Случайный ветеринар. Записки практикующего айболита

Но я все же попытался набрать номер снова и в конце концов сумел-таки повернуть диск все положенные семь раз, в буквальном смысле дрожа и обливаясь по?том. Трубку сняли сразу.

– Конечно, – ответил жизнерадостный женский голос. – Не вопрос. Приходи в любое время. Розмари обожает студентов, и пара рук в помощь ей не помешает.

«Розмари? – обалдел я. – Девушка в регистратуре зовет врача по имени?» Так я впервые начал подозревать, что мои представления далеки от реальности.

Был солнечный и теплый весенний день. У меня не было ни занятий, ни лабораторных, так что я решил отправиться в клинику, не откладывая. Я по-прежнему здорово нервничал, но самое страшное – телефонный звонок – осталось уже позади. От этого я воспрянул духом и тревога отступила. Клиника оказалась крохотной, в ее приемной стояли всего два стула для посетителей. И никого. То есть не только клиентов не было, но и за стойкой администратора была пустота. Я потоптался немного в одиночестве, не зная, что делать. Нервозность опять всколыхнулась во мне.

Вдруг откуда-то из глубины клиники раздался грохот, как будто упало что-то металлическое, и чей-то голос с чувством воскликнул:

– Черт!

Еще немного, и я бы удрал потихоньку, но тут в коридоре, начинавшемся за стойкой, показалась молодая женщина:

– А, ты, должно быть, Филипп!

– Да, это я. – Я протянул ей руку для пожатия. – Приятно познакомиться.

– А я – Венди. Ты как раз вовремя! Идем-ка!

Она взяла какой-то инструмент из шкафа и повела меня в глубину клиники. Там было помещение, в центре которого стоял металлический стол. В помещение вели две двери, вдоль стен тянулись нагруженные разными вещами полки. У стола стояла женщина средних лет в футболке, брюках-карго и сандалиях. Она придерживала пушистого рыжего кота.

– Розмари, это Филипп – наш новый студент.

Так это – ветеринар?!

Женщина у стола широко улыбнулась мне и пожала руку.

– Добро пожаловать, Филипп. Розмари Миллер. – В ее речи слышался сильный австралийский акцент. – А теперь иди сюда. Это Тигр. Сейчас Венди его подержит, пока я буду брать анализ. А ты, пожалуйста, почеши его за ушами, чтобы отвлечь.

Я никогда раньше не чесал котов за ушами. А вдруг я делаю это неправильно? Но никто меня не критиковал, да и Тигру, кажется, понравилось.

Когда Розмари покончила с процедурой, Венди унесла кота в помещение за другой дверью – насколько я понял, это было нечто вроде кладовки, где находились клетки для пациентов. А доктор Миллер (я все еще не мог заставить себя звать ее Розмари) сбросила одну сандалию, положила ногу на смотровой стол и принялась подстригать себе ногти, одновременно болтая со мной.

– Так, следующий на очереди у нас кот со сломанной лапой. Можешь поприсутствовать при операции, а потом помочь пациенту отойти от наркоза.

– Хорошо. – Оттого, что на меня градом обрушилось столько неожиданностей, и оттого, какие это были неожиданности, у меня голова немного шла кругом. Потом я все-таки вспомнил и сказал:

– Спасибо вам.

Доктор Миллер, увлеченно обрабатывая вторую ногу, только рассмеялась:

– Да на здоровье!

Вскоре я узнал, что ее муж преподавал в университете медицину (человеческую), и она открыла эту клинику, просто чтобы не скучать и зарабатывать, по ее выражению, «на булавки». Рабочие дни были совершенно непредсказуемыми. Порой никого не было, и мы просто болтали, но когда приносили животных, нам приходилось иметь дело с самыми разными заболеваниями и травмами. Я пришел к Розмари, не имея ни малейшего представления о том, что такое небольшая ветеринарная клиника, а вышел от нее с ощущением, что внутри меня что-то начало меняться.

Хогвартс Южного Саскачевана

За время учебы со мной произошло столько всего, что хватило бы на половину этой книги, но, подозреваю, вы ждете от меня совсем других историй. Так что позвольте мне хотя бы крупными мазками описать мое студенчество, сравнив его с опытом другого ученика, о котором вы наверняка слышали.

