Одержимость. Любовь Зверя

Я копила отцу на подарок, поэтому периодически снимала наличку, а то Ларка ещё та любительница украсть мой телефон и опустошить карточку. В копилке набралась небольшая сумма, которой мне должно хватить на месяц. Но первым делом нужно найти жильё.

На аренду, естественно, рассчитывать не приходится, поэтому я взяла путь в сторону электрички. Моя бывшая одноклассница Светка Ложкина жила в пригороде, в бывшем рабочем посёлке. Мы дружили до седьмого класса, а когда из нашей школы, по просьбам некоторых зажравшихся семей, сделали элитный лицей, ей пришлось перевестись, потому что таких денег у её семьи просто не было. Но мы не перестали общаться. Дружили так, что ни дня не проходило без долгих разговоров по телефону. Я заочно знала всех её одноклассников, а она моих. Мы учили стихи вместе, решали задачи, писали сочинения. Она порой была мне ближе, чем родная сестра.

Когда я добралась до нужного места, то уже светало. Вдоль железнодорожных путей раскинулись чёрные от гнили бараки, в огородах лаяли собаки, а из жестяных гаражей-ракушек слышался рёв двигателей.

Сверила адрес и вскинула голову. Два этажа, и лишь одно светящееся окошко моей подруги. Я даже улыбнуться не успела, как к стеклу прижалась её мордочка. Ждёт…

Взбежала на второй этаж и практически упала в её объятия, выпуская эмоции наружу.

– Входи, Ариш, входи. Да, не дворец, но зато тепло, правда? – она улыбнулась и стёрла слёзы. – Есть хочешь? Замёрзла? Чай?

– Чай, – закивала я, скидывая с себя теплый пуховик, под которым было ещё несколько курток, что не уместились в сумку.

В небольшой однокомнатной квартире пахло сыростью и черной смородиной. Подранный линолеум, желтые обои, рассохшаяся старая мебель и занавеска вместо двери в комнату. Но меня это не пугало. Я просто была счастлива…

Светик училась в педагогическом, а по вечерам помогала подтянуть английский язык своим ученикам. Не шиковала, но на хлеб хватало. Ещё два года учебы, и можно выходить на работу, подруга очень этого ждала, чтобы вырваться в другую жизнь.

– Спасибо, Свет, – обняла подругу со спины, прижалась и снова заплакала. – Ты единственная, кто не испугался и пустил меня.

И это было правдой… До Светки я звонила многим. Знала, что часть моих подруг сдают подаренные предками квартиры, а другая часть даже не заморачивается этими копейками от аренды. Я просто просила угол, в котором могу спать по ночам! Но они хором отказывали. Никто не хотел связываться ни со мной, ни с моими родственниками. Я будто в тюрьме очутилась.

Старые связи рвались гитарными струнами, больно щёлкая по лицу. А ведь мы вместе ходили в тот сраный элитный лицей, со многими вместе поступали в универ, ходили друг к другу на дни рождения, считались равными… Но всё же всегда кто-то ровнее. И лишь Светка согласилась впустить меня в свою скромную обитель.

Родители её умерли в том году, поэтому в этих апартаментах она осталась совершенно одна. Комната была крохотной, как мой санузел в доме, максимум десять квадратов. От стен веяло холодом, из рассохшихся деревянных рам сквозило, а старый диван скрипел, как ненормальный. Но полы сияли чистотой, на кресле валялась груда милых декоративных подушечек, а старое окно закрывали красивые шторы цвета пыльной розы.

Света будто ждала презрения, отвращения, но об этом не могло быть и речи. Здесь я ощущала себя комфортнее, чем в том месте, что по ошибке называла домом.

– Ариш, я же понимаю, что ты привыкла к иному, – вздохнула она и поставила на колченогую табуретку, служившую журнальным столиком, две, явно праздничные, кружки и вазочку с сушками.

– Свет, ты меня спасла. Спасибо тебе ещё раз! Я не буду сидеть у тебя на шее, честное слово! Давай я буду оплачивать коммуналку, у меня есть небольшие сбережения, на несколько месяцев должно хватить.

– То есть ты остаешься? – с придыханием спросила моя единственная подруга. – Ещё не разочаровалась?

– Я остаюсь с тобой, Свет.

– Тогда пополам, – она обняла меня и завалила на диван. – Может, поспим? А потом ты всё подробно расскажешь?

– Давай…

Подруга взбила подушки, выдала мне ещё одно одеяло, выключила свет и под мерцание крошечного телевизора мы улеглись. Вот только сна не было ни в одном глазу. Света горько вздыхала, а я плакала. И через полчаса не выдержала и рассказала всё, что произошло со мной.

Как хорошо, что я не видела её глаз. Лежала спиной, глотала слёзы и описывала этот ужас, что свалился на меня.

Наверное, я в её глазах – избалованная сучка. И Свете, выросшей в этой небольшой квартире, меня совсем не понять, но она обняла, прижала к себе и стала гладить по волосам, нашептывая успокаивающие и такие нужные слова.

А ведь на её месте должны быть сестра, отец… ОНИ должны быть рядом и утешать меня. Именно их тепло должно исцелять, дарить уверенность, что завтра всё пройдёт, всё закончится. Но нет… Один жрёт водку, а вторая укатила знакомиться с новым женихом, лишь бы не верить в то, что отец потерял всё.

– Как он мог? Неужели бизнес дороже дочери? Отец у тебя вроде нормальный. Папа работал у него водителем много лет, помню щедрые подарки, продуктовые пакеты. Почему?

– Не знаю, Свет. Мне кажется, он в тупике. Не понимает, куда идти, что делать…

И я даже немного поняла его. Что говорить о масштабе его проблем, когда меня отказались просто приютить на ночь? Да эти люди только делают вид, что радуются тебе, твоим успехам, а за спиной ядом брызжут.

