Такие разные миры

Я заметила какую-то странную улыбку на лице своего младшего брата, которой раньше вроде как не замечала, и взяв кружку, куда быстро налила чай, я уселась перед ним поудобней.

– Что случилось? – Мой интерес проявился в голосе сам.

Кани как-то нервно поднял глаза и резко опустил их обратно к учебнику, коротко ответив:

– Ничего.

Это заставило меня заинтересоваться ещё больше.

– Так, рассказывай. Что-то в школе?

Кани обернулся, чтобы проверить есть ли кто из родителей на кухне, но удостоверившись в обратном, он вновь повернулся ко мне, наклонился чуть вперёд и тихо спросил:

– Я же могу тебе доверять, да, ухти?

– Конечно. Зачем ты такое спрашиваешь?

Он немного замешкался, тратя время на тщательное обдумывание.

– Ну, в общем… – Его голубые глаза бегали по всей комнате, совсем не глядя на меня. – В общем, мне понравилась одна девочка…

Я расплылась в улыбке. И это была самая искренняя и честная улыбка, выданная мною за последние полгода. Мне даже казалось, что я совсем разучилась радоваться за кого-то, не притворяясь.

– Оке-е-ей, – протянула я, садясь в позу лотоса прямо на стуле. – Расскажи мне о ней. Она красивая?

Кани слегка улыбнулся, пока взгляд уткнулся куда-то в неведомое пространство. Наверное, он просто вспоминал её внешность во всех деталях.

– Да, очень. Ну, я бы не влюбился в неё, будь она некрасивой, правда же?

– Понятие «красота» очень относительное.

– Она красивая! Для всех красивая!

– Ладно, – усмехнулась я. – Поэтому ты так улыбаешься, выполняя эти скучные домашние задания? Из-за неё?

Кани опустил голову и немного помолчал, прежде чем мне ответить:

– Она не мусульманка. У неё очень религиозная христианская семья. Понимаешь, ухти? Они не просто те другие, которые типа христиане, а на самом деле вообще ничего не соблюдают. У неё папа священник, а мама даже платок носит часто.

– Это ведь не проблема, – постаралась успокоить его я. – Религия не мешает нам любить других людей, ведь все мы созданы лишь одним Богом.

– Не выйдет. – Лицо брата быстро омрачилось, и той улыбки словно и не было. – Она на меня совсем не обращает внимания. И с ней постоянно разговаривает один придурок из параллельного класса. Мне кажется, он ей нравится.

Я приблизилась ближе к Кани и положила руку на его плечо, чтобы он поднял глаза и взглянул в мои. Он так и сделал.

– Послушай, из-за одних своих предположений ты можешь упустить её. Будь смелее. Ты не должен уступать какому-то придурку из параллельного класса. Если она действительно тебе нравится и если она не откажет тебе прямым текстом, у тебя есть все шансы. А то, что она христианка не самое главное. Действуй, Кани. Заговори с ней, и всё станет понятно. Зато в будущем ты не будешь жалеть о том, что этого не сделал.

Я замолчала, позволила комнате окунуться в тишину, ведь именно она и нужна, чтобы хорошенько подумать. А Кани после моих слов улыбнулся. Улыбнулся очень радостно и облегчённо.

– Спасибо, ухти, – сказал он. – Я знал, что я мог рассказать об этом только тебе. Ты самая лучшая старшая сестра. Но не говори ничего маме, хорошо?

Вместо голоса я просто поднесла указательный палец к губам и кивнула, и брат понял всё без слов.

Доверие и открытость – вот, что нас с ним всегда сближало. У нас никогда не было секретов друг от друга, не было ссор, мы никогда не дрались и не обзывали друг друга, как это обычно делают очень многие сёстры и братья. Мы всегда были настоящей семьёй. Нас с ним отлично воспитали.

Попрощавшись с Кани и пожелав ему спокойной ночи, я вернулась в своё небольшое, но уютное место обитания – в свою комнату.

Прошло достаточно времени после переезда, а я всё ещё распаковала не все коробки. Они стояли в углу и терпеливо ждали своего часа. Моя комната обустроена так, что кровать стоит прямо перед большим окном, завешенным жалюзи и чёрно-белой шторкой сверху. На подоконнике всегда лежали излюбленные мной наушники, свечи и маленький кактус, который я купила на одном из походов в дешёвый магазин с мамой. Кровать из покрашенного в белый дерева был небрежно застелен одеялом с узорами, а на поверхность накинуты шесть подушек разных цветов. На тумбочке же стояла чёрная лампа в белый горошек, и обычно эти самые горошки помогали мне заснуть, когда не получалось; я просто пересчитывала их, пока не впаду в состояние сна. Рабочий стол стоял у противоположной стены, всегда был завален учебными книгами и давно стал местом обитания моего старого компьютера, который папа подарил мне на четырнадцатилетие. Я пользовалась им не так часто, поэтому он частенько покрывался слоем пыли, пока я не изъявляла желанием его протереть.

