Дорога за горизонт. Где ты, враг мой?

– Да хватит уже отвлекаться на что ни попадя! Этак мы до ночи ни до чего не договоримся!

– Так вроде ж договорились, нет? – это снова Вильманг, и Амир кивает, так, мол.

Вообще они разговаривали о том, кого Амир с собой позовет в Даар-Кандр, на грядущую коронацию – в письме-приглашении, подоспевшем ко дубовому трону Фрамстаага аккурат в последний день ярмарки, говорилось: «Конунг может взять с собой, кого пожелает».

И тут явно была какая-то хитрая заковырка – от того, с кем прибудет молодой конунг и всадник (не считая дракона, разумеется), зависело потом отношение всей правящей верхушки Гаэли. А что она не заканчивается на его личных друзьях – семействе Мааркан, лордах Ардэйх – Уаллэне с его племянником, да лорде Гилри Конрэе и рыцаре Вердэне Д'Арайне, Амир понимал и без подсказок.

В результате, после довольно долгого обсуждения с участием и вот этой компании, и старого Имора, и даже Кайлеви, Амир решил, что возьмет с собой всего четверых.

Хирре Иморсона, как будущего ярла гнорргов. Тойво – тайале от перевалов конрэевских гор до самых дальних фьордов по нордгардскому берегу именно его вождем воинов почитали. И Олло с Хаконом – как личную охрану, потому что «ты, конечно, конунг, воин хоть куда, и дракон твой тебя в обиду не даст – но не следует правителю к чужому двору без хускарлов[8 - Личная охрана правителей Севера.] являться!» И что больше двух почтут уже за оскорбление, а меньше – не по статусу, тоже особого пояснения не требовало.

На том и решили.

Сам же Даар-Кандр, чем ближе была назначенная дата, тем более полнился суетой приготовлений и самыми разными настроениями.

Все уже знали, что король Леон – будущий Император Леон Мааркан – намерен назвать главной столицей не солнечный Силамар, как было при его брате, и задолго до него, еще со времен Золотой Струны, пожалуй – а северный Даар-Кандр. В связи с этим было немало самых причудливых слухов – о том, останется ли Силамар столь же важен, или его слава увянет, буде король (ах, разумеется, Император!) не назначит туда наместника. А если назначит – то кого?

Попутно сплетники трепали без дела и вопросы возможного наследования – у короля нет сыновей, но есть дочери. Наследником может быть и внук – это вполне согласуется с логикой и укладом гаэльцев уже многие века, но тогда, верно, королю уже сейчас следовало бы подумать – а не объявить ли одну, а то и обеих своих дочерей, на выданье? В желающих посвататься не будет недостатка! Досужие сплетники нисколько не печалились тем, что повторяют из уст в уста запущенную кем-то ловким идею – и идея эта ширилась и росла.

Впрочем, принцессам Мааркан она была вовсе не по вкусу. Если Кира только насмешливо фыркала, отшучиваясь и ловко переводя поднимаемую тему, то Айду, как старшая, постепенно понимала, что еще немного – и ее терпение лопнет. В основном потому, что она уже начала догадываться, кто был тем ловкачом-болтуном, кто подкинул ко двору, да и на языки народа, эту мысль – о необходимости выдать замуж если не обеих дочерей, то хотя бы «самую старшую и достойную». Вся беда была в том, что Айду вовсе не хотела выступать в роли породистой кобылы, которой хозяин вздумал вдруг непременно подыскать жеребца.

И от того все чаще обсуждения сей темы, буде их затевал с дочерью сам король, заканчивались разговорами на повышенных тонах. Вот и сейчас за дверями одного из не главных, но тем не менее, используемых обычно для собраний, залов, царило, судя по доносящимся из-за неплотно притворенных створок, нешуточное напряжение. Скандал, кажется, только собирался набрать обороты, но тут дверь чуть качнулась на петлях – в зал кто-то собирался войти. Кальбар Д'Ошелл, то ли на собственную беду, то ли наоборот, скорее, на добро – будет кому все же помирить разругавшееся семейство! – присутствующий тут же, слегка напрягся. Не хватало еще чужих ушей в и без того непростом разговоре!

– А, вы, кажется, заняты, Ваше Величество, – заглянувший решил было ретироваться, но Айду, узнав посетителя, громко ответила за отца:

– Да нет же, лорд Эохайн, что вы! Ничего такого, чего нельзя было бы решить в присутствии кого-то из родственных нашему кланов! Вы одни, или лорд Ардэйх с вами?

Голос принцессы сочился ядом, но советник, стоящий в дверях, мигом сообразил, что язвительные интонации обращены отнюдь не к нему.

– Нет, принцесса, я один, – он чуть развел руками.

– Жаль, – искренне огорчилась Айду. – Ну да ничего, вы нам ничуть не помешаете!

