Повелители стихий

– Отдыхай, пока я веду машину. Насколько я помню, чуть дальше по дороге будет мини-маркет. Я сбегаю, куплю бинты и прочее, чтобы обработать твою рану на ноге, и прихвачу кое-что из еды. Может, повезет и у них даже найдется что-нибудь из одежды… – Она мельком оглядела свою изорванную толстовку с прилипшими комьями грязи. – Вот увидишь, тебе станет лучше, когда ты поспишь, переоденешься и поешь.

– Хорошо, но когда я проснусь, мы вернемся туда и начнем помогать людям, – пробурчал Тейт. Веки его отяжелели и сомкнулись.

Фостер поправила зеркало заднего вида. Грозовое облако все еще терзало небо, и сквозь марево дождя едва виднелся столб торнадо, однако «ренджровер» Матфея, Марка и Луки пропал. Но комок беспокойства засел у нее в животе, тяжелый и толстый, как будто она переела сыра.

Она чувствовала это. Глупо было бы отрицать. Впрочем, ей не хотелось говорить об этом с Тейтом. С какой стати? Разве можно ему доверять? Незнакомцу? К тому же тогда ей пришлось бы признаться и в том, что она тоже чувствовала, как работал ее джедайский трюк. Фостер скосила глаза на Тейта.

Как она и думала, Тейт вырубился и спал так крепко, что руки парня дергались во сне.

Неужели у меня получилось и это?

Затерявшись в своих мыслях, Фостер едва не проскочила мимо возникшего из ниоткуда минимаркета. Она притормозила и резко свернула к покрытой гравием автостоянке.

Тейт вскинул голову и неодобрительно хмыкнул.

– Извини. – Фостер не стала заглушать двигатель. – Будут какие-нибудь пожелания?

В полусонном или, возможно, полубессознательном состоянии Тейт пробормотал что-то нечленораздельное и отмахнулся от нее.

– Ладно, тогда чур не ныть, если я не принесу тебе ничего вкусненького. – Фостер перекинула сумку через плечо и с отвращением поскребла спутанный пучок волос на затылке. Голова зудела. И лицо. Черт возьми, открытые участки тела чесались все сильнее по мере того, как грязь подсыхала, стягивая кожу и превращаясь в уродливые струпья. Фостер пошарила за сиденьем, схватила пыльную кепку и натянула ее, прикрывая всклокоченные волосы. Вздохнув, она кое-как стряхнула с влажной толстовки комья грязи, вышла, захлопнула дверцу машины и, опустив голову, поспешила к магазину под нескончаемым дождем.

Бум! Фостер насторожилась, распахивая грязную, залитую дождем дверь. Бум! Бум, бум!

– Черт тебя дери, долбаный телевизор. Работай! – Детина отвел бледную пухлую пятерню и снова шлепнул по боку громоздкого ящика. Бум!

– Э-э… – Фостер откашлялась и, отпустив дверь, зашла внутрь, стряхивая с лица брызги воды и ошметки бог знает чего еще. – Прошу прощения?

Продавец спрыгнул с табурета, поморщившись, когда ноги коснулись пола.

– Угодила в эту бурю, да? – Он обтер пожелтевшим носовым платком пунцовые от напряжения щеки. – От такого дождя даже зонт не спасет. Зарядил капитально. – Он полез за ухо и достал зубочистку. – Эти бури вдруг стали жить своим умом. – Он хмыкнул и, зажимая зубочистку губами, почесал выпирающий живот.

– Ага. – Включился кондиционер, и Фостер поежилась, когда на нее хлынул холодный воздух. – Мне просто нужно кое-что… лейкопластырь, вода… – Она прикусила нижнюю губу, чтобы зубы не клацали.

– Это там, рядом с таблетками от головной боли и всякими дамскими штучками. – Он подмигнул и указал в дальний конец магазина.

– Спасибо. – Фостер попыталась вымучить из себя вежливую улыбку, но почувствовала, как ее губы скривились в гримасе отвращения. Как бы она ни старалась, вежливость всегда давалась ей трудно, особенно по отношению к увальням-неандертальцам. Хотя, возможно, она не очень-то старалась.

Подошвы заскрипели по липкому кафельному полу, когда Фостер двинулась по проходу между рядами, сопровождаемая звуками ударов по ящику. Со знанием дела она хватала с полок свои любимые снеки, пробираясь вглубь. В последнее время ей частенько доводилось заглядывать в придорожные магазины, и она уже знала наверняка, что из предлагаемого здесь пищевого мусора задержится в желудке, а что заставит бежать из машины к ближайшей канаве у обочины. В животе заурчало, словно в напоминание. Она не раз ошибалась.

