В некотором царстве… Сборник рассказов

Как же ты прав, Гибельсон!– вздохнул про себя Слава, ощущая во рту невероятную сухость.

Директор открыл шкаф из карельской березы, достал костюм деда Мороза. С валенками, красным поясом, белой бородой.

-Облачишься и вперед. Только не на фабрике. Да, вот тебе пятнадцать тысяч на расходы – цветы дамам приличные купишь, проверю, ну и на транспорт.

-На вертолет хватит,– удовлетворенно кивнул Свербицин.

– Смотря какой геликоптер арендовать,– не пытался шутить директор.– Остаток денег возьмешь себе, потом еще столько же получишь, а опростоволосишься…

– Всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве вещь нестерпимая,– ухмыльнулся Свербицин, процитировав Гоголя. А сам подумал – вот это деньжища! Новый год так Новый год!

Директору обувной фабрики было не до великого писателя, а потому пропустил слова посыльного мимо ушей.

-У тебя в запасе уйма времени, вот иди, думай, как будешь действовать. Коробки держи при себе, в нагрудных карманах. Часа через полтора я уеду, на фабрике меня сегодня уже не будет. Все понял? Добрый отзыв о тебе надеюсь получить уже от Киры и Лиры. Смотри, Свербицин, не насверби!

Коробочки и впрямь оказались самыми обычными, прямоугольными, в каких, как правило, продают шариковые ручки. Обе обернуты тонкой пергаментной бумагой с вшитыми в них серебряными и золотыми нитями. Слава взвесил их на руках – почти невесомые. Потряс над ухом, что-то внутри гремит. Интересно бы внутрь заглянуть.

Если сила не всегда берет города, то любопытство доводит до края Вселенной. Вскрыть, а потом аккуратно запечатать коробочки для Свербицина не было проблемой: в младших классах он так искусно подтирал бритвой двойки в дневнике и исправлял их на четверки, что учителя только приходили в изумление: вроде ставили пару, а тут на тебе – опять 'хорошо'. Нет, думали они, нужно непременно принимать на ночь уксус с настойкой валерьянки. А можно и с водкой.

Эх, были докомпьютерные времена, сейчас уже так в школах не повеселишься!

На дорожку шеф налил по пятьдесят граммов виски 'за успех дела', от которых Слава не смог отказаться, уточнил адрес дома, расположение квартир на этажах, записал на бумажке код подъезда. 'Консьержа не будет,– сказал Гибельсон,– по праздникам они не работают'.

Не отходя далеко от кабинета шефа, Слава закрылся в туалете, достал швейцарский перочинный ножик. Острейшее лезвие подцепило край пергамента на одной из коробок, стало аккуратно отделять слой от слоя. И вдруг крик в коридоре:

-Где этот чертов Свербицин?! Не успеешь оглянуться, уже усвербит!

Выскочил из кабинки, забыв сложить перочинный нож.

Шеф опасливо глянул на лезвие, пододвинул к ногам Славы пакет с нарядом Деда Мороза.

-Образ новогодний забыл, самое главное не потеряй,– хлопнул он по плечу Свербицина, развернулся на каблуках, направился в цеха.

-Через час напоздравляется, домой пьяный поедет,– со вздохом сказала ему в след тонкая как вилка и такая же колкая секретарша Дина Петровна.– Пора шофера Сашу вызывать. Такого бугая только он на плече таскать может.

Взяв под мышку пакет с изображением елки, Слава подумал, что Дина чем-то обижена на директора, решил этим воспользоваться.

-А шефу-то далеко ехать?

-Куда там далеко!– наклонилась к нему секретарша.– В трех кварталах отсюда, на Ленинском проспекте обретается. На троллейбусе лучше бы ездил.

-На Ленинском?– разинул рот Слава,– в доме ? ....

-А тебе-то что, в гости собрался?

-Квартиру не знаете?

-Вот еще, так и сказала тебе, каждый клерк будет к начальнику ломиться.

Странно, очень странно,– рассуждал Слава, бредя от проходной обувной фабрики к проспекту под тяжелым медленным снегом. Его голова превратилась в сугроб, но он и не пытался от него избавиться. Времени до 'часа х' еще уйма, но домой решил не идти.

