошептал Марик. Кай, царственно сверкнув глазами и гордо подняв голову, важно поплыл в центр плаца.

– Ну, как я? – поинтересовался он, изворачиваясь, чтобы взглянуть на седло.

– Просто потрясающе! – совершенно искренне ответил Марик, которому наконец-то удалось справиться с обуревавшими его чувствами.

– Я так давно мечтал об этом! – Кай сиял, как свежевымытое яблоко. – Я взрослый! Наконец-то! Марик, я взрослый конь! – снова и снова повторял он, будто боясь в это поверить.

– И как оно? – Марик подошёл сбоку, вдыхая запах седла и теребя его зубами за заднюю луку.

– Ну, честно говоря, немного неудобно с ним. Непривычно. Из-за подпруги. Но особо не мешает.

Тихоня, смотав корду, встала в центр плаца. Жеребята, привычно переглянувшись, побежали вокруг неё рысью, пристально следя, не попросит ли она остановиться или развернуться. Седло сладко поскрипывало на спине Кая.

– Ша-а-а-го-о-о-ом, – пропела Тихоня, и Кай перешёл на шаг так быстро, что Марик ткнулся лбом ему в круп.

Поглядывая на Тихоню, чтобы не пропустить следующей команды, жеребята тихо переговаривались.

– На рыси нормально, – прошептал Кай.

Марик бежал рядом, радуясь возможности прикоснуться к седлу. Чуть догнав Кая, он встал за ним, чтобы Тихоне не было видно, как он теребит седло зубами. Марик был почти уверен, что Тихоня этому не обрадуется.

– Оп, оп! Галоп!

Жеребята рванули вперёд.

Тихоня благодушно улыбалась, стоя в центре плаца и не замечая, как из кончика её хлыста медленно вылезает конеед.

Кай резко дёрнулся вперёд. Чувствуя нахлынувшую волну промозглого, пахнущего плесенью страха, жеребята вжались в угол плаца, не отрываясь глядя на раскачивавшегося и шипевшего конееда.

– Это другой! – простонал Кай. – Это не наш конеед!..

Марик, продираясь сквозь распространявшийся от конееда ужас, сделал шаг вперёд.

– Где НАШ Конеед? Ты должен знать!

Шипенье конееда перешло в пронзительный свист. Страх достиг высшей точки. Соскользнув с хлыста, конеед медленно поплыл к жеребятам. Тихоня, не понимая причины их остановки, поглядела на друзей сквозь конееда и взмахнула хлыстиком, но те даже не взглянули на неё.

– Где он? Должны же вы где-то жить, общаться между собой…

Конеед подплыл совсем близко – теперь он маячил в каком-то метре от жеребят. Ужас захлестнул их, и, резко развернувшись, они кинулись, сломя голову, в разные стороны. Добежав до противоположного угла плаца, Марик, чуть подрагивая, посмотрел на медленно разворачивавшегося конееда.

– Да что с вами такое сегодня?! – возмущённо вскрикнула Тихоня и с неприятным звуком шлёпнула себя хлыстом по голенищу сапога. Искушать судьбу дальше не хотелось (того и гляди заставит бегать галопом до обеда). Жеребята двинулись по стенке плаца, сильно срезая угол с жадно лакомящимся их страхом конеедом.

– Разворот-рысь-разворот-разворот-разворот-галоп! – команды сыпались градом. Друзья едва успевали выполнить одну, как на них обрушивалась следующая. Уставшие и взмыленные, они не заметили исчезновения конееда. Тихоня разрешила им отдохнуть, и они зашагали вдоль стенки. Марик привычно забежал за Кая. Склонив головы, жеребята тихо переговаривались, то и дело прядая ушами и поглядывая на Тихоню.

– Странно… когда с нами жил наш Конеед, другие не приходили, – Кай, наконец, высказал мысли Марика вслух.

– Где же он, интересно? – Марик оглядел высокое небо. Неподалёку от конюшни шёл дождь, и сквозь облака над лесом раскинулась яркая радуга.

Кай стегнул себя хвостом по блестящему боку.

– Купается в облаках, наверное, – мечтательно произнёс он. – Или нашёл себе лошадей попугливее, чем мы.

– Стой!

Марик кинул взгляд на Тихоню – та замерла в напряжённой позе, вытянув вверх правую руку. Жеребята нехотя остановились.

Тихоня подошла к ним с чомбуром в руке.

