Двери лабиринта

– А почему этот ящик закрыт? – неожиданно спрашивает меня Макс. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть о каком ящике идет речь. Это был один из ящиков письменного стола.

– Не знаю. Сколько раз я сюда приходил, он всегда был закрыт.

– Если он заперт, значит там что-то важное, что никто не должен увидеть. Может там есть что-то о твоей маме?

– Я не знаю. Может быть.

– Надо поискать, ведь где-то должен лежать ключ.

– Я тут все обыскал, но не нашел его. Был только ключ от шкафа с альбомами и больше ничего.

– Может поискать в его комнате?

– Я там уже искал. Скорее всего, он носит его все время с собой. Так же безопаснее.

– Ну как сказать. С одной стороны безопаснее, а с другой – больше вероятность того, что он потеряется где-нибудь. Я бы вряд ли стал носить с собой такой важный ключ. Я лучше бы спрятал его там, где никто не подумает. Подумай хорошенько, куда он мог его еще спрятать кроме своего кабинета и своего комнаты?

– Не знаю. Нет такого места. В моей комнате его точно нет. На кухне часто бывает прислуга, в гостиной тоже. Если только в ванной? Вряд ли он спрятал его в зале или кинозале. А в гараже точно нет, он сам там редко бывает. Да и к тому же там часто бывает шофер. А в пустующих комнатах даже смысла нет, тем более они все закрыты на ключ. Прислуга наводит там чистоту только раз в месяц. Так что остается только его ванная комната.

– Ну, идем тогда туда.

– Хорошо.

Мы отправляемся туда. Как и в кабинете, здесь практически стерильная чистота и порядок. Мы стараемся все сделать аккуратно. Макс начал осматривать шкафчики, а я полочки и ванну с душем. Я даже проверил унитаз, но в результате мы так ничего и не нашли.

– Мне кажется, что уже хватит. Мы так ничего и не нашли, зато я очень сильно хочу есть. Пойдем поедим, на пустой желудок не работается и не думается. – говорю я Максу.

– Эх, ладно. Я что-то тоже проголодался.

Мы спускаемся обратно. Мы идем сразу на кухню, я осматриваю холодильник, но там слишком мало продуктов. В шкафах же только разные крупы и печенье.

– Давай закажем пиццу. – предлагает друг.

– Ладно. – от безысходности говорю я. Я не люблю тратить деньги, но деваться некуда.

– Сегодня угощаю.

– Не надо, у меня есть деньги.

– Но они тебе нужны. Когда найдешь маму, угостишь меня чем-нибудь очень-очень вкусным. Договорились?

– Спасибо. – отвечаю я ему и киваю в знак согласия.

Во время нашего «ужина» я расспрашиваю как у него дела, но мы вновь плавно переходим на обсуждение поиска моей матери.

– Слушай, давай я попробую уговорить твоего отца дать тебе отпуск и разрешить поехать с нами отдохнуть.

– Но я не хочу отдыхать.

– Да нет, ты не понял. Вместо отдыха мы с тобой поедем по тем местам, что были написаны на фотографиях и поспрашиваем там людей. Я уверен, мы обязательно что-нибудь найдем, а может и кого-нибудь.

– Не уверен, что получится уговорить отца.

– Я буду очень сильно стараться и подключу своего отца. Они все-таки дружат. Жаль, конечно, что они не дружили в то время. А то можно было тогда все у моего отца выпутать.

– Да. Ладно, давай попробуем. Может быть, и выйдет что-то путное.

Глава третья

***

Вокруг меня чернота. Снова она заполонила все вокруг. Я ничего не вижу. Ничего кроме темноты. Но это не просто темнота, она почему-то гуще воздуха. Я словно в невесомости. Это темнота несет меня куда-то медленным потоком. Я просто расслабляюсь и отдаю себя этой черноте. Пусть несет меня куда-нибудь. Мне уже не страшен этот хаос. Я уже даже привыкла. Я плыву, это такое приятное ощущение. Вода такая мягкая и теплая.

