Страж. Сказание о предателе

Воин послушно, и всё так же молчаливо поднялся с колен и прошёл в просторную комнату, украшенную коврами и гобеленами. В конце комнаты стояла статуя богини Аларах – эльфийки в просторных белоснежных одеждах. На одной руке богини стояло кроваво-красное рубиновое сердце, на другой лежала горсть клинков.

Воин всё понял и опустился на колени перед статуей. Перед богиней смерти. И лишь торжествующе ударял набат высоко над ним.

А в коридоре всё в таком же полном молчании продолжали стоять эльфы-воины, когда раздался очередной приказ пройти следующему.

На этот раз перед королём стоял долговязый эльф, по меркам Перворождённых, бывший ещё совсем мальчишкой. Он был без доспеха, в одной белоснежной рубахе, и на его поясе висели короткие ножны с бритвенно-острым ножом. За спиной юноши в специальных креплениях, благодаря которым эльф мог удобно передвигаться, расположился резной белый лук и кожаный колчан, полный стрел.

– На колени! – вновь приказал король. И этот воин также подчинился.

– Обнажи клинок, солдат! – Казалось, голос эльфа гремит в тесной комнатке раскатами грома. И вновь воин не воспротивился.

– А теперь настало время доказать свою преданность короне! Пронзи свой живот!

И вновь руки короля впились в подлокотники, и вновь послышался треск. Вряд ли это кресло доживёт до конца этого дня.

Воин занёс свой нож для удара и… Бросил его на каменные плиты пола, упав в низком поклоне. Расплакался.

– Прости, мой король! Но я не могу! Я ещё слишком молод. Прикажи умереть за тебя в бою – и я пойду! Но не так! Не сейчас!! Прости… – Парень на полу рыдал.

Король, будто выдохнув и вместе с выдохом постарев на несколько сотен лет, устало произнёс:

– Ничего страшного, сын мой… Проходи в левую дверь…

Эльф, всё ещё рыдая, прошёл указанным путём и попал в длинный переход, оканчивающийся выходом обратно на площадь. Туда, откуда всего час назад он и прошёл в коридор для встречи с королём. И лишь набатный колокол заунывно допевал свою песнь скорби.

Ирвинг внезапно будто очнулся от страшного и затяжного сна. Он всё ещё был в проклятой деревне, всё ещё не мог пошевелиться и всё ещё стоял рядом со своими солдатами. Но теперь он мог различать звуки.

С каждым мгновением, как приближался шелест огромных крыльев, сужался круг обзора воина. Вот потускнели, покрылись рябью а затем и вовсе исчезли висящие тела, вот начали пропадать солдаты. Он остался один на один с мутно-белёсой пеленой, когда исчез и шелест. Будто находясь не в своём теле, он видел всё вокруг. Словно со стороны. И он увидел, как за его спиной появилась огромная вытянутая морда дракона. Шесть рогов на его голове делали зверя подобным коронованной особе, а светящиеся изнутри багровым глаза – похожим на безумца.

Из правого глаза медленно, словно сквозь вязкий воздух, стекла серебристая слеза. И как только капля коснулась поверхности пелены, окутавшей всё вокруг, по ней пошли круги, словно на воде от брошенного камня. Ирвинга зашатало, а волны становились всё сильнее… И вот его наконец-то отбросило… в реальность.

Ирвинг очнулся на коленях в чёрной саже. Обернувшись, он увидел, как лица его солдат стали синими, а рты открываются в напрасной попытке вдохнуть хотя бы каплю воздуха. Несколько солдат Лиги уже упали замертво.

– Лучник, взрыв, на десять часов! – хрипло крикнул Ирвинг. Хоть разум солдата и был далеко, рефлекс на команду командира сработал безотказно.

Лучник одним движением вырвал краснооперённую стрелу и лук из-за спины и, натянув тетиву, резко отпустил.

Взрыв словно прорвал тугую пелену. Тотчас те солдаты, что ещё были живы, упали на чёрный тракт, судорожно глотая пропахший кровью и смертью, но такой целебный воздух. Отдышавшись, Ирвинг поднялся на веранду одного из домиков и обратился к солдатам:

– Мы все знаем, кто это был! – Солдаты поднимались один за другим и внимательно прислушивались к своему предводителю. – Магистр был здесь, и вся его вшивая Заря тоже! Теперь это, – он указал на вывеску с выцветшей чашей, – будет моей личной местью! Пред вами, моими братьями, и перед всеми богами и демонами, живыми и ушедшими, я объявляю Магистра Зари своим кровным врагом!

