Судьба соцдона. Роман

– Это что это такое? – с дрожью гнева в голосе спросила она, опять обращаясь лишь к Наталье Михайловне.

– Что это такое? – эхом отозвалась Наталья Михайловна, обращаясь непосредственно к Андрею, и теплота в её тоне сменилась металлом.

– Что? Сигары Toscana, из Италии, что не понятно-то? Друг привёз в подарок.

– Вы что, курите?! – Наталья Михайловна уже не скрывала своего ужаса, глаза выкатились, уголки губ опустились. Андрей отметил про себя, какая же она страшная, в том смысле, что некрасивая. Причём в молодости была, видимо, ещё страшней.

– Я же говорю, друг привёз в подарок. Видно же, что пачка даже не распечатана. Я не курю, но это же сигары, их дарят и некурящим… Блин, да что я тут оправдываюсь! А хоть бы и курил, вам-то что за дело?

– Вы не понимаете, Андрей Валентинович, – назидательно заговорила Наталья Михайловна, наклонившись чуть ближе к столу и пристально глядя на Андрея. – Вы оба указали при переписи, что не имеете вредных привычек, не курите, не пьёте, не ходите в казино или игровые залы. Вас же никто не заставлял говорить неправду. Да это вообще никому не интересно – ваши дурные наклонности. Но списки социальных доноров формируются по данным переписи. И сегодня мы начали наш разговор с верификации ваших персональных данных, если вы помните. И я вас сегодня уже спрашивала, курите вы или нет, так?

– Да, спрашивали. И мы действительно не курим, – ответила за двоих Ольга. – Хотя я бы с удовольствием сейчас выкурила сигаретку. У вас нет случайно?

Ольга вспомнила, с каким наслаждением она, бывало, курила с подругами в школе, а особенно в институте. Правда, она давно перестала. Когда однажды, даже не к ней обращаясь, а просто в её присутствии, симпатичный ей мальчик заметил, что он ничего против курения не имеет, но лично ему «курящие девушки кажутся, при прочих равных, менее привлекательными». Этот мальчик не был её парнем, так, просто интересный однокурсник, но его фраза разом отключила у неё всякую потребность в никотине. А вот теперь вспомнилось почему-то, что курить было клёво…

– Есть, я вас угощу, – неожиданно смягчилась Наталья Михайловна. – Потом выйдем, перекурим. Позднее… Так вот, дорогие мои, опросная анкета, которую я сегодня заполняла с ваших слов, – это документ уже совершенно иного юридического качества, чем данные переписи. И вы его подписали. По вашей разболтанности я уже догадываюсь, что даже теперь, подписывая анкету, вы не обратили внимания на строчку непосредственно над вашей фамилией. А там сказано… Да вот, прочитайте сами, Ольга Сергеевна.

– «Все вышеуказанные данные записаны с моих слов верно, об ответственности в соответствии с законодательством РФ за предоставление ложной информации я проинформирован и готов нести её в полном объёме», – прочитала Ольга. – Н-да, опять вляпались… Но вы ведь не это… не проинформировали нас об ответственности, Наталья Михайловна. Просто подловили на невнимательности, да?

– А я и не обязана вас об этом информировать, законы вы должны знать сами. И никто вас не подлавливал. Я просто выполняю свою работу, строго следуя предписаниям служебной инструкции, – Наталья Михайловна откинулась назад на своей табуретке с видом уставшего от тупых учеников наставника. И обратилась к ещё стоявшей в дверях врачихе с «гадостью» в руке:

– Изымайте. В опись с алкоголем внесите.

– А я бы, кстати, выпил коньячку, – заметил Андрей.

– Алкоголь уже опечатан, – через плечо из коридора откликнулась врачиха.

– Да, блин, как так? И алкоголь у нас изымаете весь? Да я лучше бы выпил половину!

– А я – вторую половину, – добавила Ольга.

– Вообще, это какой-то беспредел, – Андрей бросил недочитанный регламент процедур на стол и начал опять заводиться, но его снова прервали. Теперь в кухне показался мужчина небольшого роста, в комбинезоне и с рулеткой в руке. Наверное, грузчик.

– Наталья Михайловна, нам бы ножи кухонные обмерить. Вы ещё долго здесь?

– Нет, Николай Владимирович, мы здесь заканчиваем, пойдём знакомить хозяев с их подопечной. Как она, кстати?

– Да как всегда. Сидит, молчит, в пол смотрит. Ну, я загляну через пару минут.

Человек в комбинезоне ушёл.

– Ну, что, прочитали? Подписываем и вперёд – знакомиться.

– Подписываем… – обречённо вздохнул Андрей. – Всё равно надуете… Только я всё же выпью… за знакомство, блин…

Андрей поднялся и прошёл к холодильнику. Там оставалась отличная водка «Модернизация» после 23 февраля, почти треть бутылки. Обычно они не пили крепкое спиртное.

– Оль, будешь?

– Нет. Может, потом, когда уйдут все…

– Ха, потом нечего будет, всё опечатают и вынесут.

– Андрей Валентинович, не стоит сейчас, – вмешалась Наталья Михайловна. – Действительно, оставьте, пока мы уйдём, снимите потом стресс с супругой… А перед представлением социально-нуждающегося не следует выпивать.

– Ох, блин, такая честь… А не выпью сейчас, ваши вертухаи всё опечатают.

– Фу, «вертухаи»… У нас в группе, между прочим, все с высшим образованием… Какие вы, молодёжь, всё-таки грубые… А водку положите в морозилку, поглубже, за продукты. Там никто смотреть не будет.

– А что этот грузчик про ножи говорил? Зачем их мерить? Или тоже изымать собираетесь?.. Ложки опечатать не забудьте, – саркастически усмехнулась Ольга.

– Зря смеётесь… Ножи с лезвием более семи сантиметров подлежат изъятию, не важно, кухонные или охотничьи… Ладно, идёмте. А Николай Владимирович не грузчик, а начальник досмотровой подгруппы, мой заместитель, старший лейтенант полиции и кандидат наук.

– Полицейских наук?

– Юридических.

4

В гостиной царил бардак, как после обыска.

Ящики длинной низкой тумбы под телевизором и музыкальным центром были выдвинуты, за круглым столом у окна устроился полицейский компьютерщик с ноутбуком и портативным принтером. Рядом с ним уже лежала стопка листов с какими-то списками – видимо, описи. Напротив него за столом сидела та самая врачиха и что-то вполголоса ему диктовала. Посередине комнаты были составлены в стопки картонные коробки и пластиковые ящики. Картонные короба были заклеены скотчем с триколором и надписью «Вещественные доказательства». На пластиковых ящиках виднелись номерные бирки. В углу гостиной у Гришиных был небольшой бар с короткой стойкой, двумя высокими табуретами и зеркальным стеллажом, на котором раньше стояли разноцветные бутылки с выпивкой и бокалы. Теперь были только бокалы, бутылки исчезли. Ещё Андрей заметил краем глаза, что их огромная плазма завёрнута в пузырчатую упаковочную плёнку. Такая же плёнка рулоном лежала у двери, здесь же стоял большой ящик со слесарным инструментом, пустые пластмассовые ящики, сложенные картонные коробки. Из людей, кроме двоих за столом у окна, один рабочий возился с ящиками, за ним наблюдал ещё один полицейский в форме и с автоматом – возможно, тот, что не выпускал Ольгу из кухни. На креслах развалились два азиата, один, в оранжевом комбинезоне, выглядел будто бы знакомым. Саму подселяемую Андрей не сразу и заметил: она сидела на дальнем конце дивана, на краешке, сложив на коленях руки и ссутулившись. Из-за платка было непонятно, куда она смотрит, но точно не на вошедших в гостиную хозяев. Одежда на ней была чистая, а может, и новая, но в нелепом сочетании: малиновая короткая куртка, вроде пуховика, длинная зелёная юбка или платье с косым подолом, серебристые сапоги-дутики на ногах и жёлтый платок, а может быть, шарф, на голове. Роста она было, видимо, ниже среднего, но казалась ещё меньше из-за манеры сутулиться и смотреть в пол.

При входе в комнату Натальи Михайловны и хозяев азиаты поднялись, а тот, что был в комбинезоне, закивал и заулыбался.

– Познакомьтесь, это понятые: Тимур, – в комбинезоне снова закивал, – ваш дворник, знаете, наверное. И Рашид, – закивал почему-то снова Тимур, второй смотрел хмуро и, кажется, не всё понимал, или не всё слушал.

– Понятые – иностранцы? – спросил Андрей у Натальи Михайловны.

– Нет, почему же, они граждане России.

– Мы – россияне! – отчеканил Тимур, продолжая улыбаться, а второй с удивлением на него посмотрел.

– Антонина Никитична! – позвала Наталья Михайловна, и женщина поднялась с дивана, сделала к ним пару шагов и, мельком глянув на Гришиных, остановилась, снова опустив глаза вниз. Теперь стало заметно, что в чертах худого загорелого лица есть что-то восточное, то ли высокие скулы, то ли слишком узкие глаза. Платок не давал рассмотреть лицо подробно, не видно было и волос. – Подойдите, познакомьтесь. Это хозяева квартиры, ваши попечители Гришины Андрей Валентинович и Ольга Сергеевна.

Антонина Никитична сделала ещё два шага и невнятно кивнула.

– Здравствуйте, – произнесла Ольга, пытаясь заглянуть ей в лицо.

– Здрасьте, – подала голос Антонина Никитична.

– Вас Антониной Никитичной зовут?

– Никитична я, да.

– Как вы себя чувствуете? – Ольга входила в роль на глазах, Андрей смотрел на неё почти с ужасом. Никитична не ответила, лишь чуть пожала плечами, но на этот раз задержала взгляд на Ольге несколько дольше.

– Андрей Валентинович, вот паспорт Антонины Никитичны, – Наталья Михайловна протянула Андрею документ. – Посмотрите и уберите куда-то.