Майские страсти

– Не сойду. Знаешь. А хотя всё равно. Не знаю. Всё равно.

– Уж лучше сойти. Побыстрее уж. Когда хоть! Так легче.

Дмитрий удивился, рассмотрев в Романе другого человека, не того Искупникова, которого он знал. Прежний Искупников, хотя и был с душой в поступках, никогда не выглядел человеком до конца излившимся, до конца растраченным, расшатавшимся.

– Легче-то легче… Только нужно это?– ухмыльнулся Клинкин.

– Послушай, я хотел тебя спросить про сестру. Ты же был там в день рождения. Что там произошло? Зачем ты ходил с ней в кусты?

– Она – дура. А хотя всё равно… Она сама меня два раза туда затащила. Первый раз дурь какую-то несусветную несла. А второй начала толкаться, драться. Я, как бы, из шутки её пару раз огрел. Это дурдом какой-то был. Ерунда какая-то была. Ничего я с ней такого не делал.

– Не насиловал?

– Нет, говорю же.

– Я так и думал. Сидел тут и думал…

– Я бы тоже догадался.

– Слушай, а как ты думаешь… Она сильно его любила? Что это было? Не было ли тут романтики, цветов, букетов ароматных. Не было ли тут клубного флирта с коктейлями и прочим?..

Искупиников стал говорить мягко, сладко, точно заигрывая, и поняв, что неумелым подходом выдал свои намерения, побагровел. Он почему-то вдруг стал чесать себя по голове, заложил ногу за ногу, называл противные для своего ума вещи и получилась такая дешёвая, напрасная бижутерия.

– Всё было по-настоящему,– серьёзно ответил Дмитрий.

– По-настоящему,– с чувством раскаяния произнёс Роман.

– Да.

– А он её любил? В смысле, он мог догадаться, что она его любила?

– Он догадывался, что она его любила. Но не догадывался, насколько сильно. Там было всё не так просто. Она его била, потому что хотела заставить себя сильнее его полюбить. И поэтому ему не просто было обо всём догадаться… Я тут вспомнил передачу… «Кто хочет стать миллионером?»… Вот в чём фишка в такой передаче? Вот тебе вопрос на миллион. Сиди и думай о правильном ответе. Но в чём загвоздка? В том, что вопрос должен быть самым трудным. Ну правильно? А он не трудный. Вот в его лёгкости и есть вся трудность. Ты не можешь поверить в то, что главный вопрос такой лёгкий. Сидишь и ломаешь голову… не над самим вопросом, а над тем, может ли самый главный вопрос быть самым лёгким. Ты не веришь в то, что верить в Бога проще простого. Ну да ладно.

Теперь про сестру твою… Да, она не вешалась Андрюхе на шею… Но пойми… В вешанье на шею… Ведь это соблазн…самый развратный… Так проститутки делают… А влюблённые так не делают… Вот она и демонстративно не вешалась. В том, что не вешалась, была вся любовь.

Как и у Романа, у Дмитрия появилось что-то новое в походке говорить: Клинкин то и дело запинался, его слова выходили из души, как будто нарочно прихрамывая.

– Ты изменился,– сказал Искупников.

– Ты тоже,– улыбнулся тот.

– Cтрашно… подумать, как мы с сестрой…

– Я о другом… Я бы и сейчас не побрезговал бы… с ней. Единственно, что напрягало бы… это не отвращение, а ревность… не то, что она кого-то целует , а то, что её кто-то…

– Да, да… Понимаю.

– Ты знаешь, я стал задумываться о смерти… точнее о том, что после неё будет.

– А мне… мне как-то и в Бога не верится, и в то, что его нет. Ни во что не верится, один мрак.

Помолчали минуты две. Это молчание напоминало о чём-то кощунственном, и каждый хотел заплести разговор, но не знал о чём.

– Просто пустота,– выдохнул Роман, почёсывая щетину. Дмитрий нарочно долго смотрел на эту рыжую щетину и улыбался какой-то страшной улыбкой.

– Всё равно… Всё равно, можно было избежать… Тогда… Я тогда, когда стоял у вас в прихожей, всё думал, думал… Смотрел и думал… А может ли человек управлять Богом? Может.

– Ты про себя?

– А про кого же!

Опять помолчали.

– Хорошо, что это мы так согрешили,– сказал Искупников.

– Всё равно.

– Нет, не всё равно,– вскрикнул Роман.

– Мне всё чаще приходит в голову мысль… о том, что с Андрюхой всё так и должно было случиться… что это закономерно…

– Мне тоже так думается.

– Да… так должно было случиться… всё рано или поздно случиться.

– Да.

– Нужно только помочь… поэтично помочь…

– это как?..

– А ты, что не знаешь про такую помощь?– ласково улыбнулся Дмитрий.

– Нет.

– О-о… Все мертвецы пользовались этой помощью. Как самосудом пользовались…

– А-а… Теперь понятно. Вешаться будешь?

– Не оторопи события… Некоторые вешаются по плану, некоторые от скуки вешаются.

– Так ты от скуки хочешь?

– Не торопись. Я хочу красиво. Есть пистолет?

– Да. Есть.

– Давай.