Течение воды очень медленное, а со временем оно вообще прекращается. Я просто парю в воде, нежной и ласковой, обволакивающей меня словно одеяло в воскресное утро. Она заставляет меня забыться в этой успокаивающей безмятежности. Я словно замираю в бесконечности вселенной. Еще чуть-чуть и я познаю все ее секреты. Но вместо этого, я открываю глаза и вижу перед собой стену. Высокую белую стену. На ней выгравировано чье-то лицо. Очень грозное. По обеим сторонам от лица были окна. Снаружи очень пасмурно. Я нахожусь в каком-то здании, и точно не на первом этаже. Может быть, на третьем или на четвертом. Мне так кажется. Я решаю найти лестницу или лифт, чтобы спуститься вниз. Но вдруг стены и полы начинают двигаться. Я пытаюсь удержать баланс, чтобы не упасть. Я вытягиваю руки для равновесия и слышу чей-то грозный рык. Я смотрю в ту сторону и вижу, что лицо на стене стало еще более яростным, и оно смотрит прямо на меня. В глазницах полыхает огонь, также как и во рту. Все ходит ходуном. Я закрываю лицо руками и кричу.

– Я тебя не боюсь! Ты не настоящий! Тебя нет! – вроде бы я просто пытаюсь себя в этом убедить, а не его. Но почему-то все затихает, словно мое заклинание подействовало. Я убираю руки и осматриваюсь. Все спокойно, все встало на место. Наверное, мне и правда это показалось. Я быстрее бегу по коридору, нахожу лестницу и спускаюсь вниз.

Внизу очень темно. Рядом со мной стоит комод, на котором мерцает керосиновая лампа. Я беру ее в руки и пытаюсь осмотреть здесь все. Эта комната очень темная, и не потому что здесь нет света. Она сама по себе окрашена в темных цветах, да и дышится здесь не так легко. Вокруг много пыли, и местами с потолка свисает паутина. Очень много предметов мебели выполненных в готическом стиле – шкафы, столы, комоды, зеркала. Зеркал было очень много. И все были настолько грязными и пыльными, что невозможно было увидеть даже вблизи собственное отражение.

Вдруг позади меня пролетело что-то черное и прозрачное, но силуэтом похожее на человека, оставляя после себя порыв ветра. Я оборачиваюсь и понимаю, что это что-то черное и полупрозрачное летит прямо на меня. Я не успеваю увернуться и вижу, как оно вгрызается своими полупрозрачными зубами мне в руку. Я ничего не делаю и просто смотрю, как это что-то высасывает через глубокий укус мою кровь. Медленно у этого создания появляются другие цвета кроме черного. Это больше похоже на девушку. Волосы ее собраны в пучок на макушке, они все такие черные, но теперь приобрели блеск и более глубокий черный цвет. Я не успеваю рассмотреть ее лучше, потому что чувствую, как кто-то стряхивает эту девушку с моей руки и тянет меня назад за собой, защищая невидимыми руками. Я знала, что он всегда рядом со мной, что он всегда будет меня защищать.

Девушка снова кидается на меня, но он успевает выставить свои невидимые руки, чтобы задержать ее. Я прижимаюсь ближе к нему. Он сдерживает девушку на расстоянии, и я могу теперь рассмотреть ее. Единственное что приобрело у нее цвет – это голова. Лицо ее очень бледное, почти белое. Зрачки черные, а радужка красная, такая же красная, как и моя кровь на ее губах и зубах. Взгляд словно у обезумевшей устремлен на меня. Она хочет продолжить свою трапезу. Она хочет вернуть себе цвет и жизнь. Я опускаю взгляд на свою руку и вижу глубокие следы, которые оставили два ряда ее зубов на моей коже. Рана ужасная, рваная, наполненная кровью. Но почему-то я совсем не чувствую боли. Я не чувствую даже страха, что она сможет добраться до меня снова.

