Опаловая змея

Но в этот момент цветок поник и, казалось, вот-вот умрет от недостатка солнечного света, который действительно был отнят у девушки разлукой с ее молодым возлюбленным. Барт был свидетелем несчастного случая с ним и поспешно вернулся в магазин, чтобы рассказать Сильвии о случившемся, и ее потрясение от ужасной новости было столь велико, что она лишилась чувств, после чего Дебора жестоко расправилась с глупым приказчиком. Однако, придя в себя, девушка настояла на том, чтобы снова увидеться с Бартом, и выяснила, что Пола увезли в больницу Чаринг-Кросс.

– Они вытащили его из?под колес, мисс, белого, как пергаментный переплет, которого никто не касался. Этот джентльмен, который шел под руку с мистером Бикотом, поскользнулся и толкнул его под эту махину. – Так Барт описывал последний триумф цивилизации, автомобиль. – Он так убит горем, хотя и вел себя хладнокровно – в жизни такого не видел. Помог погрузить мистера Бикота в кеб и уехал, а я побежал рассказать все вам.

– И как же хорошо ты все рассказал, – проворчала Дебора, подталкивая его к двери. – Возвращайся в лавку, ты, доходяга. Мой муж никогда не будет таким дураком. Помолвка расторгнута.

– О, Дебби! – захныкал Барт, который, как ни странно, был нежно привязан к корпулентной служанке. Хотя, возможно, это была лишь привычка.

– Иди отсюда, – сказала мисс Джанк и захлопнула дверь у него перед носом. – И не говори хозяину! – крикнула она ему вслед. – А то он опять упадет в обморок, черт бы его побрал!

Поэтому Аарон так и не узнал, что человека, которому принадлежала брошь, переехал автомобиль и что он попал в больницу. Сильвия и Дебора старались выглядеть как можно более жизнерадостными и строили планы, как увидеться с Полом, которого таким образом вывели из строя. Дебора громко объявила, что идет вместе с Сильвией покупать себе новое платье – то есть выбирать его, потому что стоимость будет оплачена из жалованья служанки, – и однажды днем отправилась с ней в больницу. Они услышали, что у Пола сломана рука и что он слегка ушибся головой. Но жизни его ничего не угрожало, и, хотя им не разрешили увидеться с больным, обе женщины вернулись очень довольные. Тем не менее Сильвия часто впадала в уныние, думая, что хорошие симптомы в любой момент могут смениться плохими. Дебора всегда подбадривала ее и каждый день ходила узнавать новости. Возвращаясь, она всякий раз говорила: «Он прекрасно идет на поправку, и цвет лица такой, прямо как закат». Это подбадривало Сильвию до следующего приступа дурного настроения.

Тем временем их внимание привлекло странное поведение Аарона. Старик вдруг объявил, что собирается продать лавку и уйти на покой, и с лихорадочной поспешностью распродавал товар, в том числе и по очень низкой цене. Продавал ли он драгоценности так же дешево, как книги, никто не знал, но каста книгочеев, несомненно, хорошо поживилась на распродаже. Через неделю лавка внизу опустела: там не осталось ничего, кроме голых полок, к большому огорчению Барта, который, как Отелло, обнаружил, что ему больше нечем заниматься. На следующий день должна была быть продана мебель, и в конце недели, когда Дебора утешала Сильвию, сделка уже совершилась. Норман не говорил, куда намеревается перевезти свое хозяйство, и это особенно огорчало его дочь. Она боялась, что больше не увидит своего возлюбленного, о чем и сказала Деборе.

– Вы увидите его, и сегодня же! – весело воскликнула служанка. – Ну, мы же так и не выбрали мне платье. Я не могу решить, купить пурпурошное или сиренешное, ведь и то и другое идет к цвету моего лица. Пусть это не нежный цвет, утопающий в бутонах роз, как у тебя, мой ангел, но все же мне нужно платье, и твой папаша не может возразить против того, чтобы я брала тебя с собой, чтобы помочь выбрать.

– Но, Дебби, это же нехорошо так обманывать отца, – заметила девушка.

– Да, – призналась Джанк, – нехорошо. Мы поговорим с ним сегодня же вечером – ты и я, дуэтом, как ты могла бы сказать, моя красавица. Пусть не говорит, что мы что?то от него скрываем.

– Но, Дебби, мы же скрываем, вот уже шесть месяцев, – напомнила ей Сильвия.

– Потому что я женщина твердая и решительная! – с чувством воскликнула Дебора. – Так что не говори, что это ты отмалчивалась насчет Пола, потому что ты этого не делала, моя сладкая. Сколько раз ты просила: «О, давай все скажем папе», и всякий раз я отвечала: «Нет, моя драгоценная, ни за что», кем бы он ни был, черт его дери!

– Но, Дебби, ты берешь всю вину на себя!

– А у кого плечи шире, у тебя или у меня, мой цветочек? – с нежностью спросила Дебора. – Я такая же вредная, как Барт, а это не шутки, потому что страшно даже подумать, как он ест. Нет, никогда я не выйду за такого коркидила. Но сейчас, – воскликнула мисс Джанк, начиная суетиться, – я думаю о платье. Пурпур или сирень в полном цвету – как ты думаешь, моя драгоценная?

Таким образом, ловкие уговоры Деборы закончились тем, что они с Сильвией отправились не к дешевому портному, у которого Дебби покупала свои необычные наряды – хотя позже, проявив иезуитскую хитрость, они отправились и туда, – а в больницу, где девушке, к ее радости, разрешили повидаться с Полом. Он выглядел худым и бледным, но был вполне бодр и очень весел.