– Айду, – король Леон устало потер лоб. – Пожалуйста, перестань…

– Нет, отец, это я должна тебе сказать – перестань. Не надо решать за меня мою судьбу, я уже много раз это повторила – и повторю еще! – Айду заговорила чуть тише – но не менее напористо.

– А что, собственно, случилось? – вошедший, названный лордом Эохайном, не чинясь, обнял по-отечески принцессу, королю пожал руку, а самого Кальбара удостоил лишь сдержанным кивком. Первый министр сделал вид, что не заметил столь явственного отсутствия интереса к своей персоне. А про себя лишь отметил – снова, ага. Ничего не меняется. Ну еще бы, подумал первый министр. Где уж ему здороваться с ним на равных!

Это была все та же проклятая «Горная Кровь», с первого взгляда видно – губы в нитку, хищный птичий нос, острые, точно резцом в камне выбранные, черты лица, неприятная, какая-то волчья улыбка, светлые до бесцветности глаза, бледная кожа и темные, что косачиное перо, волосы. Правда, у конкретно этого лорда – отмеченные парой седых прядей, что только усиливало контраст. Впрочем, что удивляться – вошедший был главой одного из самых старых восточногаэльских кланов, для него и король Леон был в первую очередь «лорд Мааркан», и только потом уже – Его Величество. Горные кланы вообще считали друг друга едва ли не поголовно родичами – и лезть в эти запутанные отношения было совершенно не с руки. Кальбар мысленно проклял явившегося так некстати лорда-советника – и возблагодарил судьбу, что он все-таки один, и никто из других «горных» не составил ему компании. Ни из его верных, тех же Эохайнов с двойными фамилиями, ни Маарканов, ни, упаси Сокрытые, кого-то из клана Ардэйх. Конрэев и так при дворе было немного, да и, по счастью, ни с кем из них сам Кальбар не успел еще закуситься ни разу – хотя тоже те еще подарочки Зора, в самом деле. Нет, уж пусть вклинившийся в беседу будет одним-единственным сейчас в этом зале, спасибо. В этом Кальбар придерживался прямо противоположного мнения, чем Айду. Все же разговор, так или иначе, касается и его самого!

– Что случилось… да в общем-то ничего особого – отец почему-то решил меня выдать замуж. А я, представляете, лорд, замуж не собираюсь в ближайшее время вообще – не то, что за найденного отцом жениха, а вообще. Это последнее, о чем я сейчас думаю – но отец от чего-то настаивает…

– Так ты скажи точно – ты против кандидатуры или самого факта, тебя не поймешь!? – король устал изображать хоть какие-то приличия и заговорил по-простому.

– И того, и другого! – отрезала Айду. – Но главным образом – против того, чтобы мне навязывали что-то! Равно как и кого-то! Уж что-что, а мужчину, который застегнет на мне новый плащ[9 - Отсылка к свадебному обряду.], я сама в состоянии выбрать!

На Кальбара она при этом подчеркнуто даже не смотрела.

– Я думал, ты согласишься, что для государства….

– Для государства, отец, это не имеет никакого значения! Ты и сам, отец, еще не настолько истрепан жизнью, чтобы думать о том, кто взойдет на престол после тебя. Милостью Сокрытых – так еще и не скоро вообще задумаешься. Тоже мне, нашелся умудренный годами старец!

– Твое Величество, – лорд Эохайн усмехнулся, успокаивающе похлопав принцессу ладонью по предплечью. – Мне тоже кажется, что ты слегка, э-э-э, погорячился. Никого из горных не женишь насильно, это совершенно дурная затея! И будто ты сам забыл, каким ты был лет этак пятьдесят назад!

– Я не собирался никого насильно никуда тащить, – буркнул король.

– А мне, папа, показалось совершенно иначе!

– Ты даже не дослушала, Айду! Ну как не стыдно! – лорд Мааркан снова начал раздражаться – Как девчонка строптивая! Ну что за дочерей мне боги послали?

– Отличных дочерей, – лорд Эохайн пожал плечами. – Наследник и должен быть таким – своя голова на плечах, сила духа, решительность… чем ты недоволен, король Леон? Я на твоем месте рад был бы, обе они совершенно замечательные будущие королевы. К слову, твоя дочь права – ты и сам еще… рано, в общем, поднял эту тему. Не сетуй попусту, и Айду, и Кира – совершенно замечательные дети, надеюсь, мои младшие вырастут такими же решительными и не лезущими за словом в карман… хотя они за словом-то и сейчас не особо куда-то лезут! – лорд-советник улыбнулся.

Король вынужденно ответил на улыбку, вздохнул.

– Ладно… боги с вами. Айду, может, хотя бы перед первым министром извинишься?

Кальбар тихо шепнул королю «не стоило», но тот лишь удивленно покосился на него.

