Двери лабиринта

– Молоко не вкусно пахнет. – вдруг говорит девочка. Надежда вновь воспылала во мне.

– Не придумывай. Нормально оно пахнет. Тебе всегда что-то да не так. То пахнет не так, но выглядит противно. Вспомни, как ты не хотела есть сырный суп, но он же оказался вкусным.

– Нет, послушайте ее. – говорю я обращаясь к ее маме. Но все без толку. Что же мне сделать? Я снова пытаюсь рукой выхватить эти стаканы – он рука проходит сквозь них.

– За нашу семью. – вдруг говорит глава семейства подняв свой бокал с молоком.

– За нас. – повторяет за ним его жена. Девочка тоже поднимает бокал. И затем они подносят бокалы к губам.

– Нет! Нет! Не надо! – я кричу так сильно, что срываю голос и больше не могу вымолвить и слова.

Но они все равно его пьют. Залпом. Все до последней капли. Все кроме девочки.

– Фу! – говорит девочка и начинает отплевываться. – Я не буду это пить.

Папа берет ее стакан и подносит к ее рту.

– Надо.

– Нет. Я не хочу. Оно не вкусное. – повторяет девочка.

– Я сказал пей! – говорит отец. Он очень сильно нервничает. Его начинает трясти.

– Но оно, правда, ужасное на вкус. Может просроченное или бракованное? – вдруг говорит его жена.

– Нет. Доченька, пожалуйста, выпей его. – говорит он, а у самого дрожит рука на глазах слезы.

– Что ты сделал? – догадывается его жена. – Что ты туда добавил?

– Это уже не важно. Доченька, прошу выпей его, ради меня, ради мамы, давай.

Девочка смотрит на него и тянется губами к стакану.

– Вот и умничка… – но он не успевает договорить.

– Нет, не пей! – кричит ее мама. Но она тут же садиться на стул, а затем сползает на пол, корчась от боли и хватаясь то за горло, то за живот. То же самое происходит и с папой. Злосчастный стакан для дочки падает и разбивается вдребезги, обливая все вокруг.

– Мама? Папа? – голос девочки дрожит. – Что с вами? – спрашивает она их. Но они в ответ лишь корчатся от боли. Девочки подбегает то к маме, то к папе. Но она не в силах что-либо сделать. Она плачет. Очень громко. Я начинаю плакать вместе с ней.

Вдруг девочка успокаивается и резко встает. Что же она задумала? Что-то случилось? Надеюсь, она не решила тоже выпить эту отраву? Но девочка поворачивается ко мне и начинает смотреть прямо мне в глаза. Значит, она меня видит?

– Почему ты его не выпила тогда? – спрашивает она меня.

– Кого?– удивленно откликаюсь я.

– Отравленное молоко. Если бы ты его выпила, то сейчас бы не мучилась так.

– Что? Что ты говоришь?

– Я знаю, ты жалеешь об этом. Но теперь у тебя не хватает на это смелости. – продолжает говорить мне девочка. – Маргарита, помнишь, как тебя называли родители в детстве?

«Маргаритка» – тут же появляется голос отца в моей голове.

– Маргаритка. – повторяю я вслух.

Девочка ухмыляется мне в ответ и исчезает в ту же секунду.

Дверь закрывается прямо перед моим лицом и растворяется в стене. По моим щекам текут слезы. Мама? Папа?

Папа, зачем ты это сделал?

Силы покидают меня, и я падаю назад. Я падаю спиной вниз. Я вспомнила. Я вспомнила своих родителей, как мы были счастливы. Мы жили в большом красивом доме. Но потом у папы что-то произошло на работе, и мы переехали в эту злосчастную квартиру. Да мы стали беднее жить, но мне казалось, что мы все еще были счастливы. Пока не случилось это. Почему пап решил, что так будет лучше? Неужели все было настолько плохо, что он не смог этого выдержать?