В голове гудело и от феназепама и от виски. Мать сразу заметит, поднимет шум. А тут ответственное поручение.– Странно, что Семен Евгеньевич живет в том же доме, что и его.... подруги. Всем известен железный закон – не имей тесных контактов, мягко говоря, там, где живешь. Правильно я подметил – все его яйца в одной корзине. Что же в коробицах?

А коробки во внутренних карманах пиджака, словно были наполнены ядерным топливом, так и жгли. Так и подмывали Свербицина сунуть в них нос. Или, может, ну их? Шеф заплатил хорошие деньги, обещал еще добавить. Я просто должен тупо выполнить поручение. Ага,– возразил сам себе Слава.– А если Гибельсон коррупционер, вон, их каждый день по телевизору показывают? Может, в коробках какие-нибудь тайные бухгалтерские отчеты, или того хуже? У бывшего министра обороны тоже всем любовницы заправляли. И я стану соучастником преступления! С другой стороны, ну какой Гибельсон коррупционер, не в правительстве же работает, ну что на обувной фабрике украдешь? Войлочные тапочки? Хотя… недавно прошел слух, что фабрика получила большой заказ от Минобороны. Так-так. Может сразу в прокуратуру позвонить? Медаль дадут. Или валенком по голове, что скорее всего.

Раздираемый противоречивыми мыслями, Свербицин не заметил, как оказался на Ленинском проспекте, возле дома ?…

Ноги сами принесли куда надо, автопилот, не иначе. Зачем я здесь? Видимо, подсознание потребовало провести перед мероприятием разведку местности. Посмотреть расположение квартир, прикинуть, как быстрее добраться до двух дам. Живут Кира и Лира на разных этажах, а лифт – дело ненадежное, можно долго прождать или того хуже, застрять.

Дом оказался за железным забором, со шлагбаумом, с чоповцами в охранной будке. Быстро сориентировался, пристроился к женщине с коляской, которая открыла дверь во двор своим магнитным ключом. Охранники вслед Славе даже не посмотрели. Почему шеф о проходной ничего не сказал? Забыл, наверное. Перед Новым годом у всех голова кругом.

А вот консьерж в третьем подъезде оказался как раз – таки на месте и после того, как Свербицин набрав код вошел внутрь, уставился на него подозрительным взглядом.

-Вы кто, к кому? Я вас не знаю.

Консьерж облокотился о стенку, и было видно, что он не совсем уверенно держится на ногах. Праздник для него уже начался.

О!– вдруг осенило, Славу. И зачем мне одному сломя голову носиться по этажам?

-Скажите-ка, товарищ, а сегодня в полночь, вы будете дежурить?

-А для чего спрашиваете?– Консъерж раздул крылья носа, почуяв добычу. Протянул руку:

-Коля Мигренев. Нам на сегодняшнюю ночь правление предоставило выбор. Хочешь – дежурь, хочешь – гуляй до утра. Сутками трудимся. Но кто ж откажется? Жильцы через одного с праздником поздравлять станут, кто так, а кто и на деньги разорится.

-Вот и я о том же,– кивнул Свербицин,– дело у меня к вам несложное, но важное. Пятьсот рублей хотите заработать?

-А то! Что делать прикажете, поздравить кого?

Догадливый, отметил Слава. Для начала он выяснил номер квартиры Гибельсона. Жил директор, как оказалось, на последнем семнадцатом этаже в апартаментах ? 277, а на крыше имел что-то типа зимнего сада. Кира Моржак обитала на десятом, Лира на пятнадцатом.

-Буржуй, одним словом,– заключил консьерж, без какого-либо осуждения в голосе. Мигренев достал из открытого окошка коморки наполненный наполовину стакан, сосредоточенно выпил. Счастливо поморщился, покривился.

Помощник еще тот, подумал Слава, но от него потребуется-то всего ничего, ровно в полночь вручить коробочку, а потом пусть пьет до упаду.

-Приехал!– крякнул Мигренев, глядя на двор.

-Кто?

-Кем ты только что интересовался, Семен Евгеньевич.

Слава забежал в коморку консьержа, бесцеремонно оттолкнув Колю, залез под стол.

-Не хочу, чтобы шеф меня сейчас видел.

-Понятное дело. Только Гибельсон при всем желании не увидит. Ничего.

Осторожно выглянув в окно, Слава понял почему. Директора фабрики нес на плече личный шофер Саша. Безжизненное тело напоминало тушу застреленного на охоте кабана.