– Но это уже не мой путь, Свет. Я не вернусь в дом, который оказался магазином, торгующим душами дочерей…

Глава 8

Ястреб

– В смысле – ушла из дома и не вернулась?! – заорал так, что с подноса домработницы выпала чашка кофе. Клавдия взвизгнула и бросилась собирать осколки, шурша на коленях по ковролину.

– Пётр, найдите её! Я сбил все ноги, обзвонил всех её подруг, друзей, но никто ничего не знает! Я даже подумать не мог, что моя дочь может сбежать! Арина… Она же не приспособлена к жизни! Падает на ровном месте, у неё раз в квартал крадут телефон, а в том году с разницей в два месяца ломала руки. Как она? Пропадёт… Пропадёт же!

– Она что, без денег ушла? – сдавил голову, пытаясь усмирить бьющие молоточки ярости, но не помогало. А ведь с утра встал с хорошим настроением, впервые за долгое время. – Документы? Украшения? Ценные вещи?

– Документов нет, а украшения все выложила. Даже кольцо, которое я ей подарил на совершеннолетие, лежит на комоде, только крестик мамин забрала, – хрипел Куликов. По голосу было слышно, что он убит горем, но мне-то от этого что?

Эта своенравная девчонка сбежала, наплевав и на благополучие и на семью. Она всеми силами сопротивлялась, вот только не понимала одного… Что этим только дразнит меня, распаляет то, чему лучше бы дремать ещё лет сто, что ли.

Жадность, дьявольская ярость и желание бурлили в крови бесконтрольным потоком. Ещё никогда цель не была так желанна. Как помешанный или одержимый думал о ней с момента первой нашей встречи.

Брат буквально силой затащил меня на свадьбу дочери мэра моего родного города. И если бы не федеральная программа по инфраструктуре, в которой я выиграл тендер, то ещё столько же не появлялся бы в этом захолустье. А я пошёл, чтобы в морду его наглую посмотреть, чтобы за столом с ним посидеть и вкусить страааах… Обожаю этот пьянящий душу аромат! Это как топливо для меня.

Мэр меня ничуть не удивил, ломался и так отчаянно пытался ставить палки в колёса, зная, что любая модернизация вскрывает бреши в освоенных бюджетах. Бережёт Савельев своё кресло, боится опозориться, но ничего… Ничего, скоро я ему покажу, где его место, шкура продажная. Интересно, а как он заскачет, когда Куликов узнает, что именно мэр помог утопить его детище. Хотя… Что этот старик теперь может? Ничего…

– А что вы от меня сейчас, собственно, хотите? У меня было одно единственное условие, Дамир Ренатович, всего одно, но и с этим вы не справились… Знаете, во сколько оценивается совокупность ваших долгов? Или после восьмого нуля вы устаёте считать и начинаете жрать транквилизаторы? Я привык говорить правду в лицо, так что не обижайтесь, но просто так вы ничего не получите.

Эта семейка меня начинала жутко напрягать. С виду приличная, вполне патриархальная, наполненная семейными традициями, но стоило только копнуть чуть глубже, как полезло дерьмище…

Куликов владеет заводом, доставшимся ему от деда, знаменитого местного мануфактурщика, вот только за последние пять лет старик не сумел приспособиться к стремительно меняющимся правилам и угробил огромное производство. Стал стучаться по банкам, знакомым, нахапал долгов, чем ещё больше закопал и себя, и свою семью. Ну, кстати, это меня напрягало меньше всего. Успех семейного дела – подрастающее поколение. Молодняк чувствует тенденции и, приходя к власти, перестраивает производство, но Куликову не повезло. У него было две дочери. Он явно делал ставку на старшую, вот только её мозги с возрастом перетекли в щёлку, которой она пыталась завлечь богатого муженька.

На той свадьбе Лариса разве что в штаны мне не залезла, пытаясь продемонстрировать всю себя до глубины «души», вот только аллергия у меня на «давалок». Но старшая из Куликовых точно так же, как и я, не переносит отказов. С таким рвением стала обрывать телефон, пытаясь узнать причину… Однако смелости в ней было с гулькин нос. Она так аккуратно обходила формулировки, боясь спросить в лоб: «Почему не я?», но на самом деле её подкосила информация о банкротстве. Не вынесет эта золотая девочка лишений, не умеет плыть против течения, ей бы на матрасике, да с «маргариткой» под жарким солнцем Мальдив.

А вот младшая… Она с таким пренебрежением смотрела в мою сторону, отворачивалась, шугалась и чуть ли в обморок не падала, когда приближался. А на ужине с нерушимой твёрдостью заявила, что никогда не станет моей. НИКОГДА!

Это что за новости? Отказ? Вызов? Приглашение к войне? Дурочка. Какая же ты дурочка!

А я, как придурок, тянулся к ней, как к магниту. Надышаться не мог строптивостью, холодностью. Дикость какая…

И вроде остановиться бы, но никак… Кулаки сжимаются, челюсти скрежещут, а перед глазами круги красные расплываются. Никогда ещё ни одна баба так под кожу не западала! Её же хочется связать, а язык мылом промыть, чтобы колкости стереть навсегда!

Но ничего, милая, ничего… Ты ещё приползёшь ко мне. Сама придёшь, умолять о помощи будешь, потому что в этом городе от тебя отвернутся ВСЕ! Не останется ни одной души, кто сможет тебя спрятать. Обещаю, Арина. Обещаю!

– Пётр… – обессиленно выдохнул Куликов в трубку. – Скажите, что Арина у вас!

– Нет, Дамир Ренатович. Арины у меня нет…

– И где она? – взвыл старик одновременно с взрывом бьющейся посуды.