– Извини, Марик, но ты сегодня нервный какой-то. Пойдём домой, потом вас обоих выпущу. – И, застегнув карабин под подбородком жеребёнка, она повела его в конюшню.

Оказавшись в деннике, Марик прильнул к решётке, разглядывая плац через открытые ворота, но Кая с Тихоней не увидел – они ушли в дальний угол… Ожидая, когда они покажутся, он прижался ноздрями к прохладной решётке.

Марик улавливал звуки мягкой поступи Кая по песку, но шагов Тихони не слышал. «Наверное, стоит в уголке», – вяло подумал он, но тут же обратил внимание, что поступь Кая стала какой-то тихой и неуверенной.

Но вот из-за угла показалась голова Кая. Он остановился, удивлённо оглядываясь куда-то назад (что там, Марику видно не было). После некоторого замешательства, сопровождавшегося тихониными призывами двигаться, Кай сделал несколько осторожных шагов вперёд. И тут!

Марик подпрыгнул от удивления и вытаращился на друга – у него на спине в седле сидела Тихоня! Вид у обоих был несколько ошарашенный, причём Кай выглядел так, будто ему сначала дали дубинкой по голове, а затем предложили съесть в одиночку мешок моркови. Они медленно и чинно, чуть покачиваясь, прошли мимо Марика странными зигзагами. После чего Тихоня скомандовала «Стой!» и спрыгнула на землю (Кай слегка дёрнулся от неожиданности). Лучась улыбкой, она выгребала из карманов последние сахарные сухари. Кай с восторгом принялся за них, и, как по волшебству, его замешательство отступило.

Через полчаса жеребята вошли в леваду, ощущая во рту сладость сухарей и свежесть яблок. Марик остановился у прудика и выпил пару глотков мутной, пахнувшей тиной воды.

– Ну? Как это было? Рассказывай! – к Каю подскочили Заяц с Эклером. Марик отметил про себя, что Заяц поглядывал на Кая с куда бо?льшим уважением, чем обычно.

– Ох, – Кай задохнулся от обуревавших его чувств. – Это фантастика! Я, наконец, почувствовал себя взрослым!

Тунгус, стоявший в стороне, переглянулся с Манёвром и тихо ухмыльнулся.

– Сначала она долго прыгала вокруг меня и запихивала ногу в стремя, – продолжал Кай, набивая рот сеном. – Потом (я и опомниться не успел) оказалась сверху! Я очень удивился, но она, похоже, удивилась ещё больше.

Кони весело захохотали.

– Дальше она похлопала стременами по бокам. Ну, меня и раньше хлопали, это ведь ничего не значит? Я честно стоял и любовался радугой.

Тунгус, улыбаясь во весь рот, произнёс:

– Это команда такая! Чтобы ты вперёд пошёл! А ты стоял, да?

Эклер с Зайцем смеялись, положив головы друг другу на холки. Кай, нисколько не смутившись, продолжал:

– А когда мне надоело, что по мне стучат ногами, я сделал шаг вперёд. А она ка-а-ак закачается там сверху! Нет, Тихоня-то лёгкая – ну, вы же видели её. Весит, наверное, чуть больше седла. Но ощущения-то другие! Равновесие изменилось, как будто ты больше не единое целое, а плохо перемешанная каша, когда овёс отдельно, а отруби отдельно. Вроде как в одной кормушке, но отдельно…

Манёвр пристально посмотрел на Кая и произнёс:

– Не беспокойся. Когда-нибудь это пройдёт. Вы оба почувствуете друг друга, станете единым целым, кентавром, человеком-лошадью. Ты услышишь её мысли, а она никогда не попросит от тебя невозможного.

Манёвр, прикрыв глаза, блаженно улыбнулся, погружаясь в воспоминания. Марик знал от других лошадей, что его хозяйка очень целеустремлённая, и раньше они с Манёвром ездили по разным конюшням, чтобы прыгать выше всех. Должно быть, Манёвр очень хорошо прыгал, потому что Марик видел на стенах конюшни фотографии, на которых тот летал над барьерами.

– А на меня первый раз заскочили прямо в деннике, распахнули дверь, и я помчался галопом сквозь конюшню. Меня это так возмутило, что я изо всех сил брыкался и лягался, чтобы уронить всадника, – Тунгус недобро усмехнулся. – Конечно, мне это удалось, хе-хе!