Будете в Саскатуне – обязательно посетите Университет Саскачевана. Многие считают его красивейшим университетом Канады. Расположен он среди зелени, на берегу реки. Вокруг прелестной центральной лужайки высятся неоготические здания из известняка. Пока будете осматривать кампус, не забудьте заглянуть в северо-западный угол его территории. Если идти мимо физического факультета в сторону архитектурного колледжа, вы окажетесь там, где ютятся на отшибе приземистые современные здания. Там-то вы его и найдете. Прямо за серым бетонным бункером инженерного колледжа вашим глазам предстанет замок. Конечно, чтобы увидеть его, придется немного прищуриться и подключить воображение, но обратите внимание на мост, сторожевые башни и асимметричные крылья. Это замок, только современный. И мне кажется, это вполне конкретный замок. Именно так выглядел бы Хогвартс, если бы его построил в середине прошлого века архитектор-модернист Ле Корбюзье[2 - На самом деле WCVM построил не Ле Корбюзье – я упомянул его только для того, чтобы помочь тем из вас, кто представляет стиль Ле Корбюзье, нарисовать в своем воображении это здание. (Прим. авт.)]. Этот замок и есть Западный колледж ветеринарной медицины.

Тут я должен кое-что объяснить. Не важно, если вы никогда не слышали о Ле Корбюзье, но если вы вдруг не знаете, что такое Хогвартс, то, вероятно, все изложенное дальше будет для вас китайской грамотой и вы просто забросите книгу.

Я познакомился с Гарри Поттером уже взрослым человеком, благодаря дочери, так что во время учебы мне не приходило в голову сравнивать свой колледж с Хогвартсом. Более того, Джоан Роулинг начала придумывать свои истории в ожидании опаздывающего поезда Манчестер – Лондон именно в тот год, когда я заканчивал колледж, то есть пока я там учился, они еще даже не были написаны. Однако стоило мне провести параллель между этими учебными заведениями – и я стал понимать, что с Хогвартсом его роднит не только архитектура. Внутри, как и в волшебном университете, есть подземелья (лаборатории, где работают патологоанатомы и производятся вскрытия), пиршественный зал (кафетерий), мрачные лаборатории и аудитории, где на пыльных полках стоят банки с плавающими в них странными созданиями. Там тоже имеются скелеты на постаментах, внутреннее устройство колледжа напоминает лабиринт, несколько винтовых лестниц сбивают студентов с пути, а кабинет директора (то есть декана) располагается очень далеко, на вершине башни. Там витают странные запахи и раздаются странные звуки. В библиотеке есть галерея, очень похожая на отдел запретных книг в библиотеке Хогвартса.

Когда я осознал это сходство, и другие фрагменты мозаики встали на свое место. Это совсем как смотреть на ту картинку-иллюзию, на которой можно увидеть либо полуотвернувшуюся девушку, либо понурившуюся старуху. Я всю жизнь видел старуху и вдруг разглядел девушку!

Фармакология – это зельеварение. Зоотехния – уход за магическими существами (точнее, в нашем случае – за сельскохозяйственными существами). Думаю, туда же относится и паразитология. Токсикология – это травология. Ветеринария мелких домашних животных – заклинания. Анестезия – защита от темных искусств. А клиническая патология – прорицание. Разумеется, у нас были предметы, которых в Хогвартсе не преподавали (ветеринария крупных животных, иммунология, гистология и т. д.), и наоборот (среди таких на ум приходят полеты, превращения и история магии), и все-таки у этих учебных заведений удивительно много общего, учитывая, что одно готовит ветеринарных врачей, а другое – волшебников. Теперь, задним числом, я понимаю, что даже преподаватели и другие сотрудники во многом походили на хогвартских по части специфических черт характера и ярких личностей. И у многих был английский или шотландский акцент.

В Хогвартсе учеников (и поклонников саги) по прибытии распределяют по четырем колледжам[3 - Меня бы точно отправили в Когтевран. (Прим. авт.)]. В WCVM студенты тоже делятся на четыре группы – в зависимости от того, из какой из четырех западных провинций они прибыли. Тут точные параллели провести трудно, но Манитоба – определенно Пуффендуй. К тому же большинство студентов приезжают учиться в WCVM издалека, зачастую впервые покидая отчий дом. Это отличает его среди других колледжей университета и ставит в один ряд с Хогвартсом. Только четверо на нашем курсе, считая меня, были из Саскатуна. И хотя большинство студентов все-таки не ночевали в здании колледжа (заметьте, я сказал «большинство»!), нам всем казалось, что мы по сути живем там, а многие обитали по соседству, сообща снимая жилье.