И она как будто сама это понимает и просто уходит прочь.

Я снова одна. Я ухожу в себя. Я не понимаю, что происходит, но это уже не так важно. Я снова одна и в новом месте.

Я оглядываюсь – я в лабиринте. Насколько он большой? Есть ли выход? Мне все равно. Я не собираюсь никуда идти. Я просто стою на месте, мое сознание в состоянии невесомости. Оно выше всего этого, оно отреклось от земного.

Обратно вниз меня вернул внезапно появившийся силуэт. Это был он. Это точно был он. Его силуэт я всегда смогу узнать, даже если видела его всего секунду. Я бегу вслед за ним. Главное успеть. Главное догнать. Но я не успеваю. Я теряю его из виду. Где же он? Я даже не знаю твоего имени. Я не могу тебя позвать. Подскажи где ты? Я слышу удаляющиеся шаги и иду на звук. Но он вскоре затихает, а я натыкаюсь на тупик. Надо возвращаться. Надо найти его. В нем мое спасение. Он всегда мне помогает.

Я возвращаюсь обратно, бегу в другой проем. Но новый коридор снова приводит меня в тупик. Я снова возвращаюсь. Я уже запуталась. Я не помню, в какие проемы я забегала, а в какие нет. Забраться на стену не возможно. Она слишком высокая и гладкая. Я просто бегу вперед, куда ведут меня мои ноги. Я бегу из коридора в коридор в поисках моего сокровища. Но он словно куда-то пропал или уже нашел выход из лабиринта. А я все никак не могу. И снова тупик. Но нет. Это не совсем тупик. Здесь есть дверь. Я поворачиваю ручку и открываю ее.

Комната. Это кухня. Не очень богатого убранства, но о не бедного. Видно, что семья, что здесь живет среднего достатка. На плите готовится еда. Стол накрыт, ожидаю прихода семейства. Видимо они пока сидят в соседней комнате, потому что за дверью раздаются голоса и детский смех. Интересно, а какая у меня семья? Они наверное волнуются за меня. Надеюсь.

Вдруг дверь открывается дверь и на кухню заходит мужчина. Он подходит к холодильнику, достает оттуда молоко и ставит его на стол. Он не обращает на меня никакого внимания. Значит, он меня не видит? Но почему? Значит, я действительно умерла? Не знаю. Но мужчина продолжает, не обращая на меня внимание. Он открывает дверцу мойки и достает оттуда какое-то сильное чистящее средство, кажется. Наверное, собирается что-то мыть. Но я ошибаюсь. Вместо этого он открывает бутыль с молоком и наливает туда это средство. Зачем? Что он хочет? Неужели он собирается отравить свою семью? Нет. Не может быть. После всех манипуляций, он ставит средство обратно в мойку, а молоко в холодильник. И уходит. Надо вылить молоко. Я захожу внутрь и бегу к холодильнику. Хватаюсь за ручку – но рука проходит сквозь нее. Я пробую снова и снова – не результат тот же. Я не могу этого сделать.

Тут на кухню заходит семья. Сначала заходит женщина, темноволосая, кареглазая, красивая. За ней заходит девочка лет пяти-шести. У нее в руках плюшевый зайчик. Последним заходит тот самый мужчина. Он улыбается, но взгляд его полон грусти и решительности.

Все усаживаются за стол, кроме мамы. Он подходит к плите, выключает ее и накладывает еду. Расставляет тарелки на столе, затем она направляется к холодильнику.

– Нет! – кричу я. Но меня никто не слышит.

Мама открывает холодильник, достает оттуда молоко и идет к столу.

– Нет, не надо. Нельзя! Оно отравлено! – пытаюсь я докричаться. – Пожалуйста! Не наливай его! – я кричу так громко, как только могу.

Но она продолжает, она наливает каждому молоко. Затем и она садится за стол.