Держась как можно дальше от потока прохладного воздуха, она взяла несколько бутылок воды, чтобы не только напиться, но и промыть рану Тейта и ополоснуть свои грязные руки и лицо.

Придерживая подбородком коробку с широким пластырем и упаковку марли, она прихватила бутылочку перекиси водорода, тюбик мази с тройным антибиотиком и, нагруженная, поплелась к кассе.

– И я еще возьму парочку этих. – Она схватила со стойки возле кассы две футболки с надписью «МЕНЯ ЛЮБЯТ В МИССУРИ» и бросила их поверх своих покупок.

Продавец хмыкнул, вынимая изо рта жеваную зубочистку и тыча ею в экран телевизора.

– В этих чертовых бурях всегда застревают по двое.

Дрожавшее изображение прояснилось, и у нее участился пульс.

Она увидела себя.

– Один идиот снимает все это на свой дурацкий смартфон, – продолжил мужчина. – А второй там, в самой гуще. Тупые деревенщины.

Нет, это были они. Она смотрела, как Тейт присоединяется к ней и они вдвоем поднимают руки, останавливая смерч.

– Ну и ну… – Он уронил руку, и зубочистка с глухим стуком ударилась о прилавок и отскочила на пол.

У Фостер пересохло во рту, и она с трудом сглотнула, наблюдая, как Тейт отводит руку назад, и… Экран снова зарябил, и изображение пропало.

Она надвинула кепку на глаза и безуспешно попыталась прикрыть дыру на груди промокшей толстовки.

– Вот, посчитайте. – Ее руки дрожали, пока она рылась в сумке в поисках бумажника Коры.

– Эй, это же ты посреди того футбольного поля. – Он присмотрелся к ней, задерживаясь взглядом на руках в запекшейся грязи, порванной толстовке и, наконец, на хвосте из длинных перепачканных волос, перекинутом через плечо. – Разве нет?

– Я? – Вместо непринужденного смеха у нее получился скорее сдавленный крик осла. – Не-а. – Она пожала плечами. – Вовсе не я. Я не фанатка спорта. А футбол так вообще не перевариваю. – Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от нервного блеяния.

– Нет-нет, это была ты. – Жидкие волосенки затряслись на его голове, когда он энергично закивал. – Толстовка «Пантеры». Рыжие волосы. Что ты сделала с этим торнадо? Уж я-то повидал их немало. В последние месяцы они налетают чуть ли не каждые две недели, но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь их остановил. Вот так, как ты. Будто приказала, а они послушались. – От волнения он перешел на скороговорку и загнусавил еще сильнее. – Вот дела. Я должен позвонить своему кузену Бобби. Он работает в новостной студии. Наверняка заплатит не меньше полсотни баксов за реальную историю про укрощение торнадо. – Он сделал паузу, вытаскивая телефон из кармана. – Кем бы ты ни была.

– Постой! Ты этого не сделаешь. – Фостер заговорила автоматически, мысленно призывая его услышать ее. В тот же миг по ее телу пробежал заряд, и кожу будто обдало горячим ветром – хотя и без толку.

Но тут толстяк заговорил, и Фостер осознала, что это на самом деле произошло – впервые, потому что она не считала тот раз, когда случайно усыпила Тейта.

– Нет, пожалуй, не стану я ему звонить. – Его плечи поднялись и опустились в усталом вздохе. – Или как?

Фостер захлопала ресницами.

– Черт возьми, сработало. Надо же, у меня получилось.

Он в недоумении сдвинул густые брови, усеянные капельками пота.

– Ну, ладно. – Фостер взглянула на его бейдж. – Билли Боб, серьезно?

– Назвали в честь дяди и отца. – Он гордо улыбнулся.

– Да я так просто, – покачала она головой. – Короче, все это я беру, а ты не вспомнишь о том, что видел меня здесь.

– Я никогда ничего не помню. – Он кивнул. – Пакет нужен? – спросил он, уже укладывая ее покупки в бумажную сумку.

– Хм, спасибо… спасибо, Билли Боб.

Он достал из-за уха еще одну зубочистку и сунул ее в рот.

– Всегда рад.

Фостер уже подходила к двери, когда ее кольнуло чувство вины.