Еще я вспомнила, что потом меня забрали в детский дом. Более я ничего не могу вспомнить. Я все еще падаю. Куда я падаю? Я не знаю. Я падаю спиной вниз, и переворачиваться мне не хочется. Но больше меня волнует другой вопрос. Почему сейчас мне уже не больно, когда я вновь начинаю прокручивать события того дня? Да, сначала мне было больно осознать это. Но потом вдруг стало легче, будто я уже давно свыклась с этим. Интересно сколько мне сейчас лет? Кем были мои родители. Мне кажется, они очень меня любили. И я их очень сильно любила. У меня не получается вспомнить все из своего детства, но некоторые отрывки из моих воспоминаний говорят о том, что мы действительно были любящей семьей. Я помню, что мы часто ходили гулять, часто играли вместе.

Значит, я была единственным ребенком в семье. У меня не было ни братьев ни сестер. Я не помню, чтобы у нас были еще родственники. Мне кажется, я так и осталось в детском доме. За мной так никто и не пришел. Как же я жила? Я думаю, мне больше двадцати. А значит, я уже должна была покинуть детский дом.

Что я делала потом? Были ли у меня друзья? Где похоронены мои родители? Я была у них хоть раз на могиле? Может я сильно злилась на них раньше? Но сейчас я точно не злюсь, только грущу немного. И кто же он? Как его зовут? Он мой парень? Мой муж? Есть ли у меня дети? Как я живу? Живу ли я вообще? Что же со мной произошло? Где найти ответы на эти нескончаемые вопросы? Я продолжаю лететь медленно вниз, в голове продолжают появляться все новые и новые вопросы. Кем я работала? Я же встречала свою коллегу несколько раз. Надо было ее спросить, даже если бы это показалось глупым. Но в тот момент я была сильно напугана и не понимала, что происходит. Хотя я и сейчас ничего не понимаю.

Я приземляюсь на что-то мягкое. Солнце светит ярко. Очень ярко. Жарко. Я чувствую запах свежей травы и полевых цветов. Я поворачиваю голову, и прямо перед моими глазами расстилается зеленая трава. Солнце просвечивает своими лучами ее листики и стебельки. Из-за солнечных лучей трава кажется очень яркого салатового цвета. Я протягиваю руки вверх и потягиваюсь, а потом ложусь удобнее, раскинув руки в стороны. Все дурные мысли и вопросы уходят. Хочется просто раствориться в природе, забыться. Я глубоко вдыхаю аромат травы, полевых цветов и солнца. Немного задержав воздух внутри легких, я медленно выдыхаю. Так легко и спокойно на душе. Как будто ничего не произошло. Как будто все хорошо.

Я слышу свое равномерное дыхание и сердцебиение. Я слышу ветер, что шелестит листву. Я чувствую, как дуновение доходит до меня, как оно шевелит мои волосы. Щекотно. Но так здорово, я так по этому соскучилась, что аж слезы наворачиваются на глаза. Птицы начинают тихонько щебетать, а некоторые даже поют. Я закрываю глаза, чтобы насладиться их пением в полной мере. Ветер то стихает, то снова начинает сдувать теплые лучи с моего лица. Прекрасное чувство. Не хватает только его рядом, для идеального счастья. И тут я чувствую, как он гладит меня по щеке. Идеально. Я открываю глаза и вижу, что он лежит рядом, подпирая рукой голову, чтобы смотреть на меня.

Он перемещает руку с моего лица на талию и обнимает. Он притягивает меня ближе к себе. Я поворачиваюсь всем телом к нему и обнимаю его в ответ. Я прячусь в его объятиях. Он обнимает еще крепче, защищая меня собой. Счастье наполняет меня. И все же внутри остается какое-то странное чувство. Такое чувство, что чего-то не хватает. Счастье не полное. Причем не хватает чего-то очень важного и ценного для меня. Но чего? Я никак не могу понять и вспомнить. Раньше такого чувства не было. Хотя я раньше не могла так глубоко сосредоточиться на своих чувствах и эмоциях.

Я поднимаю взгляд на него. Он смотрит на меня. Впервые я замечаю, какие у него глаза. Они темные, почти черные. И волосы у него тоже черные. Но при этом, он кажется очень светлым и добрым. Он приближается и нежно целует кончик моего носа, а затем дотрагивается до моего носа своим и мягко проводит им, переходя на лоб, а потом и на щеки. Он целует меня в лоб, а затем каждую щечку. Он такой ласковый и нежный. Так приятно.

Вдруг резкая боль пронзает меня. Я сгибаюсь, поворачиваюсь на бок и сворачиваюсь калачиком. Кажется, что если так сделать, то боль постепенно стихнет и уйдет. Но нет. Новая волна боли накрывает меня. Я ощущаю ее всем телом. Я не понимаю где источник боли. Мне кажется, что я умираю. Я не могу двинуть и пальцем. Становится трудно дышать. Я начинаю хрипеть. Боль утихает, но дышать становится все труднее и труднее. Я хватаюсь за горло, пытаясь хоть что-то сделать, но что? Голова начинает кружиться. Горло будто что-то сдавливает. Кажется, что легкие сейчас лопнут. Я пытаюсь встать, но падаю. Вокруг меня снова расстелилась чернота. Я пытаюсь снова встать, хочу уцепиться за что-нибудь, но за темноту нельзя ухватиться. Я снова падаю. Падаю и растворяюсь в черноте, теряя сознание.

***

Максим ушел. Я дома один. На улице уже поздно и темно. Завтра снова идти на работу, поэтому я точно сегодня никуда не пойду. Единственное, что мне остается это подумать об альтернативных решениях. Отец вряд ли согласится, поэтому нужно быть готовым и придумать другой план. Но на ум как назло ничего не приходит. Есть только два варианта. Первый это заболеть. Но если заболею не сильно, то придется работать. А если заболею серьезно, то не буду способен хоть что-нибудь сделать для поисков матери. Второй вариант – сбежать. Но если я сбегу, то отец вряд ли меня простит и примет, когда я вернусь. Да и мне самому не хочется предавать его доверие. Хотя с другой стороны, я итак это делаю, ведь я занимаюсь поиском матери.

Но есть еще один вариант. Возможно, Макс и сам сможет хоть что-нибудь найти. Он единственный, кто может мне помочь в этой ситуации.

Наступает ночь. Я засыпаю.

Просыпаюсь я из-за ужасной мелодии будильника. Хотя изначально мелодия мне очень нравилась, но когда ставишь любимую мелодию на будильник, будь готов ее возненавидеть вскоре. Понедельник. Снова нужно идти на работу.

Новая неделя на работе как обычно встречает меня различными поручениями, которые повторяются изо дня в день с какой-то периодичностью, которую я никак не могу разгадать. Меня все называют по имени – Платон. Никто не знает, что я сын их самого главного начальника. А если бы узнали, то точно бы не стали вымещать на мне свое плохое настроение и ругать независимо от того, справился ли я с их заданием или нет. Но мне не привыкать. Мне даже нравится быть в их глазах обычным подчиненным. Со многими из них даже наладил дружеские контакты, и они часто делятся со мной какими-то личными проблемами. Но больше всего мне интересно слушать то, что они говорят о моем отце.

Высказывания о нем я слышу совершенно разные. Если он кого-то вызвал лично и отругал, то отношение к нему сразу резко негативное. Если же наоборот публично при всех похвалил, то те люди практически поют ему хвалебные песни. Но большинство мнений скачут от отрицательных к положительным и обратно. И только трое из тех, кого я знаю, относятся к нему, я бы сказал, по-человечески. Они понимают, что он начальник, и он должен и ругать и хвалить и увольнять, если человек допустил непоправимые ошибки. Они понимают, что он такой же человек, как и все мы. Этих людей я очень сильно уважаю.

Первый день проходит как обычно – спокойно. Отец в отъезде и большинство работник в расслабленном состоянии. Меня особо никто не гоняет. Но вот когда он вернется, хуже всего будет не им, а мне. Потому как к этому времени накопится очень много всего того, что они могли бы поручить мне раньше. Но все слишком ленивые, когда начальника нет на месте. И мне ничего не остается, как тоже расслабится. Домой я прихожу чуточку раньше.

Сегодня я могу позволить себе приготовить что-нибудь интересное. Ах, я совсем забыл, ведь сегодня должна прийти Вероника, наша помощница по дому. Об этом мне напоминает очень приятный аромат из кухни. Но прежде чем пойти на этот запах, я поднимаюсь в свою комнату, принимаю быстро душ, переодеваюсь и спускаюсь наконец-таки вниз.

Вероника уже приготовила приборы и поставила на стол все, что приготовила – запеченное мясо, салат из свежих овощей, сыр и апельсиновый сок. Она знает, что я люблю запивать соленую еду сладким соком.