А получив диплом, выпускник вступает в загадочное, отчасти секретное общество. У них свои ритуалы, свой тайный язык, свои умения, удивительные познания, и со стороны иногда кажется, будто их окружает некий магический флер. Встречая коллегу-ветеринара, сразу же чувствуешь родную душу: вас связывает нечто, чего остальным не понять. И если честно, эти самые «остальные» порой кажутся нам маглами. Но учтите, я отношусь к маглам со всем уважением. Большинству из нас ближе Артур Уизли, чем Люциус Малфой.

Все, больше о Гарри Поттере я не упомяну ни словом. Клянусь! Можете спокойно продолжать читать дальше.

Итак, ты решил стать ветеринаром…

Ветеринары любят животных. Это фундаментальная аксиома, точно так же, как летчики любят самолеты, повара любят готовить, а библиотекари обожают книги. Учитывая, как много людей любят животных, желающих стать ветеринаром тоже хватает. Поэтому на поступление в ветеринарный колледж всегда большой конкурс, а значит, принимают туда только отличников. Из этого логически вытекает, что ряды будущих ветеринаров пополняют любители животных, блестяще окончившие школу. Но есть и третья составляющая успеха, о которой многие забывают. На самом деле о ней редко даже говорят, хотя именно она более всего определяет, станут ли эти полные энтузиазма и высоких идеалов студенты ветеринарами, которые любят свою работу, сохраняя энтузиазм и веру в идеалы, или же они разочаруются в выбранной профессии, выгорят и скатятся до цинизма и сожалений.

Эта третья составляющая – любовь к людям. Круглые отличники могут с таким же успехом пойти учиться на медиков, которые лечат людей, однако, увы, многие из них выбирают ветеринарию не потому, что их тянет к животным, а потому, что им неуютно с людьми. И это проблема. Каждому перспективному студенту, приходящему на стажировку в нашу клинику, я говорю: ветеринария – это не про животных, к которым прилагаются люди, это про людей, к которым прилагаются животные. Я говорю им: чем раньше вы это поймете, чем раньше вы с этим фактом смиритесь и начнете получать от него удовольствие, тем скорее полюбите свою профессию.

А знаете почему? Все очень просто. До тех пор, пока собаки, кошки, морские свинки, кролики и все прочие не научатся говорить (и платить) и не станут сами ходить к врачу, нам придется иметь дело с их опекунами и хранителями. Чтобы помочь животному, вы должны внятно и сочувственно общаться с его хозяином. Более того, если даже этот чудесный день доктора Дулиттла наступит, нам все равно придется иметь дело с персоналом клиники. А это уж точно будут люди.

Я много лет возглавляю профессиональную дисциплинарную комиссию и могу утверждать со всей уверенностью: неумение взаимодействовать с людьми доводит ветеринаров до беды куда чаще, чем недостаток хирургических навыков или медицинских знаний.

Стоит вам это понять – и вы увидите, насколько потрясающе интересны люди во всем их чудаковатом разнообразии. И как нам повезло с профессией, ведь у нас есть возможность помогать людям, которые парадоксальным образом раскрываются во всей своей человечности, когда имеют дело с животными. Я с невероятной отчетливостью помню, как на меня снизошло это понимание. Это случилось, когда я собирался войти в клинику со служебного входа. Был солнечный летний день, и, открыв дверь, я поймал себя на том, что предвкушаю встречи с людьми, которые в то время только становились нашими постоянными клиентами, не меньше, чем встречи с их питомцами. Вот тогда-то я и решил остаться практикующим ветеринаром, а не возвращаться в колледж, чтобы заняться научной деятельностью, как планировал изначально.

Но при всем при этом любовь к животным лежит в основе всего. Я часто вспоминаю, как много лет назад нам пришла открытка. Какой-то малыш храбро написал на ней: «Хотю стать ваттом!» Да, я тоже когда-то любил большие мощности, а вместо этого сделался доктором, который лечит животных, и ни разу не пожалел об этом выборе.