– Моя дорогая, – сказал он, целуя руку Сильвии, в то время как Дебби с большой сумочкой в руках сидела возле кровати и беспардонно разглядывала их, якобы следя за соблюдением приличий. – Теперь я быстро поправлюсь. Твой вид действует лучше любого лекарства.

– О, не сомневаюсь, – фыркнула Дебби. – Но не буду отнимать драгоценное время, вы воркуйте, милые мои, а я закрою рот и уши. Уж простите за вольность, сэр, я люблю вашу возлюбленную не меньше вас.

– Нет, я не могу этого допустить, – возразил Пол, снова целуя руку Сильвии и удерживая ее в своей. – Дорогая, как хорошо, что ты пришла навестить меня.

– Может быть, это в последний раз, Пол, – сообщила девушка, стараясь сдержать слезы, – но дай мне свой адрес, и я напишу тебе.

– О, Сильвия, что случилось?

– Мой отец распродал все книги и продает дом. Мы уезжаем. Куда – не знаю.

– В самый Тумбакту! – внезапно перебила ее Дебби. – Вознамерился забраться в кроличью нору. Почему – не знаю.

– А я знаю, – ответил Бикот, задумчиво откидываясь на спинку кресла. Он догадался, что Аарон переезжает из?за броши, хотя почему именно оставалось загадкой. – Сильвия, – спросил молодой человек, – твой отец видел, что со мной произошло?

– Нет, Пол, он был занят в магазине. Барт видел, но Дебби сказала, чтобы он не рассказывал отцу.

– Из-за обморока, – объяснила Дебби. – Он не такой уж крепкий, хотя сам, поди, мнит себя Сампсоном или Голиафом. Но зачем вы спрашиваете, мистер Бикот?

Пол не ответил, а задал Сильвии еще один вопрос.

– Помнишь опаловую брошь, которую я тебе показывал?

– В виде змеи, да?

– Так вот, она исчезла.

– Исчезла, Пол?

Молодой человек печально кивнул.

– Я крайне расстроен, – сказал он тихо. – Матушка попросила ее вернуть, и я собирался отправить ее домой в тот же день, но попал под машину, и она как?то потерялась. Ее не было у меня в кармане, когда санитары осматривали мою одежду, хотя я попросил это сделать, как только пришел в сознание. И мой друг тоже ее не видел.

– Он виновник всех этих бед, – заявила Дебора, несколько раз шмыгнув носом. – Хороший у вас дружок, сказала бы я, сэр.

– Это не его вина, Дебора. Мистер Хэй поскользнулся на апельсиновой корке и толкнул меня. Я был застигнут врасплох и упал на середину дороги как раз в тот момент, когда появилось авто. Мистер Хэй был более чем огорчен и приходил ко мне каждый день с книгами, фруктами и всякой всячиной.

– Это самое меньшее, что он мог сделать, – огрызнулась служанка, – после того, как отправил человека в больницу со своими прекрасными джентльменскими манерами. Я видела, как он ждал на улице, пока вы были у нас в лавке, и разводил разговоры с каким?то десятилетним шкетом, что курил огрызок сигары, – по таким тюрьма плачет. Стоял там, как раскрашенный майский столб, с лицом что твой кирпич. Скверный человек, скажу я вам.

– Нет, Дебора, ты ошибаешься. Мистер Хэй мой друг, – заявил Пол.

– Никогда не быть ему другом моей красавицы, – упрямо заявила Дебби, – если бы все его пороки выступили на лице, оно покрылось бы волдырями, густыми, как копоть в лондонском смоге. Нет, мистер Бикот, не называйте его так, то есть другом, ведь и Иуду, и Брута тоже считали друзьями.

Видя, что ее не остановить, Пол повернулся к Сильвии и шепотом заговорил с ней, а Дебора все журчала, словно ручей, только временами повышая голос и заглушая шепот влюбленных.

– Сильвия, – тихо сказал юноша, – я хочу, чтобы ты прислала ко мне своего отца.

– Да, Пол. Но зачем ты хочешь его видеть? – удивилась девушка.

– Потому что нужно рассказать ему о нашей любви. Не думаю, что он будет так суров, как ты опасаешься, и мне стыдно, что я не рассказал ему все раньше. Я предпочитаю поступать по чести, и, Сильвия, дорогая, боюсь мы были не вполне справедливы к твоему отцу.

– Я тоже так думаю, Пол, и собиралась поговорить с отцом, когда мы вернемся домой. Но дай мне твой адрес, чтобы, если мы неожиданно уедем, я могла тебе написать.

Бикот дал ей свой адрес в Блумсбери, а также адрес своего старого дома в Уоргроуве в Эссексе.

– Пиши на имя моей матери, – сказал он, – тогда письмо не попадет к отцу.

– Он рассердится, если узнает? – робко спросила девушка.

Пол рассмеялся про себя при мысли о ярости старого индюка.

– Боюсь, что так, дорогая, – сказал он, – но это не имеет значения. Будь верна мне, и я буду верен тебе.

Тут подошла медсестра и прогнала посетителей, сославшись на то, что Бикот уже достаточно наговорился. Дебби вспыхнула, но смирилась, когда Сильвия предостерегающе подняла палец. Затем Пол попросил мисс Джанк зайти на его квартиру в Блумсбери и принести ему все письма, которые могли ждать его там.

– Я жду известий от матери и должен написать ей о случившемся, – сказал он. – Не хочу беспокоить мистера Хэя, но ты, Дебби…

– Господи, мистер Бикот, меня это не затруднит, – весело сказала служанка. – Уж лучше доверьте это мне, чем этому надутому павлину, которому нельзя доверять, что ни говорите, достаточно посмотреть ему в глаза – сразу ясно, что это преступник, как ни скрывай, вот я и говорю…