Майские страсти

– Обижаться на тебя мне не позволяет гордость,– крикнула Оксана.

– Алин, рассказывай по порядку. Что такое?

Алина ахнула и всплеснула руками:

– Вот и про меня вспомнили. Разве этого мало сестре, которую насилуют под кустами!

– Подожди,– закричал на неё Роман.– А зачем ты?.. Ты, что, отомстить, кому-то хотела этим?

– Да какой ты тормоз! Никому не хотела!.. Ему же и хотела, тупица! Ему!

– А зачем ты в эти кусты-то чёртовы пошла?

– Да не шла я. Не хотела.

– Ну не хотела… А в кусты чёртовы эти зачем поплелась?

– Да ты обкурился, что ли? Он во всём виноват.

Алина посмотрела на Андрея.

– Это он,– сказала она.

– Ну извини, что был так груб,– робко усмехнулся Яськов.

– А за что?

– А зачем мне тебя обнадёживать? Это было бы жестоко с моей стороны,– теперь лукаво улыбнулся Яськов.– Как и то, что ты мстила.

– Потому что я люблю тебя. Люблю, но не прощаю,– вскрикнула Алина.

Все стояли в прихожей. Сверху донёсся плач ребёнка. Оксана сначала кинулась было к лестнице, потом махнула рукой и подлетела к мужу:

– Вот видишь… Что ты стоишь и лоб чешешь? Ты не видишь, что у тебя тут творится?

– Что скажешь-то Андрюх?– спросил Роман.

– Я не буду ничего объяснять,– ответил Яськов и самым нежным, ласкающим и в то же время полным страдания взглядом посмотрел на Алину.

– Жена с тобой говорит!– вскрикнула Оксана на Романа.

– Да ты-то подожди,– в тяжёлой, мучительной задумчивости опустил голову Искупников.

Оксана длинными, раскрашенными красным лаком ногтями вцепилась в свои волосы.

– Ты…– вздохнула она и показала пальцем на мужа.– Ты что это? Ты что задумал?

– Ты не волнуйся,– грубым голосом ответил Роман.

– Уж хоть до чего-нибудь бы додумался. Над тобой смеются в твоём же доме. Над твоей сестрой!

– Отстань от меня.

– Ах, ты и решиться не можешь,– Оксана коснулась пальцами губ, скрывая злую улыбку.

– Я ещё раз говорю, тебя это не касается.

– Я не знаю, как я живу с тобой, потому что с тобой и монашенка не выдержит.

Оксана и Алина пересеклись взглядами. В минуту крайнего нервного возбуждения они были особенно хороши. У одной в глазах – лазурная тревога, у другой – чёрная страстность. Девушки по-разному трепетали. Алые румяна на щёчках Алины – знак чего-то кровавого. Бежевые румяна на щёчках Оксаны – знак чего-то исключительно телесного.

Роман взглянул на обеих и снова задумался.

– Жалко, что ты не тот, кто мне нужен. Мне нужен тот, кто любил бы меня только, как проститутку,– с надрывной злобой сказала ему Оксана.

– Всё! Всё!

– Ты куда?

Роман бросился к лестнице.

– Я сейчас,– сказал он.

– Ты куда намылился?

– Как вы меня все достали! Достали! Не могу! Всё! Бегу! Чтоб вы все пропали!

Искупников кричал, поднимаясь по лестнице. Он два раза споткнулся и чуть не упал. Роман вернулся с пистолетом в руке. В гневе Искупникова было что-то детское, капризное, ворчливое.

Настя закричала от испуга. Алина с Оксаной охнули от ужаса и тут же успокоились, каждая по-своему воспринимая грозящее ненастье.

– Так вы… так ты..– сказал Роман Насте.– Ты останешься дома. И ты тоже, жёнушка.

Он оттолкнул Оксану и прошёл к двери.

– Вы втроём со мной. Сейчас будем разбираться,– сказал Искупников Андрею, Алине и Дмитрию. Он в домашних футболке, шортах и тапках вышел во двор и пошёл к своему тёмно-синему «Опелю».

Яськов, Искупникова и Клинкин побрели за ним.

– Искупаемся поедем,– крикнул им Роман.– На карьер.

Карьер – более распространённое название озера Светлая Жизнь. На одном берегу – дачные участки, на другом – песок, а за песком густые посадки деревьев; такие густые, что тем, кто в них находится, кажется, что самый настоящий дремучий, брянский лес разлёгся на окраине Орла.

Вечерние, красные лучи солнца почти не просачиваются сквозь гущу веток и не кровавят землю жгучим взглядом. Воздух чистый и какой-то одинокий. Ветра нет, птицы если и поют, то с необъяснимой осторожностью, даже трусостью. Небо буро-зелёное, как будто в нём отсвечивается густой лес.

Роман с Андреем шли впереди. В самой середине посадок Искупников споткнулся. Яськов помог ему встать, не смотря тому в глаза, словно боясь, заставить брата Алины засмущаться.

– Осторожней,– сказал Андрей. Сзади них, отстав так, чтобы можно было шептаться, шли Алина и Дмитрий.