– Грро! Грро!! – Взорвалась деревня боевым кличем его подчинённых. Теперь у отколовшихся от Лиги Клинков воинов появилась новая цель, появился смысл, ради которого стоило существовать. Ради которого стоило убивать.

Гномы были измотаны. Шёл к концу пятый день изнуряющего похода. Казалось, Император в один миг обезумел, заставляя своих воинов преодолевать почти по полсотне километров в день. И это в полном боевом облачении и без лошадей. На сон и еду гномы тратили хорошо если 4—5 часов в сутки, а личное время вообще было отменено.

Едва небольшая, но мощная колонна получила приказ устраиваться на ночлег, воины будто ожили. Император знал, что продлится это оживление недолго – едва охотники принесут дичь, костровые – разожгут костры а лагерные – поставят нехитрые шатры – все гномы упадут без сил. Хуже всего было часовым на границе лагеря да дежурным поварам, которые, в момент, когда все уже отдыхают, должны были готовить еду.

И так уж сложилось, что сегодня таким дежурным поваром был и сам Император. Возможно, кто-то бы сказал, что правителю не пристало работать с простыми воинами, но только сам Император думал иначе. В такие моменты он был един со своим народом. Во многом благодаря этому качеству гномы любили своего правителя и уважали его.

Но сегодня Императору было не суждено помочь остальным.

Едва он отдал приказ отряду останавливаться, всё окружение стало тускнеть. Казалось, будто краска прямо на глазах выцветает от времени, всё вокруг за несколько секунд покрывается толстой вековой пылью, а обзор закрывает плотная сеть паутин. Довольно скоро Император остался один на один с вечнохолодной пустотой.

Но треск разрываемых паучьих сетей подсказал ему, что здесь кто-то ещё.

Выхватывая на ходу двуручную секиру из-за спины, гном обернулся. То, что он увидел, повергло его в ступор – перед ним стоял худой и высокий человек в тёмных просторных одеждах. Его лица не было видно. Казалось, что оно рябит, будто волны в мутном озере. Однако же Император сразу, не смотря на необычный облик, понял, кто перед ним. Это был Король Теней. Тот, кто с самого своего прихода в мир был прозван врагом всего сущего.

– Стой! Нам нужно поговорить. Ты слишком многого не понимаешь! – Попытался было образумить Императора силуэт, но было поздно.

– Ты… Ты… Это ты убил их! Всё время, сколько я себя помню, ты убивал моих родных! – от гнева голос гнома изменился до неузнаваемости. Несмотря на появившуюся хрипоту, в нём прорезалась сталь.

– Это не совсем так… – предпринял последнюю попытку Тень, но секира уже начала свою смертоносную дугу.

Удар перерубающий человека пополам – вот то, что славило гномов с тяжёлыми секирами. Да что там человека – от такой силы не поздоровилось бы даже и другому гному, если бы он был облачён в полный доспех и был частью хирда.

Однако силуэт даже не попытался уклониться. Секира Императора достигла его одежд и… разлетелась вдребезги.

– Это мой мир! – Теперь голос Тени был угрожающим и звучал одновременно из ниоткуда и отовсюду. Гном, всё ещё сжимая бесполезный обломок рукояти, попятился. – Это мой мир, и здесь не действует ваше жалкое оружие! Я пришёл предупредить тебя, но ты доказал свою бесполезность в этой истории! Ты думаешь, что сможешь что-то изменить со своей жалкой шайкой?! Глупец!

Последние слова громом прогремели в голове Императора. Ему показалось, что мозг разрывают изнутри, а затем Тень взмахнул рукой. Гнома швырнуло на неизвестно откуда взявшийся здесь обрубок дерева. Тонкий прогнивший ствол, казалось, вообще без сопротивления преодолел хвалёный гномий доспех, пронзив тело Императора насквозь. Тень, приблизившись, наклонился над поверженным и прошептал ему что-то. Глаза гнома расширились. Понимание резко и хлёстко ударило по разуму. А затем из его рта хлынула кровь.

И тут же он очнулся от резкого, болезненного удара. Перед ним была Эохарда – его единственная дочь и наследница.

Грудь разрывало немилосердной болью, однако, ощупав её, гном понял, что он цел и невредим. Всё, что происходило с ним, несмотря на всю реалистичность и пережитые мучения, было лишь иллюзией. Или не совсем всё?

Гном прислушался к себе. Тень рассказал ему правду, смог пояснить, что на самом деле происходит. Но так ли оно было на самом деле? Умом он понимал, что это было единственным объяснением. Но может ли тогда Император доверять кому либо и сам себе?