Бросив на спинку стула платок, я плюхнулась на кровать, почти зарываясь в свои любимые мягкие подушки лицом. Приоткрыла сначала шторку, затем жалюзи, и почему-то перевернулась на бок и принялась разглядывать огоньки, горящие в окнах чужих окружавших нас домов.

Прямо возле нашего совсем небольшого двухэтажного жилища с низкими потолками и слабыми стенами, через узкую дорогу, расположился роскошный дом какой-то богатой семьи. Сегодняшней ночью в нём горели почти все многочисленные огоньки, просачивавшиеся через окна наружу, отдавая ярким светом прямо на мою комнату.

Мы ещё не успели познакомиться с хозяевами. Да что уж там, я ни разу не видела живущих в нём людей. Но вот в голове напрочь закрепились точные образы: какие-нибудь богатые засранцы, возомнившие себя королями.

Лёжа на боку и наблюдая за тенями, которые показывались за приоткрытыми шторками, я неосознанно опустила взгляд ниже и взглянула на входную дверь, которая вдруг, словно услышав мои мысли и желание хотя бы раз увидеть обитателей дома, открылась. На улицу вышла высокая худая женщина в белом халате, которую явно мало заботил её внешний вид. Будь я на её месте, меня тоже это мало заботило бы, учитывая то, как хорошо она выглядела даже в этом халате и с простым пучком из светлых волос на голове. Она лёгкой походкой дошла до почтового ящика и забрала небольшой конверт. Почти так же быстро она исчезла за дверью дома, и внутри вновь началась чья-то жизнь, скрытая за завесой.

Поймав себя на мысли о том, что я только что шпионила за человеком, я быстро закрыла занавески и уставилась в потолок.

Мысли в голову приходили самые разные. Я размышляла о школе, о семье, о своих взаимоотношениях с матерью и предстоящих экзаменах. Можно сказать, эти экзамены – смысл моего сегодняшнего существования, и если я не смогу сдать их на хорошие баллы, я скорее всего окунусь в глубочайшую яму депрессии и разочарования в самой себе.

В прочем, мне не привыкать.

* * *

Достав нужный учебник, едва умещавшийся в руке из-за своей толщины, и закрыв шкафчик, я удивлённо проводила взглядом совсем небольшой клочок бумаги, упавший у моих ног: он выпал как раз из полки моего шкафчика. Сначала мне захотелось проигнорировать его, ведь голоса в голове начали трубить тревогу: «Кто-то наверняка нацарапал какие-нибудь оскорбления». Но любопытство взяло победу над осторожностью и попытками уберечь себя от негатива, так что я всё же наклонилась и схватила записку двумя пальцами.

«Хэй-йо! Если ты получил эту записку, значит ты выиграл чёртову жизнь! Приглашаю тебя на тусовку в честь моего дня рождения послезавтра. Надевай что-то поярче, и я тебя жду!

Адрес: Остин стрит, дом 52, Форест Хиллс»

И имя в самом нижнем углу: Честер Бака.

Я столько раз перечитывала эту записку, стоя вот так рядом со шкафчиками и игнорируя окружающую меня жизнь, что клочок бумаги мог просто разорваться в руках от моего пристального взгляда.

Недоверие, презрение, неприязнь и даже в какой-то малой степени ненависть. Вот что бурлило во мне, пока глаза плавно шли по линиям слов на белой поверхности.

Я повернулась и вдруг заметила разговаривающую со своим парнем Руби, которые не переставали глупо улыбаться и смеяться с, наверняка, таких же глупых шуток друг друга. Не тратя времени на раздумья, я решила подойти к ним. Как никак теперь мне казалось, я могу делать это спокойно, не считая их источником возможной опасности.

– Привет, Руби, Рэй, – быстро сказала я и протянула им записку. – Что это значит?

Руби взяла с моих рук клочок бумаги, прошлась взглядом по тексту и в удивлении повернулась к Рэю, который в свою очередь казался удивлённым не меньше, чем она.

– Откуда это у тебя?

– Выпало из моего шкафчика только что.

– Честер пригласил тебя на свой день рождения. – Слова Рэя были очевидны, поэтому я даже успела пожалеть о том, что вообще решила показать им приглашение. – Ну, в смысле, это достаточно удивительно, потому что вечеринки в честь дня рождения у него, да и у остальных его близких дружков, достаточно закрыты для посторонних. Они приглашают только, как у нас любят говорить, избранных.