Часть II. Искусство ветеринарии

В милю шириной

Когда люди говорят: «Наверное, лечить животных куда сложнее, чем людей», они обычно ссылаются на две особенности нашей профессии. Во-первых, наши пациенты не умеют говорить. (Замечу в скобках: это не всегда плохо. Когда пытаешься разобраться в противоречивых сведениях от хозяина и хозяйки, радует, что хотя бы их кошка помалкивает.) Во-вторых, утверждают эти люди, нам приходится иметь дело с самыми разными биологическими видами. Это верно для профессии в целом, однако в действительности в окрестностях обычно встречается не так много различных животных, как описано в книге Джеймса Хэрриота «О всех созданиях – больших и малых»[4 - Лучшая из его книг, название которой большинство ветеринаров переиначивают как «О всех созданиях, орущих и пахучих». (Прим. авт.)]. Все больше и больше ветеринаров ограничиваются в своей практике несколькими видами. Что, разумеется, все равно больше одного.

Однако чаще всего, когда речь заходит о трудностях нашей профессии, люди забывают о другой ее особенности, которая делает работу ветеринара по-настоящему сложной (но интересной): то, насколько широк круг наших обязанностей. «Человеческий» врач обычно ведет прием как семейный доктор или имеет узкую специализацию, а вот я, будучи ветврачом общей практики, вынужден быть одновременно семейным врачом, терапевтом, хирургом, стоматологом, анестезиологом, рентгенологом, психологом, диетологом, онкологом, кардиологом, офтальмологом, дерматологом, фармацевтом, акушером, педиатром, гериатром и специалистом по работе с людьми, потерявшими близких.

Моя компетенция – в милю шириной.

И иногда (или часто?), увы, в дюйм глубиной. Положа руку на сердце, скажу: глубина познаний у ветеринаров в разных областях разная. Большинство из нас лучше всего владеют общей медициной, терапией и общей хирургией, плюс у каждого есть несколько сфер интереса, в которых его компетенция глубже пресловутого дюйма. Когда же мы оказываемся там, где наши познания совсем поверхностны, то прибегаем к одной из трех палочек-выручалочек.

1). Коллеги. Ветеринары, как правило, поддерживают контакты с себе подобными и знают пределы собственных возможностей. В группе ветеринаров, работающих вместе, у каждого есть свои сильные и слабые стороны, коллеги дополняют друг друга и обсуждают сложные случаи. А когда этого недостаточно или ветеринар работает в одиночку, то вполне нормальным считается обратиться за советом в другие клиники или к специалистам, у которых за плечами есть специальное обучение и специфический опыт, или к тем, кто может предоставить нужное оборудование.

2). Постоянное повышение квалификации. Чтобы нам продлили лицензию, мы должны посещать конференции. Это возможность узнать новое и пройти курсы повышения квалификации. Я вот только что вернулся с такой конференции во Флориде. «Ну-ну, Филипп, – скажете вы. – Знаем мы эти конференции во Флориде! Тем более в феврале – надо же, как удачно вышло!» Ну да, мы остались потом на выходные, но поверьте, теплая и солнечная погода за окном казалась чем-то бесконечно далеким, пока мы сидели в залитых искусственным светом и беспощадно продуваемых кондиционерами лекционных аудиториях. Но было весело! Специально для вас, молодежь: знайте, учеба может быть потрясающе интересной, когда не нужно делать горы домашки, впереди не маячат экзамены и вообще ничто на вас не давит. Мне, например, очень приглянулась тема одной лекции в программе: «Простые способы лечения бегемотов». К сожалению, я не нашел предлога посетить ее, но оцените, насколько велика и разнообразна ветеринария!

з). Интернет. Да, я готов признать это публично. Ветеринары ищут информацию в интернете. Правда, не в интернете вообще, а в системе под названием «Ветеринарная информационная сеть» – Veterinary Information Network, VIN. VIN – наше спасение (а некоторым моим пациентам она и правда спасла жизнь), и профессионалы из других областей завидуют, что у нас есть такая штука. Этот сервис, работающий по подписке, дает нам доступ к широчайшему кругу специалистов, к которым мы можем обратиться за советом на открытых форумах. Кроме того, сервис предоставляет в наше распоряжение множество методических рекомендаций и материалов. Он работает уже более пятнадцати лет, и в нем накопилось такое множество ответов на вопросы с возможностью поиска по ним, что мне крайне редко приходится задавать новые вопросы на форумах. Открою секрет: когда с вашим питомцем что-то неясно и ветеринар под каким-то предлогом выходит из кабинета, вполне вероятно, что он решил быстренько заглянуть в VIN.

Благодаря широте обязанностей наша жизнь полна неожиданностей. Благодаря недостаточной глубине познаний эти неожиданности сплошь и рядом пугают. Как и во многом другом, тут главное – поддерживать баланс. И оставить бегемотов специалистам.