– За что? – Айду высоко вскинула брови. – За то, что сказала, что не пойду за него? Нет, пап, это лишнее. Извиняться за каждый отказ – у меня язык отсохнет, честное слово. К тому же лорд Д'Ошелл и так прекрасно знал мой ответ. И я не понимаю, на что он рассчитывал, услышав мое мнение по этому вопросу не далее, как одну полную луну назад.

Закончив эту изысканную тираду, принцесса, наконец, обернулась к Кальбару:

– Кальбар, я не знаю, да и знать не особо желаю, ты ли подал отцу такую мысль, или он сам родил это гениальное решение – но я настоятельно прошу тебя оставить попытки прибрать меня к рукам. Я ценю тебя как политика и соратника, но, во-первых, замуж я в ближайшее время не собираюсь вообще ни за кого, а во-вторых… я действительно думала, мы давно решили этот вопрос. А если кто-то считает, что не решили – я вон к лорду Эохайну в замок уеду с бессрочным визитом. С просьбой не пропускать ко мне никого! – тут она обратилась к горному:

– Вы же не откажете мне в такой просьбе, лорд?

– Разумеется, леди Мааркан, я буду рад вас принять! – тот лишь развел руками. – Да и не только я, смею вас уверить! Моя жена и дочери будут счастливы просто!

– Вот и славно. Я полагаю, на этом вопрос закрыт, а мне пора идти! – Айду испытующе глянула на отца. Тот кивнул, и девушка покинула зал.

Король же с советниками остались – перешли к обсуждению какого-то не столь противоречивого вопроса.

Кальбар все это время едва сдерживал кипящие в нем эмоции, внешне оставаясь невозмутимым. Сейчас он остро ненавидел всю восточногаэльскую клановую систему с этой их круговой порукой, с преклонением перед личной волей и древними, как сама земля, понятиями чести. И с практически отсутствующим разделением веса слов мужчины или женщины высокого рода. И остро понимал: для всех трех прочих кланов Айду – их будущая королева, а он сам – всего лишь внезапно набравший влияние незнакомец. Чужак, как есть чужак.

Эохайн, Ардэйх, Конрэй – три клана, что встанут за плечом клана Мааркан так или иначе. Ни к кому другому корона с самого возникновения гаэльского государства не могла уйти – только эти четыре семейства. «Горная Кровь», будь она проклята!

Кальбар вздохнул и приказал себе успокоиться. При чем тут, собственно, клановая система, которая старше любого из гаэльцев на выбор – если Айду его не то что не любит, а уже почти ненавидит? Кажется, эта попытка короля склонить гордое сердце своей дочери к силамарскому политику только ухудшила ситуацию. Принцесса с самого начала была более чем холодна к нему, и дело вовсе не в том, что тогда сам Кальбар был приблудным наемным убийцей без прошлого и будущего. Ее вовсе не это интересует – героическое прошлое и блистательное будущее у него сейчас есть, и что? А до этой победы, когда каждый день для любого из их компании мог стать последним – и тогда благосклонность и симпатию Айду дарила ничуть не менее зависшим в пустоте никчемным оборванцам – этому волчонку-северянину, например!

Кальбар предпочел не вспоминать, что никчемный оборванец-волчонок оказался, во-первых, аргшетроном, а во-вторых, сейчас это конунг сильного, хоть и немногочисленного, народа.

Хоть мир с ног на голову переверни – Айду Кальбара полюбить даже не пыталась. Ей было хорошо и так. В минуты раздражения Кальбар думал, что эта холодная и надменная женщина вообще никого не способна любить – ей может быть удобно чье-то общество, ей может кто-то нравиться или не нравиться – но любить? Разве что только себя. «Ведьма», – с неожиданной ненавистью подумал он. Слово это словно по своей воле родилось в его мыслях – так, что Кальбар вздрогнул он неожиданности. Первый министр снова одернул себя. Надо думать, что могло бы заставить изменить Айду свои взгляды на ситуацию, а не беситься попусту. Надо думать… время еще пока есть.

Закончив текущие дела, Кальбар отправился к себе – следовало привести мысли в порядок.

Правда, по пути до личных покоев его успели неоднократно изловить – но длительного личного участия ни в чем от Первого Министра не требовалось. Впрочем, Кальбару его частая востребованность другими членами Совета не досаждала – в конце концов, он сам именно этого и хотел всегда. Ну а поговорить с господами О'Лирри и О'Грэнн, что в числе прочих пожелали его общества, было даже приятно. В отличие от заносчивой горной знати, их аналог с восточногаэльских равнин казался ему куда как более приятной компанией. Тем более – на этих двоих сам Кальбар рассчитывал, как на ближайших соратников. К слову – взаимно. Талврин О'Грэнн, энергичный и деятельный, изрядно высоко ценил Кальбара, а молодой, и оттого несколько нерешительный Марх О'Лирри видел в них обоих поддержку и надежных союзников, если не сказать – более опытных товарищей и друзей.

Марх выглядел чем-то обеспокоенным, и, внимательно взглянув и на Кальбара, Талврин наконец выдал: