встретиться снова.
Ты… почему, ты знаешь сама.
Я… я страстно влюбился в другую.
Одолевай
дорогу крутую.
Остались следы от гвоздей
на ладонях моих.
Неужели же ты
не увидела их?
Никогда не смотри назад,
тревожить покой твой не стану;
лучше, как я,
святому молись Каэтану,
чтобы ни ты и ни я, право слово,
не жаждали
встретиться снова.
Заря
Звон колокольный
в рассветной прохладе, —
слышен и в Кордове он,
и в Гранаде.
Светлые слезы Андалусии, —
видят их девушки
в утренней сини.
И среди гор,
и у моря
в низине.
Юбки мелькают,
стучат каблучки,
ритм солеа?, —
улица светом
вся залита.
Звон колокольный
в рассветной прохладе, —
слышен и в Кордове он,
и в Гранаде.
Поэма о саэте
Лучники
Дорогами глухими
идут они в Севилью.
К тебе, Гвадалквивир.
Плащи за их плечами —
как сломанные крылья.
О, мой Гвадалквивир!
Из дальних стран печали
идут они веками.
К тебе, Гвадалквивир.
И входят в лабиринты
любви, стекла и камня.
О, мой Гвадалквивир!
Ночь
Светляк и фонарик,
свеча и лампада…
Окно золотистое
в сумерках сада
колышет
крестов силуэты.
Светляк и фонарик,
свеча и лампада.
Созвездье
севильской саэты.
Севилья
Севилья – башенка
в зазубренной короне.
Севилья ранит.
Ко?рдова хоронит.
Севилья ловит медленные ритмы,
и, раздробясь о каменные грани,
свиваются они, как лабиринты,
как лозы на костре.
Севилья ранит.
Ее равнина, звонкая от зноя,
как тетива натянутая, стонет
под вечно улетающей стрелою
Гвадалквивира.
Ко?рдова хоронит.